- Поставим её в феврале, - обещал Генрих. - Филипп будет разбит и наверняка бежит сюда укрыться. Он приобрёл здесь дом, гондолы. Он намерен бывать здесь часто для развлечений, о которых мечтает, но ещё не знает, что по прибытии домой его свергнут. Уверен, бежать ему будет некуда, как именно в Венецию. Я постараюсь.

- Вы успеете свергнуть короля к февралю? - засмеялся Пётр.

- Да, - был уверен Генрих.

- Петенька, - улыбнулась милому Иона. - Мы тоже сможем приехать в феврале.

- Мы встретимся, - обещающе кивнул Алекс.

Пётр снова взглянул гордо в ответ, но промолчал. Он скрывал терзающее внутри волнение. Он послушно, хоть и без слов, кивнул на прощание Генриху, потом — Алексу. Когда же уходил вместе с супругой и Тико, положил на плечо трость и оглянулся. Алекс так и смотрел им вслед. В его глазах была видна искренность и добро. Однако Пётр с улыбкой намекнул на своё. Каждый понял: он намерен добраться до истины и доберётся.

Всё же пока Пётр тихо покинул с Ионой и Тико бал. Во время ужина с ними в гостинице он так и молчал. Но позже, когда Иона переоделась в более удобный наряд, сняла маску и вышла с ним на улицу, чтобы прогуляться по вечернему городу, Пётр выдохнул:

- Генерал-губернатор просил не возвращаться без результатов.

- Но мы с результатами, - обняла она, и Пётр обвил её талию нежностью любящих рук. - С историей очередной любви... Бесконечной, - говорила она ласково, поглаживая его плечи. - Любви верной, сильной,... яркой...

- Да уж ярче некуда, - усмехнулся Пётр с сожалением в неудачно сложившемся деле.

- Ты ведь больше не ревнуешь меня к Алексу? - игриво спросила Иона.

- Надо подумать, - прищурился он и засмеялся. - У тебя нет шанса, если мысли блуждают о нём! Он явно не предаст свою Кэтрин.

- Не предавал и не предаст, - улыбалась довольная милая.

- Вот видишь, придётся тебе весь век подле меня мучиться, если опять не сбежишь, - договорив это, Пётр припал жарким поцелуем к её губам, чтобы не смогла что ответить.

Крепко обняв друг друга после сладости поцелуев, они ещё некоторое время молчали, после чего Иона вопросила:

- А где Тико?

- Вещи собирает... Тоже уверен, что не поймаем мы никого, не раскроем убийство Линдберга.

- Может в феврале всё разъяснится, - поддержала любимая. - Как знать? А Занетти? Он же руководит полицией Венеции.

- Он ясно дал понять, что заниматься этим не будет. Потому и разрешал проводить расследование и мне, и этому Генриху, - окинул Пётр всё вокруг наблюдательным взглядом.

Только снова ничего подозрительного не было замечено. Люди, кто в масках, кто нет, продолжали идти мимо, кататься в гондолах по каналам или танцевать под музыку уличных музыкантов. Словно карнавал уже был здесь. Словно праздник так и будет жить и не подпускать никакие проблемы или переживания...

- Поедем домой, - окликнула Иона, взяв любимого за руку.

Она тянула его вернуться в гостиницу, и Пётр с глубоким вздохом не покидающего разочарования в деле послушно следовал за ней.

- Мне рожать дома надо, - улыбалась милая.

- Да, - засмеялся с умилением он. - Поедем...

Я быть неверным другом не могу.

Как я могу к тебе перемениться?

Я тайно всей душой тебя люблю,

В мечтах моих твой образ сохранится.

Ты тот, с которым я нашла приют,

И верю я, что чудо совершится;

Две птицы, обнимаясь, пропоют,

Что суждено с тобой соединиться.

И пусть уже грехов моих не счесть,

И пусть удача отвернётся строго,

И пусть услышана смешная лесть -

Мне всё равно: ведь мы с тобою снова.*

...Кэтрин сидела за столом в уютном кабинете у тепла камина, где потрескивал огонь, откуда веяло теплом и спокойствием. Она ощущала лёгкость от того, что жизнь теперь дарила мирные дни, уверенность в будущем и радость от наконец-то приобретённого счастья в любви, за которую боролась вместе с возлюбленным, теперь уже супругом — герцогом Алексом Армоур.

Она записывала с ним историю, не так давно произошедшую в Венеции, и остановилась на месте, где Пётр с Ионой возвращались домой. Алекс сидел рядом и, одной рукою обнимая за талию, гладил другой по её плечу.

Когда любимая будто вдруг загрустила, он отошёл к стоящему у окна клавесину и спел одну из песен, которую посвятил ей. Кэтрин с лаской и теплом воспоминаний смотрела в ответ и прослезилась.

- Любимая, - ласково вымолвил он и сел снова рядом. - Все мои песни изначально были лишь тебе и для тебя. Вся моя жизнь изначально для тебя.

- Разве можно так любить? - прошептала она, на миг подпустив к себе вновь сомнения, что вечное счастье возможно.

- Ты всё ещё сомневаешься?! - улыбнулся тепло милый, а в глазах видна была та самая любовь, что не пройдёт никогда.

- Больно вспоминать некоторые случаи прошлого, - опустила Кэтрин взгляд на записи их истории, которые пока прекратила делать.

- А мы не будем вспоминать. Зачем? - с поддержкой подмигнул счастливый любимый и одарил губы сладким поцелуем. - Те, кто захочет, узнает нашу историю в другой раз. Эту же мы напишем только про Венецию, куда вернулись в феврале уже вдвоём... Упустим, как я вернулся, - снова поцеловал её губы Алекс.

- И как погиб наш нерождённый малыш, - добавила Кэтрин, невольно прослезившись. - Моя вина...

- Не твоя, Кэти, - нежнее обнял милый. - Упустим и как погиб Филипп, и как ты не верила мне, долго мучаясь, долго страдая от того, как мы были разлучены на те проклятые несколько лет... Просто продолжим с момента, когда нам помог Блэкстон?

- Блэкстон, наш адвокат, барристер,... защитник истины, - кивнула с появившейся тёплой улыбкой Кэтрин. - Конечно... Именно он поддержал меня в тот момент.

- Да, - вздохнул и Алекс рядом с теплом воспоминаний. - Надо будет его снова поблагодарить, что сыграл такую роль в твоём решении вернуться ко мне и поверить.

- Знаешь, - улыбалась Кэтрин. - Смотрю часто назад и думаю, что всё, что случается, — неспроста... Будто так и должно было быть, чтобы прийти к тому, что имеем сейчас,... к счастью...

- Так и есть, - верил в то же самое любимый. - Всё происходит к лучшему, хоть на момент несчастий и думается иначе.

- Но ведь можно было обойтись в нашей истории без всего, что было связано с Филиппом.

- Не называй его имени. Я надеюсь, забудем о его существовании, как все остальные, включая историю нашего края. Его просто забудут однажды совсем, как кошмарный сон...

Оба смотрели вновь в глаза друг друга... Души любили бесконечно. Сердца бились в унисон. Оба знали: теперь уже не расстанутся и ничто не разрушит того, что с таким трудом всё же заслужили у трудной судьбы...

- Обвенчавшись, мы были счастливы, как никогда, - диктовал Алекс дальше записывающей их историю любимой.

- В третий раз мы стояли перед алтарём, и это уже было по-настоящему, - нежно улыбалась она. - А потом, когда подошло время тебе уезжать с Генрихом, Крисом и Андре снова в Венецию, я узнала от тебя о том, что произошло в Венеции. Только на этот раз ты не хотел, чтобы я там была.

- Потому что ты уже носила под сердцем нашу малышку Софию, - взглянул исподлобья милый...