– Допустим. А что делать будешь? – сощурился главнюк.

Пришлось не таясь излагать весь план, что слепил из всего, что в кино видел, в книгах читал и на компе играл.

Суть такой получалась – для отражения агрессора нам нужны ресурсы и войско! И не абы какое, а прокаченное на максимум. Ещё развиваться нужно – крепость построить, шахту организовать, дров наломать, прицелы скрафтить, порох изобрести.

Короче, прогресс двигать!

– Первоначальный отряд у меня есть. Пацанов, я как могу – подготовлю. Мне нужно, чтобы никто, кроме вождя и шамана, не мог нас заставить что-то делать! – выдвинул я нереальные по местным меркам требования. – Второе – нас должны ежедневно кормить! И пайка должна быть нормальной, а не один обглоданный мосол на всю толпу. Третье – не лезть с советами, пока не спросят. И четвёртое – периодически нам ненадолго нужны будут опытные воины. Тренироваться на них будем, – огласил я весь список.

– Фига се, раскатил губу! – офанарел от моей наглости главнюк.

– Эти условия действуют до следующей зеленой травы. И если за это время я не докажу нашу полезность, мы самоустранимся из племени, – успокоил я вождя. – Помнится мне, ты говорил, что до зимы, тьфу ты, до белого времени, или как вы тут это называете, от врагов нежданчика ждать не стоит? А по льду они смогут реку перейти? А?

– По чему? – опять затупил вождь. Или я на русском это сказал? Пришлось вспоминать местный аналог слова “лёд”.

– Да, до следующей зеленой травы не покажутся. А по льду… – задумался главнюк. – Не знаю. Опасное это дело. Если Бабай много-много дней лютовать не будет, то не каждый решится! Но если припрёт или вождь у них отмороженный на всю башку, то попрут и в оттепель.

– Итого, у нас на всё про всё месяц, а дальше нужно приступать к деморализации потенциального противника, – ухмыльнулся я.

– Бежать нужно, пока не поздно. Как наши деды и прадеды бегали от сильных врагов. Только это позволит племени выжить, – встал в позу томач воли духов, почуяв, что моя уверенность вдохновила вождя и пошатнула его шаманский авториет.

Главнюк задумался.

Тут бы и мне прикинуть чё к чему, но нет же… Но нет! Попала вожжа под хвост, закусил удила, прогрессорства захотелось. В историю войти, мир перевернуть. В непобедимость свою поверил!

Короче, вдохновился я примерами нормальных попаданцев.

А тут ещё и глаз опять за мачете, висевшее без дела на начальственном поясе, зацепился.

– Вождь, а вождь, дай посмотреть. Хоть одним глазком. Или хотя бы со своих рук покажи. Я его не сломаю. Честное слово, – заканючил я, протягивая руки к блестящей пародии на помесь боевого ножа и топорика, что у начальства на поясе без дела болталась.

У главнюка от моей просьбы, как через нцать тысяч лет скажет классик, в зобу дыханье спёрло. Но после минутного раздумья скомандовал он завести мне руки за спину, а сам на трясущихся руках и с побелевшими от напряжения пальцами, явил свою игрушку пред очи мои ясные.

Как по мне, качество было – так себе. Но виду я не показал.

– И где же ты, о великий и ужасный, таким хабаром то разжился? – хмыкнул я, смекнув, что по местным меркам это мега-оружие.

– Там, – неопределённо махнул рукой вождь, пряча своё сокровище в закрома. – У соседей. Такое только они могут делать. Им духи секрет открыли, как это делать. Вот они и делают.

– Цена вопроса? – забыв про чины и регалии, продолжал я колоть главнюка.

– Не продаётся! – рявкнул вождь. – Великому воину или величайшему вождю, например, такому как я, подарить могут. Продать – нет.

– Ну, это мы ещё посмотрим, – ухмыльнулся я. – Ты это, вождь, дорогу то к этим мастерам покажешь? Или ссылку на маркетплейс, хотя бы, скинь? С такими штуками мои, – тьфу ты, опять оговорочка по Фрейду вылетела, – твои-твои воины, – словно дитя малое успокоил я главнюка, – всех недругов на раз-два заборют. А я это дело так словесно распишу и по миру молву о тебе пущу, что всяк знать будет, что нет на этой земле сильнее, величественнее и мудрее нашего любимого вождя, – добил я главнюка любимым аргументом всех начальников и тем более завоевателей, улыбаясь во все тридцать два зуба.

Перспектива вождю понравилась. И он уже голову запрокидывать начал, чтобы кивнуть в знак согласия, да шамана, собака сутулая, влез.

– Камлать надо! Такое большое дело без камлания не делается! Духи совсем от нас отвернутся! Вод ночью из реки вылезет и всех сожрёт, – начал голосить толмач.

– Дело говоришь, – моментально переобулся я, чухнув, что этот дятел может легко пойти на принцип и в свою угоду насвистеть, что ему угодной будет. И ведь послушают же, поверят и на здравый смысл забьют. – Сейчас немного отдохнём и покамлаем, и споём, – подмигнул я главнюку. – Как раз вождь новый бубен заценит! Шаман – зелья забористого наварит, – заржал я, пародируя киношного мега-злодея.

В этот момент шамана видеть нужно было. Мне показалось, что он, как минимум, в тысячный раз за этот вечер пожалел, что сохранил мне жизнь и позволил в племени остаться.

У него на лице таки читалось: «Мама, роди меня обратно! Эксперимент вышел из под контроля, подопытный перехватил инициативу и метит на моё место!»

– Да не очкуй ты так, шаман, – похлопал я толмача по плечу. – Мы же компаньоны! Твоя партия основной будет, а я так, на подпевках побуду.

Поверил он мне или нет – я не понял. Вот в первый раз тут такое со мной получилось. До этого то я все эмоции аборигенов на раз-два на лицах читал, да и чего их читать то было, если они как дети малые – открытые и честные, а сейчас вот с шаманом не прокатило.

Может он от меня этому научился? Дурное то быстро перенимается. И само по себе.

Примерно об этом я и думал, топая к своей землянке. А как вошёл в хату, так меня ещё сильнее накрыло. День, что ли такой, погода или луна не в той фазе…

– И нафига я всё это затеял? Нафига попёрся в лидеры? Ещё и инициативничаю… Оно мне нужно? Главарь же – это не сплошные привилегии, а офигеть какая ответственность. Что тут, что в моём мире, – размышлял я, развалившись на шкуре и пялясь в еле трепыхающееся пламя дежурного костра.

Минут десять я самобичеванием занимался, а потом меня как по башке тюкнуло. Точнее, сначала натурально тюкнуло (с потолка комок земли отвалился и прямо мне по темечку), а потом и ответ пришёл.

– Самореализация, самостановление и всякая прочая лабуда. Вот что нами движет! Если более точно и образно, то возьми, хоть себя, хоть кого и внедри его в такой коллектив, где засланец будет самым умным или самым сильным, самым ловким и самым прошаренным. Вот ни один самый-самый не сдаст позиции. Инстинкт у него или ещё какая штука, а сработает и возьмёт он главенство в свои руки. Независимо от того, хотел он этого с самого начала или нет. Вот и у меня такая же петрушка получается, – делился я соображениями с костром, сидя перед ним на корточках.

И плевать мне было, что выглядел я в этот момент, как дебил. Для местных это было нормально. По их мнению, я с духами совет держал и помощь выпрашивал.

А мне просто выговориться нужно было. Без палева. Вот и накатило.

А как кончились слова, голова прояснилась, так показалось мне, что за спиной крылья от накатившего вдохновения шевелиться начали, в горы или в лес захотелось! Свернуть-то нужно что-то.

Но не успел я насладиться этим чувством, как второй вариант нарисовался.

– Тут я зачем оказался? Чтобы спасти этих дикарей. Сохранить ход истории, предотвратить непоправимое, – запульсировала в голове ещё одна мысль. И она мне показалась такой же логичной, как утренний моцион. И была она такой, с какой стороны не посмотри.

Крылья за спиной от таких теорий опустились, а груз ответственности опять вдавил меня в землю.

Но грусть не долгою была.

– А с другой стороны, абы кого не посылают человечество спасать, – ухмыльнулся я, вытаскивая самооценку из грязи. – И плевать, что знаний всяких мудрённых и технологий у меня нет, зато есть желание и язык подвешен. Прорвёмся! Да и если по чесноку, то тут я себя, как это принято говорить, нашёл. Раскрылся, самоутверждаться начал, – мотивировал я себя. – А значит, отступать некуда! Берём барабаны и дуем делать то, что лучше всего получается – народ развлекать и на подвиги ратные вдохновлять.