– Выкраивалась у женщин минутка – садились за прялку или вязание. Это считалось у них отдыхом. Одевались, как правило, в вещи ручной вязки – овец держали много.
История деда по матери, – Александра Ивановича Германна, (дедушки Сандра) и его жены, бабушки Зины, (по одним документам Ефросиньи, по другим – Ойпрусины), – началась также в селе Мариенталь.
У Германна Ивана и Доротеи (урождённой Боос) 28 ноября 1886 года родился Александр. В семье Poop Петра Мартыновича и Анны-Марии девятого февраля того же года родилась Зина.
Материнская любовь, так необходимая любому существу, обошла стороной неугомонную певунью и плясунью Зину. Ей было два года, когда умерла мать. Едва девочке исполнилось восемь, умерла мачеха, так что в самостоятельную жизнь выпускала девушку уже вторая мачеха.
Судьба Александра, у которого тоже рано умерла мать, мало чем отличалась от судьбы Зины. Воспитывала его мачеха Маргарита, умная и властная женщина, по настоянию которой он закончил церковно-приходскую школу.
В девятнадцатилетнем возрасте на молодёжных игрищах сироты потянулись друг к другу, и в 1905 году их обвенчали. Свадьба случилась музыкальной: все Рооры играли на духовых инструментах – свадьбы и похороны без них не проводились.
Семья прадеда Ивана Германа
Прадедушка по матери – Иван Петрович Германн со второй женой Маргаритой. Мариенталь. Поволжье
Сыновья слева направо: Александр – дедушка Сандр (1886–1943), Пётр (1908–1973), Альфонс (1910–1943). «Враги народа». Посмертно реабилитированы
Дочь Вера Ивановна Германн-Зальцман (1906–1988), тётя Вера. Степной Кучук. Алтай
Анна Ивановна Герман-Роор-Гроос (1891–1965), тётя Нюра. Фото 1925 г. Её сын Александр Мартынович Poop (1910–1945), поэт, журналист, философ, дважды осуждён, как «враг народа». Погиб во время взрыва на одной из шахт г. Воркуты. Посмертно реабилитирован
Эмма Ивановна Германн (1903–1971). Фото 1938 г. Пережила блокаду Ленинграда, после войны была выслана. Умерла в Вологде. Сын Владимир (1924–1942) от первого брака и второй муж Ломакин погибли в ополчении, защищая Ленинград
В каждой семье оставалось ещё много детей, родных и приёмных, так что родительский пай, выделенный сиротам, был невелик. Молодые построили небольшой домик из двух маленьких комнат и крошечной кухни. Дети рождались у Зины каждый год, но в живых осталось только четверо: Клементий – 1914 г. р., Мария – 1910 г. р., Элла (моя мать) – 1911 г. р. и Лида – 1929 г. р. Клементий умер в 1936 году, в возрасте двадцати двух лет.
Во время Мировой войны 1914–1918 гг. началась истерия ненависти к немцам и погромы. Мариенталь погромы не коснулись, но в сознании родителей, тогда ещё маленьких детей, это отложилось: русские и калмыцкие дети начали вдруг беспричинно дразниться и драться.
Моя мать, Германн Элла Александровна, не отличалась многословием и любила уединение. Её старшая сестра Мария целыми днями бегала и прыгала, в то время как Элла часами прихорашивала кукол и фантазировала над их нарядами.
Прадед по матери Пётр Мартынович Poop. Умер в 1929 г. Отец бабушки Зины (Ефросиньи Петровны Роор-Германн). Мариенталь, АССР Немцев Поволжья
Их отец (дедушка Сандр, или Александр) подумывал об образовании дочерей, но бури неспокойного времени – революция и гражданская война – перечеркнули эти мечты.
Его дочь Роор-Герман Ефросинья Петровна (1886–1953). Бабушка Зина, наша Альтмама. Степной Кучук, Алтай, 1951
Власть в Мариентале, по воспоминаниям очевидцев, менялась не менее семи раз, но всякий раз держалась недолго, переходя то к белым, то к красным. И те и другие требовали лошадей и харч, который крестьяне умудрялись припрятывать, чтобы не умереть с голода.
Женщин с детьми беспокоили не очень, но, если в семье оказывался мужчина, его подвергали жестокому допросу, поэтому, как только за деревней показывалась конница с красными или белыми флагами, мужчины прятались по погребам, подвалам и чердакам, а женщины с детьми оставались в комнатах, выбирая более или менее безопасное место.
Едва стрельба заканчивалась, выходили на улицу – за новостями. В рейдах по селу победители выискивали своих врагов и продукты.
– Где мужчины? – грозно допытывались они.
Женщины пожимали плечами:
– Воюют…
– На чьей стороне?
– Не знаем… Воюют…
– Если не за нас, всю семью ликвидируем, – пугали они и уходили, а мужчины выбирались из своих укрытий.
Как-то младшая сестра дедушки Сандра, тётя Эмма, что училась в Московском университете, приехала на каникулы к родителям и заглянула к брату в гости. Стрельба застала всех врасплох – пришлось лечь на пол. Едва закончилась перестрелка, в дом ворвался буденовец и приказал дедушке следовать за ним.
Высунувшись из окошка, тётя Эмма в отчаянии наблюдала, как на лужайке выстраивали для расстрела мужчин. К цепочке лихо подъехал командир. Присмотрелась тётя Эмма и – узнала бывшего сокурсника.
– Литке! Литке! Genosse[1] Litke! – кричала она, ухватившись за ставни.
Литке был поражён: знакомый голос в незнакомом селе – откуда? Тётя Эмма настойчиво звала:
– Литке, Литке! Я здесь, в окошке! Пожалуйста, подойдите!
Наконец, Литке обнаружил знакомую и обрадовался: «Вы? Почему здесь?»
– Я здесь живу. Отпустите моего брата – он ни в чём не виноват!
– Кто он, ваш брат?
– Вон тот высокий мужчина!
Литке подъехал к шеренге и велел отпустить дедушку Сандра, а вечером зашёл в гости. За чаепитием дедушка жаловался:
– Не могу понять, кто и против кого воюет. Как в этом кавардаке сохранить жизнь семьи и свою собственную?
– Чтобы занять правильную позицию в политической борьбе, надо читать газеты. Читайте работы товарища Ленина!
Так в домике дедушки Сандра появился сборник статей вождя пролетариата.
…Борьба становилась всё ожесточённее, она требовала выбора. Люди хочешь-не хочешь были вынуждены определяться в политических пристрастиях, и при появлении той или иной армии либо прятались, либо, напротив, смелели.
Белые в этот раз владели деревней чуть больше месяца. Коммунистов и их сторонников расстреливали и с высокого берега реки Караман бросали в воду. Жестокость толкала людей в лагерь красных, но случай с односельчанином Фуксом окончательно запутал политический выбор сельчан.
Сочувствовавший красным сильный и здоровый 35-летний кузнец Фукс стоял перед низкорослым и худеньким белым солдатом, что собирался направить на него ствол винтовки. Фукс опередил его – набросился ястребом, повалил и начал душить. Рядом стоявший офицер не растерялся – вынул из ножен шашку и полоснул ею по горлу смельчака. Кровь брызнула, Фукс обмяк, и его бросили в кровавое месиво реки, к мёртвым.
Утром сельчане вылавливали из воды тела – предать погибших земле. Село стонало и плакало: многие семьи лишились кормильцев. Фукса среди мёртвых не оказалось – решили, что его снесло водой.