Был час пик. Пешеходы и автомобили запрудили улицы.

На перекрестке остановилась голубая машина, и сидевший за рулем молодой человек, увидев Саида, повернулся к жене и сказал:

- Посмотри вон на того долговязого - это мой лицейский товарищ.

- Который?

- Белобрысый… Видишь, вон тот, что размахивает руками и будто разговаривает сам с собой, уж не рехнулся ли он? Саид! Саид-бей! - высунувшись из автомобиля, закричал он.

Но Саид ничего не слышал - наверное, даже пушечный залп не вернул бы его к действительности, как раз в этот миг он рывком ушел от защитника, обвел вратаря и под восторженный рев трибун вкатил мяч в сетку, а потом губами впился в губы Севим-ханым…

Владельца голубого автомобиля звали Рефик. Это был врач-психиатр, недавно вернувшийся из Америки после успешной стажировки. Мальчишкой он дружил с Саидом - оба учились в одном лицее, только когда Саид поступил в первый, Рефик уже перешел в последний класс.

Увидев Саида в столь плачевном состоянии, Рефик расстроился. Он рассказал жене о семье Рыжисынов, о том, как он попал к ним, чтобы давать уроки Саиду, не успевавшему ни по одному предмету, кроме математики, о тетушке Беррин-ханым, которая относилась к Саиду будто к родному сыну. Родители Рефика были людьми небогатыми, и семейство Рыжисынов не скупилось на подарки репетитору, поддерживало его и когда Рефик поступил в институт. Дружба с Саидом длилась долго, только служба в армии да стажировка в Америке разлучили их.

Чувствуя себя виноватым и перед Саидом, и перед всеми Рыжисынами - ведь после возвращения из Америки он так и не удосужился навестить почтенное семейство, - Рефик, приехав домой, тотчас же позвонил Рыжисынам.

К телефону подошла мадам Анжела. Рефик назвал себя, но старая экономка долго не могла понять, кто с нею говорит. Когда же она наконец вспомнила Рефика, то очень обрадовалась и кинулась звать хозяйку.

- Здравствуйте, Беррин-ханымэфенди. Мне очень хотелось бы навестить вас. Если вы разрешите, я готов приехать хоть сейчас.

Рефик не сказал, что видел Саида на улице.

Получив любезное приглашение пожаловать в любое время, Рефик не стал откладывать визита, а вместе с женой отправился к Рыжисынам. Беррин-ханым была несказанно рада увидеть друга своего Саида и еще больше обрадовалась, узнав, что Рефик окончил медицинский институт, стал психиатром и стажировался в Америке. Она верила в Рефика, ведь он всегда был верным другом и заступником Саида. Конечно, он поможет ему и теперь, и тетушка стала подробно рассказывать обо; всех несчастьях, выпавших на долю ее любимого племянника, и про его любовь, и про помолвку, и про невесту, которую угораздило уже попасть в положение.

И о том, что Саид в последнее время совершенно потерял голову и не соображает, что говорит и делает. И, наконец, о последнем его намерении стать знаменитым футболистом…

Она, тетушка, понимает - всему виной беременность невесты и ее страсть к футболу и особенно футболистам, а Саид хочет понравиться будущей жене, - ведь любовь!…

- А где сейчас Саид? - спросил доктор Рефик.

- С самого утра пропал, - ответила старая женщина. - Не знаем даже, где искать… Ах, сынок, поговори ты с ним, займись им. Он тебя слушается… Ведь ты теперь такой большой ученый.

Рефик обещал и хотел было раскланяться, но Беррин-ханым упросила его остаться отобедать.

- Может, и Саид вернется, - добавила она.

Не успели гости усесться за стол - и впрямь раздались шаги и вошел Саид.

Увидев в доме Рефика, Саид удивился и чрезвычайно обрадовался.

После обеда мужчины удалились в библиотеку. Саиду не терпелось излить душу старому приятелю. Доктор внимательно слушал его, все больше убеждаясь, что перед ним очень и очень больной человек. И когда Саид страстно стал доказывать, что непременно будет футболистом, Рефик не пытался его отговорить, лишь согласно кивал головой.

- Что ж, это не так сложно… Для начала, правда, тебе нужна закалка, потом, когда окрепнешь, займешься спортом, ну а там и футболом…

Саид даже подпрыгнул от радости.

- Ты не обманываешь?

- Ну зачем же… Приходи ко мне хоть завтра…

Нет, завтра у него деловые свидания. Важный разговор с Дюндаром Болтун-беем и Эролом Аркан-беем. А послезавтра обязательно придет.

- Значит, ты, Рефик, стал психиатром? И можешь помочь?…

И Саид поклялся, что будет следовать всем советам Друга.

ПОЧЕМУ АХМЕД СТАЛ «СТЕНОЙ», ИЛИ КАК ДЕЛАЮТСЯ ЗВЕЗДЫ

…Судья назначает угловой. Правый крайний нападения, Саид Рыжисын, застыл в ожидании мяча. Подача на ворота, вратарь промахивается, а Саид, выпрыгнул из толпы игроков, головой посылает мяч в правый угол, - гол… Севим кидается ему на шею…

Тетушка Беррин-ханым со страхом поглядела на Саида: тот подскочил на стуле и отчаянно боднул воздух головой. «Аллах, Аллах, да что же это с ним творится?» - подумала тетушка, но вслух ничего не сказала.

Завтрак продолжался, Саид поминутно вскакивал, размахивал руками, вертел головой и дрыгал ногами.

Беррин-ханым поднялась из-за стола и, сделав вид, что идет на кухню, остановилась в дверях и долго смотрела на племянника. «Неужто мой Саид с ума сошел? Слава Аллаху, сегодня он будет у Рефика. Спаси его, всевышний, и помилуй!…»

…Судья устанавливает мяч. Штрафной. До ворот двадцать пять метров. Стадион замер. Саид разбегается. Мяч, точно пушечное ядро, пробивает выстроившихся в стенку игроков и стремительно влетает в сетку ворот, - вратарь даже не успел шелохнуться. Стадион ревет от восторга. Севим рыдает…

Тетушка вернулась к столу, уселась на свое место и начала разливать чай, как вдруг стол качнулся, посуда зазвенела и стаканы попадали на пол.

- Го-о-ол! - завопил Саид, что есть силы ударив по ножке стола.

- Что с тобой, Саид? - не выдержала тетушка.

- Ничего! - ответил тот, удивленно глядя на тетушку. - Просто я попал в штангу…

После завтрака, когда Саид ушел к себе в кабинет, Беррин-ханым кинулась звонить Рефику.

- Совсем свихнулся наш Саид, сынок… Машет в воздухе ногами-руками, только что угодил ногой по столу, - эдак и хромым можно остаться… Страшно подумать, что дальше будет? Делай, сынок, что хочешь, только спаси его! С нами Саид уже не разговаривает, одно без конца кричит:«Го-ол!» Не иначе как нечистый его попутал!…

Рефик постарался успокоить Беррин-ханымэфенди, обещал помочь Саиду, как только тот к нему явится.

Обед Саиду принесли в кабинет. Когда мадам Анжела постучала в дверь, оттуда опять донесся крик: «Го-ол» - и старая экономка, приняв этот возглас за разрешение, открыла дверь. Глазам ее представилась ужасная картина: Саид, не снимавший теплого белья даже в летнюю жару, стоял посреди кабинета в одних трусах и ногами пинал бархатную подушку; еще две подушки, уже изрядно потрепанные, валялись на полу; в воздухе носились пух и перья, клочья шерсти устилали пол. Вид у Саида был такой жалкий, что мадам Анжела, не проронив ни слова, поставила поднос тут же, на столик, и, осторожно прикрыв за собою дверь, вышла.

Старая женщина поспешила обо всем сообщить хозяйке:

- Ах, ханымэфенди, если бы вы знали, если бы вы только видели, до чего допгыгался наш Саид…

Рассказ мадам Анжелы, конечно, несколько преувеличивал истинное положение, но тетушку уже ничто не могло удивить.

Она отослала мадам на кухню, а сама поднялась к племяннику. Ей не хотелось, чтобы другие знали, что она подглядывает за ним.

Прильнув к замочной скважине, Беррин-ханым увидела, что Саид лежит на диване и тяжело дышит, уткнувшись головой в подушку; ноги его судорожно дергаются, время от времени он разражается счастливым смехом и вопит: «Го-о-ол!»

Беррин-ханымэфенди охватило отчаяние: она не могла пойти и рассказать кому-нибудь о случившемся, ибо старые традиции стамбульской знати не позволяли ей выставлять фамильные несчастья на всеобщее обсуждение…

Когда после обеда Саид вышел из кабинета, вид у него был самый обычный.