В тишине они вместе стали поднимались на Авиньонский холм,  и  Дубн выругался себе под нос, наступив в содержимое туалетного горшка, которое было выброшено на улицу из высокого окна.

- И что  мы будем делать, когда туда доберемся?

- Ты спрашиваешь не того человека. Все, что я знаю, это то, что Дакийский лудус  рассматривает заявки от потенциальных кандидатов рано утром каждый рабочий день.  В какой форме  это проходит и что нас ожидает после, я понятия не имею, кроме того, что нас заставят дать клятву, которая низведет нас до статуса рабов.  Даже, хуже, чем рабов. После этого они проведут  с нами необходимую тренировку, чтобы мы готовы были драться ...

Они достигли пологого гребня холма и на мгновение остановились, чтобы посмотреть на окрашенный в розовые тона город, где массивная громада Арены Флавиев затмевала окружающие ее здания, будучи даже выше, чем возвышающийся акведук Клавдия на юге.

- В день Игр он вмещает пятьдесят тысяч человек, жаждущих крови. Так, что это  будет немного отличаться от схваток с варварами, а?

Дубн фыркнул.

- Единственная разница будет в том, что там мне придется убить всего одного или двух человек, чтобы выжить.

Оба мужчин спускались по северному склону Авентина, с первыми неуверенными птичьими чириканьями, которые  эхом отражались от стен вокруг них.

- Ты уверен, что этот Мортиферум все еще живет в лудусе?  Было бы жаль отказаться от своей свободы и обречь нас обоих на пожизненные бои только для того, чтобы обнаружить, что он собрал  манатки и ушел жить к какой-то шлюхе.

Марк покачал головой.

- Это им запрещено. Каким бы великим не был гладиатор, пока он не освободится или не выкупит свой  контракт, он принадлежит школе, которая ему платит и кормит его. Кроме того, зачем ему отказываться от такой удобного защищенного места?  Сомневаюсь, что ему чего-то не хватает ...

Стараясь держаться в более глубокой тени, двое мужчин вскоре прошли мимо восточного конца Большого Цирка, где длинный ряд трибун ипподрома тянулся слева от них прямо в предрассветный сумрак. За ярусными рядами кресел возвышалась громада Палатинского Холма, увенчанного императорскими дворцами, где Марк совсем недавно был свидетелем смерти человека, ответственного за убийство его отца. Дубн поднял руку, указывая на  картину бурной деятельности внезапно развернувшейся на их пути.

- Похоже, какой-то бедняга нарвался на грабителей.

Примерно в сотне впереди, в свете факелов, освещавших восточную оконечность Палатинского Холма, одинокий человек стоял посреди плотной группы мужчин, которые все теснее окружали свою жертву, не оставляя ей шанса на спасение. Пока двое друзей наблюдали, все еще продвигаясь незамеченными, сцена внезапно изменилась, поскольку предполагаемая жертва банды решила, что нападение - это его лучшая форма защиты, и, выкрикнув что-то похожее на военный клич, он бросился вперед.

- Да здравствует Гемина!

Бросившись на ближайшего из нападавших, он схватил мужчину за руку, нейтрализуя угрозу тускло поблескивающего лезвия в его руке, завернул ему руку и порвал связки, на плече противника.

С пронзительным криком пораженный грабитель упал на землю, размахивая рукой, корчась в агонии от столь неожиданно обрушившейся на него боли. Головорезы, собравшиеся вокруг своей жертвы, внезапно остановились, их очевидный лидер в ярости размахивал ножом, и его слова отчетливо звучали на тихой улице.

- Ты,  ублюдок,  искалечила его, сука! Мы просто собирались ограбить тебя, но теперь ты будешь медленно умирать с намотанными на шею кишками.  Мы сейчас...

Дубн демонстративно кашлянул, и ближайший из грабителей, обернувшись, увидел крупного мужчину, стоявшего менее чем в дюжине шагов от них. Главарь банды некоторое время недоверчиво смотрел на него, прежде чем заговорить.

- А ты еще кто такой, химеры тебя забери?

Британец сделал еще один шаг вперед, его огромные руки, как весла у лодки свисали по бокам.

- Солдат, приятель. И этим утром, надо сказать, очень добрый солдат, потому что прямо сейчас я готов позволить тебе уйти отсюда, не взяв с собой ничего, кроме своего искалеченного подельника. Поднимите на меня палец, и вы все закончите свои дни, выпрашивая хлебушек, потому что ни на что другое вы не сможет сгодиться.

- Взять его!

Хотя остальные члены банды и услышали выкрикнутую команду, они, конечно же, не бросились ей подчиняться, и Дубн удивленно поднял бровь, глядя на разъяренного вожака.

- Видишь ли, вот в чем дело. Сегодня утром ты уже выбрал не того мужчину и потерял одного из своих помощников из-за травмы, которая никогда не заживет, ты же не собираешься его всю жизнь кормить, не так ли? А сейчас вас всего шестеро.

- Шестеро против двоих. Мы достаточно легко с вами справимся!

Марк вышел из тени возвышающегося акведука Клавдия позади главаря банды, тихо обойдя их группу, пока всеобщее внимание было приковано к Дубну. Он заговорил жестким голосом, глядя на стоящих перед ним мужчин.

- Шестеро против троих. И, судя по всему, любой из нас мог бы расправиться с парой таких, как вы, за то время, которое мне потребовалось бы, чтобы соскрести кусок дерьма со своего ботинка. -  Он сделал шаг ближе, его взгляд скользнул по ближайшему из грабителей, и пару человек непроизвольно отступил назад при виде ненависти, с которой он смотрел на их колеблющиеся ряды. -  Бегите сейчас же, или вам придется ползти на животах после того, как мы с вами закончим.

На мгновение показалось, что грабители  начнут сопротивляться, но Дубн решил проблему, бросившись вперед с гневным ревом, и в одно мгновение их решимость переросла в паническое бегство. Предполагаемая жертва некоторое время оглядывалась по сторонам с выражением человека, которого в чем-то обманули, прежде чем повернуться к тунгрийцам с печальной улыбкой.

- Кажется, я обязан вам жизнью, господа. Сомневаюсь, что я смог бы справиться со всеми ...

Дубн рассмеялся, протягивая мясистую руку в знак приветствия.

- Ты выглядел достаточно остроумно, чтобы заставить их задуматься. Легионер, не так ли?

Мужчина наклонил голову, его глаза сузились.

- Почему ты спрашиваешь?

Британец слегка пожал плечами.

- Профессиональное любопытство. Я Дубн, а это Марк, и мы оба... -  Он поморщился от внезапного осознания изменившихся обстоятельств. -  Вернее, мы были центурионами вспомогательной когорты в Британии.