- Предупреждаю, римлянин…  -  Мартос шагнул вперед, встав рядом со Скавром и подняв палец на сенатора с убийственным выражением лица. –  Если этому человеку причинят вред, хоть ты и прячешься за этими мечами, я и без меча найду тебя и вырву твое сердце голыми руками!

Альбинус приподнял брови в притворном испуге.

- И как ты это сделаешь, когда по одному моему слову ты будешь валяться мертвым на булыжниках рядом с ним? Кто-нибудь еще хотел бы добровольно занять место в ближайшей мусорной помойке?  Нет?  Тогда приступим к делу!  Центурион!

Котта шагнул вперед и с непонятной ухмылкой коснулся лезвия Марка своим.

- Ты готов показать на что способен, юноша?

Марк посмотрел на Скавра, беспомощно пожав плечами и сбросил тогу на булыжную мостовую, а  один из телохранителей сенатора поднял ее.

- Это назревало с тех пор, как мы с этим человеком не понравились друг другу той ночью на Палатинском холме, трибун.

Скавр кивнул в ответ, и двое мужчин пригнулись в боевые стойки, каждый следя  друг за другом, пока они медленно закружили по площади. Котта оглядел своего противника с ног до головы, и удовлетворенно кивнул, глядя на мускулистый торс  молодого человека.

- Судя по твоему виду, ты неплохо сражался в  Британии, не так ли? -  Марк кивнул, пристально глядя в глаза собеседнику, когда Котта с явным одобрением  покачал головой. - Британия, полна  выскочек в туниках с  трясущимися  задницами.  Жаль, что твой старик не отправил тебя куда-нибудь в другое место, сформировать  свой характер, прежде чем они его убили.

Молодой человек сделал выпад вперед острием своего гладиуса, с холодным весельем наблюдая, как его противник отступил и легко парировал.

- Куда--нибудь вроде Дакии?

Котта насмешливо фыркнул.

- Дакия?  Земля недоумков.  И про Германию мне тоже не надо рассказывать, вся провинция кишит педиками.  Нет, парень, если ты хочешь быть настоящим солдатом, тебе нужно некоторое время попадать  мордой в песок!

Он быстро провел атаку вперед, проверяя защиту Марка полудюжиной быстрых ударов, и ухмыльнувшись, когда тунгриец отступил все ближе и ближе к людям, охранявшим выход с площади.  Когда его седьмой удар был нанесен снизу, целясь в левое бедро Марка, молодой человек перебросил свой меч в левую руку и, широко парировав его, быстро шагнув вперед и, развернулся, чтобы нанести удар кулаком в правый бицепс Котты, а затем выпрямился, используя инерцию, и нанес еще один сильный удар тыльной стороной кулака в гримасничавшееся лицо центуриона. Котта едва успел увернуться от удара, дав молодому бойцу столько времени, сколько ему было нужно, чтобы развернуться вправо и зацепить ногу ветерана своим вытянутым левым ботинком. Пожилой солдат упал спиной на булыжники с хриплым выдохом, меч выпал из его онемевших пальцев.

- Добей него! Добей, пока он лежит!!

Не обращая внимания на ободряющий рев Дубна, Марк наклонился, чтобы поднять упавшее оружие, наблюдая, как Котта встал на ноги и взял по мечу у каждого из двух ближайших мужчин. Ветеран на мгновение стоял вне досягаемости меча, тяжело дыша и оценивая своего противника с большим уважением.

- Я слышал, тебя учили сражаться  и солдат, и гладиатор. Кто из них научил тебя этому маленькому трюку?

Марк сократил расстояние между ними, шаркая подошвами ботинок по булыжной мостовой.

- Насколько я помню, солдат. Он не особо разбирался в схватках мечами, но знал  предостаточно грязных трюков .

Котта поднял свои клинки.

-- Тот солдат был, по-видимому,  чем-то похож на меня.  А, гладиатор, должно быть, был мастером своего дела если научил тебя сражаться двумя мечами.

Марк снова пожал плечами, его глаза остановились на остриях  обеих клинков Котты, и он подошел еще ближе, пока кончики их мечей не соприкоснулись.

- Ну, что ж, начнем!. Я отточил этот стиль в нескольких битвах, о которых ты, возможно, слышал, пока бездельничал в Риме, защищая толстых политиков от их собственной глупости.

Оба мужчины одновременно бросились вперед, их мечи встретились друг с другом и широко развернулись, когда солдат резко дернул головой вперед, чтобы ударить Марка в лицо, но молодой человек был готов к атаке, пригнув голову, а затем вывернул ее обратно, чтобы нанести сильный удар в подбородок Котты.  Бывший солдат отшатнулся назад, сплевывая кровь с кровоточащего языка и захлебываясь от смеха.

- А, ты нахальным стал молодой ублюдок!

Марк демонстративно опустил свои мечи,  затем бросил их на землю, со стуком железа о камень.

- Тогда давай сойдемся на кулаках, Котта, если тебе надоели мечи ?

Ветеран покачал головой, отбросив собственное оружие и ощупывая свою челюсть.

- Вот, блядство, мне кажется, ты сломал мне зуб.

Альбинус  встрепенулся, указывая на Марка с искаженным от ярости лицом.

- Химера тебя забери, что ты творишь, Котта?!  Убей его!  Я приказываю!

Бывший центурион вытер кровь со рта и покачал головой с ироничной улыбкой.

- Если вы так сильно хотите его смерти, сенатор, то можете попробовать убить его сами.

Сенатор подошел и встал в нескольких дюймах от лица ветерана, его лицо исказила ярость.

- Я щедро заплатил за то, чтобы ты основал свое уютное маленькое  охранное дельце,  центурион, а это значит, что ты принадлежишь мне. Либо ты сделаешь то, что я тебе говорю, и оставишь истекать кровью это предательское отродье здесь, на улице, либо я тебя ...

Что-то внутри Котты щелкнуло внезапно и без предупреждения ветеран взял в пригоршню тогу своего покровителя.

- Хорошо заплатили мне, а? -  Он полез в сумочку на поясе и бросил на булыжник пригоршню золотых монет. - Вот ваши деньги, сенатор! -  Он потянул тогу вниз, пока голова Альбинуса не оказалась на уровне его груди, наклонился, чтобы зарычать в ухо перепуганному вельможе, выдавливая слова сквозь стиснутые зубы.  -  И что вы сделаете со мной? Пришлете убийц?  -  Он рассмеялся сенатору в лицо. -  Ха! Я выпотрошу любого, кого вы пошлете за мной, а потом задушу вас кишками того самого ублюдка!

Скавр подошел к нему и похлопал Котту по руке.

- Я думаю, что ты прав, центурион.

Альбинус отшатнулся,  подтолкнутый  мускулистой рукой Котты  и указал дрожащим пальцем на ветерана.

- Если я не могу купить тебя, я куплю твоих людей! Десять золотых ауреусрв  любому, кто воткнет свой меч в кишки этому коварному ублюдку!

Наступила минутная тишина, когда бывший солдат смотрел на него с неприкрытым отвращением, пока, наконец, он не плюнул кровавой мокротой на монеты, разбросанные у его ног. Когда он заговорил, его голос был предельно холодным, как будто его гнев выгорел и сменился чем-то более твердым и неумолимым.