- Молодец, дружище, настрочил по-ученому. Только помни, мы наши правила держим в секрете! Перепишешь это еще сто раз, вот и выучишь наизусть… Я не хочу задаром деньги получать. Теперь запоминай второе правило: в твои ворота противник забивает гол за голом, противник тебя измотал, ты, значит, дышать не можешь, силы на исходе - все!… Что будешь делать?

- Попробую отдохнуть…

- Ты, братец, не в кофейне, чтобы отдыхать, а в футбол играешь. Отдохнешь в перерыве в раздевалке. Значит, что делаешь?

- Не знаю.

- Тогда запоминай: ты подбегаешь к какому-нибудь футболисту из чужой команды и падаешь около него…

- И в первом правиле об этом говорится.

- Там ты сперва бьешь по копчику, а тут просто падаешь и лежишь, пока никто не сообразит и не обратит на тебя внимание. Понял? Так, значит, лежишь себе на травке и отдыхаешь. Я однажды прилег и очнулся только, когда мячом по башке дали. Тут надо самому соображать, сколько лежать. Может, значит, случиться, что ты за два тайма в полтора часа будешь играть всего минут сорок. Чуешь, силы на исходе, ложись, значит, без стесненья и отдыхай. Гляди, никому про это правило не рассказывай, иначе футбольное поле будет на пляж похоже. Понял?

- Понял.

- Перепиши к следующему уроку сто раз и выучи наизусть.

После каждого урока Ахмед находил у себя в кармане конверт с деньгами: Саид платил ему столько, сколько ни одному тренеру и не снилось. После занятий Ахмед шел прямо к Севим.

- Еще один урок я выдал твоему типу… Ну, смех прямо, такую ему чепуху несу… Он не только записывает, наизусть учит всю эту белиберду…

Однако скоро Ахмед затосковал, стало ему казаться, что Саид над ним издевается. А после двадцатого урока ему уже выть хотелось от скуки.

- Не могу больше, хоть убей. Я твоему типу десять правил продиктовал, больше ничего придумать не в силах. И денег его не хочу!

- Ахмед, миленький, потерпи еще. Тебе же деньги платят! Ради смеха…

- Не знаю, кто над кем смеется! Кажется, твой тип надо мною… И не проси, я выдохся!

- Вели ему теперь учить историю нашего футбола.

Ахмеду идея понравилась, занятия продолжались.

- Теперь нам предстоит, братец, начать изучение истории нашего славного отечественного футбола…

Саид засел в библиотеку. Он листал подшивки газет, читал журналы и удивлялся, как много и часто писали про Ахмеда…

Однажды, когда мужчины кончили заниматься, тетушка Беррин-ханым вошла в зал и увидела, что пол расчерчен мелом. Была срочно вызвана мадам Анжела, и та опытным глазом сразу же определила, что это план футбольного поля.

Тетушка не замедлила обо всем сообщить Рефику. Доктор остался доволен последними новостями и сказал, что Саид находится на пути к полнейшему выздоровлению.

И сам Саид никогда раньше не был так счастлив! Его дни теперь были заняты до предела: по понедельникам и четвергам к нему приходил профессор Ахмед, в другие дни он наносил визиты по очереди доктору Рефику и его другу, профессору.

Словом, дел было по горло.

Настал наконец день, когда Ахмед Стена решительно заявил, что ему надоел этот сумасшедший дом и что заниматься он с Саидом не будет.

- Миллион даст, пошлю его к черту!

- Но, миленький…

- Никаких «миленьких»! -Ахмед был неумолим. - Единственное, что могу сделать, это сосватать твоего типа нашему тренеру, англичанину Томпсону. Тем более этот гяур на нас зуб имеет за то, что мы не ходим на тренировки… Вот пусть он и тренирует Саида… Англичанин у нас продержится недолго, скоро истекает срок контракта…

- Умоляю, миленький, ведь Томпсон в гроб загонит моего типа, в настоящий футбол заставит играть. Будет его гонять, поневоле прыгать и бегать придется, а у него, сам знаешь, еле душа в теле держится… Помрет еще до свадьбы, а мне его будет жалко, Аллах свидетель…

- Нечего со свадьбой тянуть. Скажи матери, чтобы перестала придираться… Оклеит, обставит дом, так сразу же и давайте… А Томпсон разберется, что нужно твоему типу…

Ахмед сдержал слово: он рассказал англичанину о Саиде. Однако тот заартачился и, хотя был падок на деньги, не согласился заниматься с богатым любителем. Томпсон признавал только профессионализм. Тогда Ахмед сыграл на человеколюбии англичанина, расписал критическое положение Саида, которого, как сказали врачи, может вернуть к жизни только спорт, и в первую очередь профессиональный футбол.

И Томпсон сдался.

А Саиду профессор футбольных наук объяснил все просто: теоретическая часть подготовки закончена, пора переходить к практике. Поэтому он договорился с тренером ПыС'а Томпсоном, и тот берется его тренировать. У Ахмеда есть только одна просьба к Саиду: ни в коем случае не посвящать англичанина в тайны турецкого футбола.

Томпсон и Саид сразу понравились друг другу. Во-первых, они были похожи внешне, словно отец и сын, - может быть, только англичанин по сравнению с Саид ом производил впечатление человека несколько более энергичного. Во-вторых, оба были безобидными, но одержимыми чудаками.

У англичанина была единственная страсть: создавать великих футболистов! За свою жизнь он открыл на футбольном небосклоне не одну звезду. И звезды Томпсона украшали футбольные команды разных стран. Чем сырее материал попадался ему в руки, чем неопытнее был футболист, тем охотнее он с ним занимался и тем больше радости приносило ему превращение никудышного игрока в первоклассного футболиста, способного украсить любую сборную.

Томпсон попал в Турцию, когда известие о его заслугах перед мировым футболом достигло пределов этой страны, а ПыС'у захотелось иметь тренера с мировым именем. Возможно, потому, что о Томпсоне узнали слишком поздно, или потому, что материал был совсем не сырой, только команда и тренер не сработались, англичанин был недоволен футболистами, а футболисты - англичанином. Команда играла все хуже и хуже, а винили в этом - как всегда бывает - тренера. Томпсона страшила перспектива остаться без работы, но знакомство с Саидом, в котором он нашел близкого по духу человека, укрепило его веру в будущее, и потому он взялся за тренировки с юношеским азартом. А когда Саид заговорил с ним сперва по-французски, а потом по-английски, что было особенно приятно Томпсону, тренер проникся к молодому человеку безграничной симпатией.

В англичанине с прежней силой вспыхнула страсть созидания. Твердо убежденный, что хорошего футболиста можно сотворить из любого материала, а чем податливее сырье, тем легче вылепить задуманную фигуру, он прямо-таки набросился на полюбившегося ему ученика. Но в системе тренировки англичанин был педантичен и строг и поначалу усомнился, выдержит ли Саид такие нагрузки. Однако Саид уверял, что готов на все, лишь бы побыстрее стать футболистом. Он познакомил Томпсона с доктором Рефиком и профессором, и те, уже втроем, составили научно обоснованную программу тренировок для своего подопечного. А Саид был счастлив! Наконец-то сбывается его мечта.

Под руководством тренера он скакал через веревочку, занимался гимнастикой, поднимал гири, бегал.

В первое время Саид так уставал после тренировок, что не в силах был пошевелить ни рукой, ни ногой. Иной раз у него возникала трусливая мысль отказаться от своей затеи, но тут же он вспоминал о Севим, и малодушие бежало прочь, уступая место свирепой решимости: во что бы то ни стало выдержать любое испытание!

Не надо забывать, что доктор Рефик по-прежнему внушал Саиду во время гипнотических сеансов, что он непременно станет великим футболистом. Впрочем, сам доктор не очень-то верил в это. Ему было важно вылечить Саида, так пусть лечению помогают и любовь, и страсть к футболу - не в этом ли искусство психотерапии?

Был обыкновенный день тренировок. Томпсон и его ученик, успевшие уже подружиться, занимались в саду, примыкавшем к особняку Рыжисынов. Запущенный сад зарос кустарником и бурьяном, особенно вдоль ограды, куда давно уже не ступала нога человека. Поначалу Саид бегал на маленькой лужайке около самого дома, с каждым днем увеличивая дистанцию, пока лужайка не стала для него мала. Вот тогда мистер Томпсон и сказал, что надо бегать вдоль садовой ограды.