Перед тем как выйти, я забежала в покои Всемилы и достала из сундука кусок коры с рисунком, бросила на него быстрый взгляд и вздрогнула от отголоска какой-то тревожной мысли. Впрочем, медлить времени не было. Пристроив кору в небольшую поясную сумку, я поспешила во двор. Добронега о чем-то переговаривалась с Радимом, гладя сына по спине. И было это тоже непривычным. Раньше они себя так не вели. А еще, оглянувшись на меня, они одновременно спрятали улыбки. Так что, когда мы вышли со двора, я была не просто озадачена, а всерьез напугана.

Радим болтал всю дорогу без умолку, и мне это напомнило первые дни моего пребывания в Свири. Тогда он так же приходил в дом Добронеги, усаживался у моей постели и говорил, говорил обо всем на свете. Как правило, обо всякой ерунде. Вот и сейчас я узнала о том, как хорошо поправляется Зим, о том, что Лютая опять принесла щенков и что я непременно должна помочь Радиму выбрать одного из них в подарок Азару, тому самому воину, за которого просил Миролюб, а еще о том, что Миролюбу повезло – дождь перестал лить и, может статься, до Дворища выйдет добраться сухими.

Я слушала все это и все больше убеждалась в том, что что-то случилось. А что, если они узнали, кто я, и сейчас Радим ведет меня на расправу? Я покосилась на брата Всемилы. Он перехватил мой взгляд, улыбнулся и вдруг обхватил меня за плечи и, притянув к себе, крепко прижал. По моим волосам скользнула его рука.

– Всемилка-Всемилка, – произнес грозный воевода Свири. – Красивая ты у меня – жуть.

Я на миг прикрыла глаза, понимая, что повлиять все равно здесь ни на что не смогу.

– Ты у меня тоже красивый, – ответила я и задрала голову, чтобы заглянуть Радиму в лицо. С этого ракурса он выглядел очень необычно. А еще смотрел на меня с… нежностью.

– И я красивый. И у тебя, да, – кивнул Радим каким-то своим мыслям.

А потом остановился и развернул меня к себе. Мы уже почти дошли до Велениного дома, и я мимоходом порадовалась, что все-таки научилась здесь ориентироваться.

– Всемилка, – Радим набрал воздуха в грудь, словно собираясь с духом, – ты у меня самая лучшая. Знаешь?

Я сомневалась в верности этого утверждения, но кто я такая, чтобы спорить с воеводой? Поэтому кивнула.

– И ты у меня вот здесь, – Радим убрал тяжелую руку с моего плеча и коснулся своей груди. Как раз у сердца. – Я всегда думами с тобой. Даже когда за тремя морями был.

Я снова кивнула, потому что не понимала, к чему он ведет.

– И это никогда не изменится, слышишь?

Я послушно кивнула в третий раз, и Радим выдохнул, словно после тяжелой работы.

– Что-то случилось? – осторожно спросила я.

Радим открыл рот, закрыл его, улыбнулся, взъерошил волосы, став вмиг похожим на огромного и опасного хищника, потом потянул себя за мочку уха и наконец снова улыбнулся:

– Хорошо все. А будет еще лучше. Ты мне просто верь.

Что мне оставалось делать? Лишь снова кивнуть.

На стук в ворота Ветка отозвалась лаем, и больше никто не ответил. Мы подождали некоторое время. Радим заметно нервничал, хмурился и на ворота смотрел исподлобья. Я не знала, чего ожидать, поэтому просто стояла чуть в стороне и периодически оглядывала пустую улицу. Дождя сегодня не было, однако день выдался пасмурный. Улица была пустынна. Лишь вдалеке мальчишка катил что-то похожее на обруч от бочки. Обруч катился, виляя и то и дело падая. Мальчишка упорно поднимал его и снова толкал перед собой. Я невольно улыбнулась, подумав, что маленький Радим, вероятно, развлекался тем же нехитрым способом.

– Велены, верно, нет, – пробормотал Радим и на всякий случай стукнул еще раз.

Ветка на этот раз не залаяла, зато послышался негромкий голос, от которого мое дыхание сбилось, и наконец лязгнул засов.

Радим весь подобрался, точно перед важным испытанием, и длинно выдохнул. Я повторила выдох за ним, и мы невольно переглянулись. Калитка отворилась, явив нашим взорам Альгидраса. Он был бледным, с темными кругами под глазами, однако стоял на своих ногах, правда, придерживаясь за створку ворот. Видимо, нас он ожидал увидеть меньше всего, потому что его глаза расширились, и он тут же нахмурился.

– Случилось что, воевода? – спросил хванец, напряженно глядя на Радима снизу вверх.

– Случилось, – неловко кашлянув, ответил Радим и почти просительно произнес: – Войти дозволишь?

Альгидрас посторонился, все так же всматриваясь в лицо бывшего побратима. Потом перевел взгляд на меня. Я в ответ пожала плечами и тоже покосилась на Радима. Мы вошли во двор. Ветка при нашем появлении прижала уши к голове и низко зарычала, заставив меня шагнуть ближе к Радиму. Тот даже не взглянул на собаку, еще раз вздохнул и повернулся к бывшему побратиму.

– Ты как?

Альгидрас медленно произнес:

– Хорошо.

– Жара нет?

Хванец чуть качнул головой, и я украдкой посмотрела на него. Растрепанный, в наспех накинутой рубахе, даже не завязанной у горла, он выглядел очень больным и очень несчастным. Возможно, второе и было лишь плодом моего воображения, но мне очень хотелось его крепко обнять.

– Может, тебе сесть? – спросила я, не дожидаясь, пока Радим додумается усадить Альгидраса.

Тот заторможенно перевел на меня взгляд, медленно кивнул и направился к лавке. Движения его были скованными. Радим поморщился, глядя ему в спину, и снова вздохнул. Да что ж он все вздыхает?! Переходил бы уже к делу! Альгидрас добрался до дома и, осторожно присев, ухватился за край лавки. Потом поднял голову и вопросительно взглянул на воеводу.

– Тут мать тебе мази еще передала.

– Спасибо.

От них шли почти видимые волны неловкости. Я обхватила себя за плечи, чтобы куда-то деть руки. Это движение тут же приковало ко мне два напряженных взгляда. Зачем Радим привел меня сюда?

– Вот. – Воевода наконец сдвинулся с места и, достав что-то из-за пазухи, протянул это Альгидрасу. Я разглядела небольшой кусок пергамента. – Златка тебе написала.

Я удивилась таким сложностям. Неужели Злата настолько чтит обычаи, что вместо того, чтобы прийти, передала записку через мужа? Это, выходит, я позавчера вообще все правила приличия нарушила? Альгидрас принял сверток, кивнул в знак благодарности и тут же его развернул. Со своего места я увидела, что там написана всего пара строк. Альгидрас прочел текст за долю секунды и вскинулся так, что ему наверняка стало больно, но он даже не поморщился. Хванец потрясенно посмотрел на Радима, и тут же в его глазах мелькнула… радость. Такая искренняя, словно его лампочкой изнутри подсветили. Радим пожал плечами и неловко усмехнулся.

– Я благодарить тебя пришел, – проговорил он.

Улыбку тут же словно сдуло.

– Не глупи, воевода. Я-то здесь при чем?

– Сам знаешь. Коли не узоры бы твои…

Альгидрас опустил голову, словно перечитывал письмо. Однако я понимала, что он тянет время. Наконец он выпрямился и посмотрел на меня. Я разглядывала его в ответ, тщетно пытаясь понять, что происходит. От него веяло сдержанной радостью и еще немного растерянностью.

– Мне кто-нибудь наконец скажет, что случилось? – громко спросила я, оборачиваясь к Радиму. Тот окинул Альгидраса беспомощным взглядом и пробормотал:

– Может, в дом или…

– В доме не прибрано, – неуверенно отозвался Альгидрас. – Нам не до того было. Велена огорчится, что воевода был, а тут…

Радим стушевался, а я брякнула, не подумав:

– Может, помочь прибрать?

Радим посмотрел на меня с легким удивлением, а Альгидрас, пользуясь тем, что он вне поля зрения воеводы, сделал страшные глаза и помотал головой.