Марий усмехнулся и снова  повернулся к женщине, подняв нож, чтобы довершить убийство.

- Ну, теперь, когда ты их высказал, можешь отвалить, ты, маленький тунгрийский засранец с коричневым носом...

Не сбавляя шага, трибун перехватил его поднятую руку с ножом, вывернул запястье и с силой опустил лезвие вниз, вонзив его между горлом и ключицей легата.

- Что?! Что ты ...

Глаза Мария закатились вверх, когда умело нанесенная рана прервала приток крови к его мозгу, и он обмяк в объятиях Скавра.  Трибун уперся ногой в грудь измученной женщины и опрокинул ее, опустив на нее мертвый вес легата и прошипев слова, которые, как он надеялся, проникнут в ее помутившееся сознание.

- Лежи и держи его на себе, если хочешь жить. Кричи и двигайся, не сбрасывая его с себя, чтобы они подумали, что он тебя насилует…

Она  недоумевающим взглядом уставилась на него, но ее спаситель уже отошел от них и  быстро направился обратно к лестнице, по которой они с Марком вошли в холл.

Авенус подошел к Пилинию и сжал его руку, одобрительно кивнув на  картину вечернего развлечения.

- Вы превзошли самого себя, мой друг, об этом вечере мы будем вспоминать долгие годы. Я бы подошел засвидетельствовать свое почтение раньше, но я нянчился с двумя новенькими гостями, которых вы пригласили сегодня вечером,  Скавром и Корвом.  Имейте в виду, я невысокого мнения ни о ком из них, честно говоря.  Один из них даже чуть не потерял сознание, глядя  на характер наших развлечений...  -  Он наклонился ближе и перешел на доверительный тон, не заметив озадаченности на лице Пилиния.  -  Я приказал вашим людям вывести его наружу и разобраться с ним потихоньку.  Другой, судя по его словам, просто хочет полюбоваться, как здесь убивают людей.  Типичный легионер, без всяких изысков ...

Он замолчал, осознав, что Пилиний смотрит на него с озадаченным выражением лица.

- Новенькие? Какие новенькие? Вы действительно думаете, что я настолько глуп, чтобы приглашать незнакомцев на вечер, где мы расправляемся с семьями самых важных людей Империи, идиот!

Авенус протестующе поднял брови.

- Но он вон там, любуется, как Марий наносит свой привычный удар!  Он ведь тоже трибун из Британии ...

Он замолчал и отступил на шаг, увидев выражение лица Пилиния.

- Вы сказали, где он?!

Сенатор повернулся, чтобы проследить за указывающей рукой Авенуса, но все, что они могли увидеть, это тело легата на его корчащейся добыче, ее крики боли, едва слышные из-за шума в комнате.

- Ну, он был там минуту назад. Авенус обвел взглядом комнату. - Смотрите, вот он!

Пилиний обернулся и крикнул людям позади себя.

- Стража! Ко мне!

Скавр побежал к лестнице, указывая назад на толпу позади себя и крикнув одинокому стражнику, стоящему у выхода из зала.

- Вон, смотри! Сенатор тебя зовет!

Его брошенный нож послужил не более чем для отвлечения внимания противника, пролетев высоко над целью, но Скавр оказался на стражнике слишком быстро, чтобы тот успел сделать нечто  большее, чем наполовину вытащить меч. Прижав его спиной к стене, он схватил своего недруга за волосы и ударил его головой о холодный камень, а затем, пока тот еще не оправился от потрясения мозга, вырвал оружие из  его ножен и вонзил его мужчине между ребер. Крики ужаса наполнили зал, когда гости поняли, что происходит, и из из толпы вышел Пилиний с парой своих телохранителей по обе стороны. Когда он шагнул вперед, воцарилась тишина, нарушаемая только непрекращающимися криками и стонами тех рабынь Перенниса, которых яростно насиловали их обладатели. Сенатор указал на Скавра, и его лицо исказилось от гнева.

- Я не знаю, кто ты, незнакомец, но я знаю, что сейчас с тобой сделают.

Трибун ухмыльнулся ему в ответ, поднимая меч убитого им стражника, чтобы пресечь любую попытку напасть на него.

- Нет, вы уже знаете, кто я. Ваш друг Авенус сказал вам, что я трибун, недавно вернувшийся из Британии. И я вернулся не один, Пилиний, я привел с собой друга. Человека по имени Марк.

Сенатор рассмеялся над ним, покачав головой.

- Марк? Ты считаешь, что это имя имеет для меня какое-то значение? И где сейчас этот  твой Марк?  Авенус приказал моим охранникам вывести его наружу с приказом разобраться с ним.

Скавр, фыркнув, покачал головой.

- Я снова не успелг должным образом представиться. Приношу свои извинения, сенатор. Меня зовут Гай Рутилий Скавр, трибун, командующий Первой и Второй тунгрийскими когортами. А мой друг?  Его полное имя Марк ... Он на мгновение замолчал.  -  Валерий.-  Улыбка расползлась по его лицу при виде внезапно расширившихся глаз Пилиния.  -  Ну, третье его имя вам прекрасно известно, не так ли, сенатор? -  Он понизил голос до резкого шепота. -  А что касается того, где он ...?

Пилиний невольно слегка наклонился вперед.

- Он у вас за спиной..

Стоявшие перед ним люди обернулись и обнаружили, что за то короткое время, пока их внимание было приковано к Скавру,  дюжина вооруженных людей тихонько прошла через дверь в дальней стене, их щиты выстроились в непрерывную линию, перед которой стоял единственный человек с мечом в каждой руке. Он пошел вперед, не обращая внимания на трех охранников, наступавших на него с обнаженными мечами.

- Тиберий Азиний Пилиний!

Первый телохранитель  бросился в атаку с бессвязным криком, но, вновь появившийся,  человек едва замедлил шаг, широко размахнувшись длинным лезвием спаты в правой руке, прежде чем вонзить короткий гладиус  левой рукой  глубоко в живот нападавшего. Он сбросил со своего клинка тело противника и продолжил наступление, мрачно глядя на двух других телохранителей перед собой.

- Тиберий Азиний Пилиний! Меня зовут Марк Валерий Аквила!  Именем Немезиды, я пришел за тобой!

Двое оставшихся стражников бросились на него вместе, но их атаки были плохо скоординированы, и одинокий фехтовальщик с легкостью парировал оба клинка, прежде чем низко крутануться и отсечь ногу ближайшего противника по колено.  Оставшийся охранник попятился с выражением ужаса на лице, и Марк снова окликнул свою жертву.

- Сдавайся, Пилиний!  Сдавайся мне сейчас, и эти все твои гости могут быть свободны!

Сенатор повернулся и побежал к лестнице, но, отвлекшись  на секунду от схватки Марка со стражниками,  Скавр пробежал на лестницу и захлопнул за собой массивные железные ворота. Он задвинул тяжелые засовы и ухмыльнулся Пилинию, который бесполезно дергал металлическую решетку, сочувственно покачав головой.