Впрочем, большую часть времени я проводил как истинный житель Города Ангелов — на дороге. В период моего пребывания в Лос-Анджелесе я прочёл журнальную статью о беглецах, которая, на мой взгляд, угодила в самую суть той атмосферы, за которой я гонялся.

Молодая девушка, сбежавшая из дома на Среднем западе, беседуя с журналистом, рассказала ему, где сейчас живёт. Это был заброшенный мотель рядом с Сансет-Стрип. Она и её друзья заняли номера на верхнем этаже. У ребят имелись матрасы для сна, и они занимались тем, что попрошайничали деньги на бульваре, чтобы купить наркотики. Ничего необычного. Словно ещё один социум, только другой. Однако девушка сказала, что они с друзьями не имеют ничего общего с людьми, которые обитают в подвале мотеля. Она не могла понять, как кто-то может так жить — в месте, где вообще нет света. Она сказала, что люди из подвала творят… ужасные вещи. Но… Эй! Живи и давай жить другим, верно?

Дело в том, что в Лос-Анджелесе слишком уж много тёмных подвалов. И заброшенных мотелей. И домов с историей. И очень, очень много жертв.

Один мой друг (тоже писатель) живёт в Лос-Анджелесе и всё задается вопросом: за что я так ненавижу его город? Я не испытываю ненависти к Лос-Анджелесу, однако он до смерти меня пугает, даже без всяких вампиров. Впервые я увидел Лос-Анджелес из окна самолёта, и он показался мне разросшимся городским пустырём — в жизни не видел ничего подобного. Я хочу сказать, что это место было огромным. Я вырос и жил в городе, чьё население не дотягивало до миллиона человек, так что вы можете представить себе мою реакцию, когда Лос-Анджелес впервые предстал у меня перед глазами. День был чудесный. Светило солнце, шумело уличное движение, люди болтали о своих делах.

Но где-то, сразу за сверкающим неоновым безумием Сансет-Стрип, есть тёмный подвал, где какие-то люди творят ужасные вещи.

Страна Вечной Молодости. Диснейленд. Кинозвёзды и прочие знаменитости. Банды, бьющиеся за жизнь на убогих улицах. Призраки воспоминаний и тёмные залы, по которым некогда ходил Валентино. Звёздный час и люди, готовые продать тело, душу и разум, лишь бы протянуть ещё денек в этом жестоком золотистом сиянии.

Мне кажется Король вампиров счёл бы Лос-Анджелес настоящей страной чудес. Он бы догадался, что у такого прекрасного зверя должно быть большое тёмное брюхо. И в той темноте, окружённый бледными силуэтами, которые в преклонении валятся к его ногам, даже Король вампиров смог бы стать суперзвездой.

Перевод: Е. Лебедев

Дорогой Читатель.

Мне кажется, в жизни каждого человека наступает такая пора, когда ему следует оглянуться назад, чтобы лучше понять лежащую впереди дорогу. Роман «Жизнь мальчишки» — это мой взгляд назад. Хотя это нечто большее, чем просто роман. Я бы назвал эту книгу «фиктографией», смесью вымысла (фикции) и биографии. В каком-то смысле, эта история обо мне и о том, почему я стал писателем. С другой стороны, как мне кажется, это универсальная история об утрате мальчиком детских иллюзий и об осознании им того факта, что мир вокруг него полон тёмных сил.

Однако в «Жизни мальчишки» речь, конечно, идёт не только о тьме. Роман не прославляет зло и не поёт оду утраченной невинности. «Жизнь мальчишки» — это, скорее, странствие по особому времени. Времени, когда мир стоял на пороге больших перемен и великих свершений. В первую очередь «Жизнь мальчишки» рассказывает о людях, какими они виделись маленькому мальчику из Южных штатов. Кое с кем из этих людей я был знаком, с другими был бы не прочь познакомиться. В этой книге слились воедино и перемешались биография и вымысел. То, что происходило на самом деле, и то, о чем приходилось лишь мечтать, поделили меж собой пограничную область воображения.

Наверное, я горжусь «Жизнью мальчишки» больше, чем любой другой своей книгой. Все книги — как дети. А у каждого ребёнка — свой нрав. У одних детей он трудный, у других — общительный; одни стремятся побыстрее попасть туда, куда им хочется, другие никуда не спешат и просто наслаждаются прогулкой по миру зрелой юности, по его холмам и лугам. Надеюсь, в «Жизни мальчишки» мне до некоторой степени удалось уловить тот юный мир — мир, который все мы помним и куда в глубине души частенько мечтаем вернуться (хотя бы на одно мгновение). Вернуться, чтобы перевести дыхание и выправить свой гироскоп, выведенный из равновесия твёрдым железом реальности.

Я сказал, что «Жизнь мальчишки» не об утрате невинности потому, что уверен: внутри каждого из нас, независимо от того, насколько далеко мы ушли от детства, сохранилось небольшое озерцо невинности и любопытства. Я верю, что к тому озеру можно вернуться. И тогда, если мы осмелимся узнать заново того ребёнка, каким некогда были мы все, у нас появится возможность окунуться в целебные воды. Это рискованно. Ведь как только мы бросим взгляд назад — как только позволим чудесному озеру вновь нас принять, — мы никогда больше не сможем снова полностью повзрослеть; не станем такими, как сейчас.

В «Жизни мальчишки» отчасти говорится именно об этом — о повторном обретении волшебства и о чудесах, что, погребённые и полузабытые, хранятся на дне нашей души. «Жизнь мальчишки» — роман о мечтах и кошмарах, наполнявших жизнь мальчишки из Южных штатов в 1964 году. Однако я надеюсь, что также этот роман является кое-чем большим — универсальным ключом к прошлому. Отперев сегодня нужную дверь и заглянув через неё в день вчерашний, мы все можем увидеть завтрашний день в более ясном и ярком свете.

Перевод: Е. Лебедев

«Быстрые тачки» — вот что гласила вывеска.

Она висела перед стоянкой подержанных автомобилей, располагавшейся в районе, где я вырос. Быстрые тачки. Мы с друзьями проезжали мимо этой стоянки каждый день по пути в школу и воображали, что наши велики и есть быстрые тачки — наши «мустанги», «корветы» и «тандерберды». Мы мечтали о четырёх колёсах, но ограничивались двумя. И на этих двух колёсах мы мчались в будущее.

Я соорудил собственные быстрые тачки. Они здесь, в этой книге. Ждут не дождутся пассажиров. Тачки собраны не из металла, стекла и болтов с гайками, а скорее склёпаны из ткани чудес. У каждой из них есть своя отправная точка и свой пункт назначения. Вы, конечно, можете сесть за баранку, но всё же рулить должен я. Доверьтесь мне.

Мы с вами отправимся в путешествие по истерзанной стране — стране, где, точно семена в засуху, силится взойти надежда. В этом краю, в этом лишённом всяких границ месте, мы будем носиться по автострадам и просёлкам, будем слушать песню колес и сквозь окна взирать на жизни, которые, обитай мы той области, вполне могли оказаться нашими. Временами ветер будет дуть нам в спину, временами — в лицо. Мы увидим, как издалека к нам стремительно подступают бури и грозы, почувствуем запахи леса, моря и нагретого бетона городов. Дорога уведёт нас вглубь истерзанной страны, и, пока ревёт мотор, а стрелка спидометра ползет вправо, нам на этом извилистом шоссе могут повстречаться странные видения.

Человек пробуждается однажды утром и обнаруживает, что в кровати, где ночью спала его жена, теперь лежит скелет.

Мелкий воришка крадёт чемоданчик с гримом и узнаёт тайну мёртвой звезды фильмов ужасов.

Ветеран Вьетнама в поисках укрытия от бури заходит в придорожную закусочную.

Молодой заключённый обретает красоту и надежду в крыльях жёлтой птички.

В одном совершенно особенном жилом районе Хэллоуин тоже справляют по особенному — «Сладость или гадость!» воспринимают там в высшей степени серьёзно.

Среди улицы, забитой серыми домами стоит один красный, и откуда-то уже веет дыханием славного пожара.