Немного сместив акценты.
– Наш вождь хочет, чтобы ты за три дня смастерил много снегоступов. Иначе секир башка будет, – с грустным лицом поведал я пацану. – Тебе голову с плеч и хоронить не будут, меня прилюдно выпорют и заставят бабам помогать, – нагонял я жути.
Кво проняло.
На него смотреть было страшно. Белее снега стал, руки затряслись, из глаз слёзы потекли. Мне даже жалко его стало.
Ну да, вождь так совсем не говорил и напряг только меня. Да и о карах за невыполнение плана ничего не сказал. Но я всю жизнь в работягах ходить не собирался, а в местной иерархии нужно как-то подниматься.
А кого я ещё напрягу со своим то статусом?
Это я с утра был я никем, а теперь – самопровозглашённый бригадир! Целых два рабочих в подчинении имеются.
– А что касается личного отношения и терзаний совести, так начальники испокон веков среди рабочих мудаками слыли. Будем считать, что я и стану основоположником этой традиции, – бурчал я себе под нос, наблюдая за душевными муками единственного работника.
– Я не успею, – пискнул Кво, обдумавший ситуацию со всех сторон и уже мысленно попрощавшийся и с этим, и с тем миром. Ведь после секир башки ни туды не возьмут, ни тут не оставят.
Пришлось подсластить пилюлю.
– Арбайтен по стахановски! Даёшь пятилетку в три года! – мотивировал я недоумевающего пацана. – Да не переживай ты так! Мы по древнерусской традиции сейчас с этой проблемой переспим, а с утра со свежими головами будет картель мутить!
Кво ни черта не понял, но настроение уловил. Проникся даже и на радостях так головой закивал, что я испугался, как бы она сама не отвалилась.
– Мы справимся! Главное – верить в себя и свои силы, – вспомнил я какой-то мастер-класс по мотивации. – Вдарим автопробегом по бездорожью и разгильдяйству. И антисанитарию туда же, в пень её колоду.
Совесть меня уже не мучила. Уснул я, едва нашёл позу поудобнее. Но мстя за подставу не заставила себя долго ждать. Кво растолкал меня чуть ли не посреди ночи. По крайней мере, мне так показалось.
– Бабай сегодня сильно злой! Всё колом встало, – лепетал он.
– Утро вечера мудренее, – изрёк я и перевернулся на другой бок.
За лозой мы вышли как только небо на востоке светлеть начало. Двигались шустро, мороз действительно был крепким.
На стоянку вернулись в районе обеда. Продрогшие, но довольные. Но, не долго музыка играла, а фраер даже станцевать не успел. Мы-то отогрелись и размякли, а вот ветки гнуться отказывались.
Чуть что – ломались…
Кво после третьей неудачи работу забросил и в истерику вдарился. Нет бы репу почесать, подумать, прикинуть. Фиг там! С родными полез прощаться. И так мне жалко его стало.
– Братан, команды впадать в панику не было! Отставить, я сказал, – рявкнул я на всю землянку.
Получилось круто. Застыл не только Кво, а даже старейшина наш. А такого я ещё не видел.
– Нужен большой кувшин. Желательно широкий, хотя можно и глубокий, – подмигнул я соучастнику. – Волшебство сейчас творить будем.
Кувшины аборигены варганили на раз-два. Причём, без гончарного круга. Собирали их из глиняных колбасок. И при всём при этом у них такие произведения искусства стряпали – любо дорого посмотреть. Стенки ровные, формы правильные. Да ещё и воды не боятся.
Мой план был прост как три копейки. Подержать ивняк в горячей воде, чтобы он распарился да влаги напитал, а потом уже и гнуть из него требуемое.
На эту мысль меня, кстати, журналистика натолкнула. Точнее, случай один.
Писал я как то, (эх, как же давно это было) про умельца одного, что из дерева всякую красоту творит. И спросил между делом, чисто для поддержания беседы, а как же он деревянные бруски перекручивает, а доски в дугу сгибает.
На склейку то на его поделках и намёка даже не было.
Улыбнулся мастер, да и рассказал мне, что если дерево над паром или в воде горячей подержать, то оно эластичность приобретает.
– Гни потихоньку и фиксируй. А как лишняя вода выйдет, через денёк или два, так крепёж снимай. Форма сохранится, – уверял мастер.
Я не поверил ему тогда. Думал, развод какой-то. А тут глянул на расстроенного Кво, на костер, на кувшинчик, что в центре землянки стоял и само вспомнилось.
План сработал.
К вечеру работа закипела. Кво даже на ожоги на руках внимания не обращал. Остальные аборигены об этой хитрости тоже не знали. И сначала на меня как на умалишённого смотрели.
– Во дебил. Суп из веток варит, – читалось у них на лицах в начале эксперимента.
А как результат увидели, головами закивали, языками зацокали. Зауважали меня немного, короче. Или забоялись. Да так, что даже шаману не стуканули.
Два дня и три ночи глаз не смыкая, плели мы снегоступы. И, по мнению Кво, еле-еле уложились.
– А успели мы только благодаря мне! – хорохорился малой, когда дело было сделано.
Пацан-то не так прост оказался. В первую ночь, как я только прикемарил на часок, он втихаря на холм, где шаман на меня камлал, сбегал, еду и другие нужные духам штуки на алтаре оставил.
Почесал я затылок, ухмыльнулся слегка, чтобы не травмировать ранимую дикарскую душу, и постановил, что все молодцы. Он потому что духов в помощники припахал, я потому что придумал, как мёрзлому ивняку гибкость вернуть.
Письменных грамот и благодарностей у меня не было. Обошлись устной похвалой.
По уже сложившейся традиции, пред ясны очи вождя я явился ни свет ни заря. Ну как явился…
Вломился с наглой мордой и бесцеремонно растолкал главнюка. Типа, вставай, кормилец, благую весть тебе принес.
– Ваш заказ доставлен, можете забрать в пункте выдачи в любое удобное для вас время с 07.01 до 19.12. Обед с 07.03 до 19.10. Выходной с пятницы по четверг, – обрадовал я вождя.
Тот поначалу бурчать начал, типа кьюар-код не пришёл, да и вообще, он в это время не может, потому что на службе. Потом перешёл на личности, которые в пункте выдачи совсем работать не хотят, а только и делают, что коробки перекладывают.
И только как глаза продрал, обрадовался.
– Мы пошли вам на встречу, заказ доставлен курьерской службой, – лыбился я.
Улыбнулся главнюк от этого и весьма довольным взором меня осмотрел. Я конечно для порядка проблеял, что, дескать, не один корпел, Кво помогал. Но ясен пень, кто главному об успехе доложил, тот и молодец.
– Скоро праздник. Ты доказал свою полезность. Будем тебя в воины посвящать, – обрадовал меня шаман, когда все две дифирамбы в мой адрес иссякли. – Сможешь наравне с другими на охоту ходить, племя от врагов защищать. А если повезет, то тебя в бою враги прибьют и ты тогда точно к своим вернёшься. А там духи тебя уже со всеми полагающимися почестями встретят, – заливал толмач.
Дохнуть в бою в этом древнем мире, даже за благое дело, мне как-то совершенно не хотелось. Да и носиться по степям и лесам за дичью, которая часто в разы крупнее охотника, тоже не вдохновляло.
– А других вакансий нет? – состроив тупое выражение лица, поинтересовался я.
Типа, если за благое дело или племя, то я завсегда согласен, но ведь можно и подольше небо покоптить. Например, сидя в нормальной землянке и занимаясь какой-нибудь фигнёй. Глиняные таблички, хотя бы с места на место перекладывать. И чтобы обязательно секретарша была.
Посмазливее.
– Уважаю, – обрадовался шаман.
Я натурально от этого в ступор впал.
– Я тоже думаю, что рановато тебе в воины. Но слово вождя крепче камня! – развивал мысль шаман. – Ремесленник из тебя никакой. Да и не умеешь ты ничего делать. Так что для начала женим тебя, а там посмотрим.
– А снегоступы? – взбесился я от такой несправедливости.
– Духи тебя надоразумили, и ты подсказку Кво передал. А он сделал. Парня, кстати, вместе с тобой в воины посвящу. А то оброс уже весь, а к бабам ему доступа ещё нет. Жениться ему пора, – подмигнул мне шаман.
Он тут, оказывается, дофига за кого был – по праздникам тамадой работал, в остальное время – споры разрешал, функцию ЗАГСа и медика исполнял. Ещё числился на должностях завхоза, психолога, участкового и прокурора. И это далеко не весь список.
