Он встретил ненавистный взгляд Марка столь же откровенным взглядом.

- Я не буду просить у вас прощения за акцент на очевидном, центурион, поскольку я знаю, что ваша собственная семья была одной из первых, кто претерпел такой катастрофический конец,  я просто объясняю мотивацию этих людей. Возненавидьте меня за то, что я так поступаю, если хотите, но хотя бы осознавайте реальность того, с чем имеете дело.  Вы можете найти в этом понимании некоторую ценность, когда преодолеете свое отвращение к тому, что  узнали.

Он пожал плечами, встретив пристальный взгляд молодого центуриона.

Во всяком случае, как я уже говорил, их четверо. Итак, с кого мы начнем? Он задумался на секунду. -  Возможно, с самого опасного из них, гладиатора, по говорящему имени Мортиферум или Несущий Смерть…

Компания тунгрийцев  покинула дом сенатора ближе к вечеру, Эксцингус вышел через хорошо скрытую и прочную дверь в садовой стене, которая открывалась в складское помещение магазина по другую сторону стены. Сенатор Сигилис смотрел в спину уходящего осведомителя с выражением лица человека, которому срочно нужно было вымыть руки.

- Я почти за бесценок сдал владельцу магазина это помещение при условии, что кто-нибудь будет приходить и уходить сюда через него  более незамечено, чем стучаться в мою дверь. Конечно, впускать и выпускать  оттуда  человека означает, что я могу рассчитывать на то, что он сам незаметно скроется,  если возникнет  такая необходимость, но это  и не единственный тайный выход отсюда, как, я уверен, вы и сами догадались.

Когда тунгрийцы прощались с ним, им было о чем подумать, и даже Дубн  был непривычно притихшим, когда они возвращались к Остийским воротам. Менее чем в сотне шагов от массивной арки ворот на булыжной мостовой им перегородили дорогу  двое мужчин, в одном из которых сразу можно было узнать сенатора Альбинуса, бывшего командира Скавра в Дакии, с которым они не виделись после столкновения в тронном зале императора, закончившегося смертью префекта претории.  Другим был Котта,  мускулистый человек   с обветренным лицом и командир личной охраны Альбинуса.  Бывший центурион, который  собрал  небольшую, но эффективную команду телохранителей, состоящую из отборных солдат-ветеранов, своего бывшего легиона.

 Трибун шагнул им навстречу, подняв руку, останавливая своих людей.

- Сенатор Альбинус, центурион, чем мы обязаны столь  неожиданному удовольствию?

Крупный мужчина некоторое время молча смотрел на него в ответ, прежде чем махнуть рукой и отдать команду, которая разнеслась по опустевшей улице.

- Выходите !

Когда он зашагал по переулку, десяток или около того мужчин вышли из лавок по обе стороны улицы   позади тунгрийцев,  и еще полдюжины вышли на улицу позади Котты и преградили дорогу к воротам. У каждого из них в руках был рулон  плотной ткани, и Юлий, подняв руку до пояса, махнул ею вниз, давая этим  четкий сигнал своим людям не тянуться за своими ножами

.  Котта слегка улыбнулся Скавру, указывая на переулок.

- Лучше всего, вам пойти с нами, трибун. Сенатор хочет поговорить с вами, и, наверное,  будет лучше, если плебеи не станут таращиться на нас, пока он будет это делать, а?

Он бросил на Марка понимающий взгляд, а затем вопросительно поднял бровь на Скавра, который оценивающе посмотрел на людей, окружавших его команду.

- Полагаю, ваши люди вооружены, центурион Котта?

Ветеран  отдал лаконичный приказ.

- Мечи!

Каждый из его людей запустил руку в рулон ткани, извлекая оттуда  короткий пехотный гладиус. Скавр пожал плечами, красноречиво взглянув на Марка, затем повернулся и последовал за Альбинусом  вверх по улице. Через тридцать шагов они оказались в тени небольшой площади, окруженной со всех сторон стенами домов, и дородный сенатор молча ждал в ее середине, пока его наемные телохранители  не загнали тунгрийцев в замкнутое пространство, ухмыляясь, когда Юлий и Дубн огляделись вокруг с выражениями, обещающими скорую расправу,  и явно сдерживаемые только  оружием в руках людей , которые окружали их со всех сторон.

-- Идеальное место, не правда ли? Разумеется, мне принадлежат  все здания вокруг нас, поэтому из каждого окна не  будут высовываться бездельники!

Скавр огляделся по сторонам с плохо скрываемым весельем

- Вы любитель театральных постановок, не так ли, сенатор?

Крупный мужчина широко улыбнулся ему в ответ, наслаждаясь своей властью в ситуации, которую он так четко спланировал.

- О, я бы не называл это театральными постановками, Рутилий Скавр, я бы использовал термин гладиаторских.

Трибун недоуменно покачал головой.

- Гладиаторских?  Вы что, собираетесь натравить своих людей против нас для какой-нибудь серьезной стычки?  Как вы считаете, что подумают об этом городские когорты?  Ведь я, даже не думаю, а  уверен, что они скоро появятся здесь, учитывая то зрелище, которое вы устроили там, на улице, продемонстрировав такое количество  запрещенного в городе  оружия.

Альбинус покачал головой, его улыбка стала шире.

- О, я сомневаюсь в этом. Местный трибун умудрился влезть в долги гораздо глубже, чем это было разумно, поэтому, как только я выкупил этот долг, было относительно легко убедить его держать своих людей подальше от этого района в течение гораздо большего времени, чем мне нужно для реализации этого тщательно продуманного сценария. Центурион?

Котта шагнул вперед, бросив меч к ногам Марка с лязгом железа о камень, и окинул его еще одним острым взглядом, от которого глаза Юлия сузились от внезапного подозрения. Сенатор указал на оружие, его голос приобрел торжествующий оттенок, когда он выкрикнул приказ.

- Подними меч, Валерий Аквила! Подними меч и приготовься сражаться за свою жизнь!

Скавр шагнул вперед, его лицо стало жестким, но пара телохранителей из бывшего легиона Альбинуса быстро двинулась, чтобы блокировать любую попытку приблизиться к своему хозяину.

- Во что вы, химера вас забери, решили поиграть, Децим?

Альбинус усмехнулся в ответ из-за спин своих защитников.

- Хороший вопрос, Рутилий Скавр, но никакая наглость не отвлечет меня от того, чтобы преподать тебе этот урок.  Возможно, смерть твоего любимого центуриона научит тебя проявлять немного больше уважения по отношению к тем, кто выше тебя по статусу. А теперь возьми меч, парень, или я прикажу своему человеку убить тебя в любом случае, беззащитного или нет

Марк терпеливо улыбнулся, проглотив оскорбление, и наклонился, чтобы взять меч в руки.