Родители успели поплескаться в море и даже обсохнуть, разлегшись на песке, когда дверца кабины распахнулась и оттуда выпорхнула Севим, а следом за ней появился Ахмед.

- Полюбуйся, она только еще выходит из кабины, - возмущенно проговорил Хасип-бей.

Мехджуре-ханым даже не пошевелилась.

- Когда хочет, тогда и выходит. Девочка уже совершеннолетняя. Оставь ее в покое.

Будучи женщиной рассудительной, Мехджуре-ханым имела свою точку зрения на то, как надлежит себя вести скромной девушке на выданье. Скромность тоже должна иметь свои границы. Девушке-невесте отнюдь не помешает широкий круг знакомых. Скорее даже наоборот. И если отец не понимает столь простой истины, то ему лучше помалкивать и не мешать дочери искать свое счастье.

Не желая ссориться с женой, хотя ссоры, видимо, все равно было не избежать, Хасип-бей отвернулся и заворчал себе под нос, однако достаточно громко, чтобы жена его услышала:

- Ничего себе скромная девушка… Широкий круг знакомств… Хм… Надо бы шире, да некуда… Девушка на выданье… Да про таких говорят: «Старая дева…»

Чтобы отвлечься от невеселых мыслей и как-то успокоиться, Хасип-бей сел и бессмысленным взором уставился на море. Его лысина после купания ярко блестела на солнце, впрочем, в другое время никакой лысины у него не наблюдалось - так изобретательно он укладывал оставшуюся прядку волос.

Вид моря не прогнал тревожных мыслей. Никогда в жизни он не подумал бы плохо о своей дочери, если бы не ее фигура, которая в последнее время, если быть откровенным, стала приобретать зловещие очертания.

- И прекрасно! - в ответ на его опасения сказала невозмутимая Мехджуре-ханым, - с возрастом все становятся склонны к полноте.

- Прости меня, но у нашей Севим полнота какая-то односторонняя, - не очень уверенно возразил папа.

- Не смеши меня. Человек не может справиться со своей полнотой, не всегда же ей быть гармоничной. Все зависит от конституции…

При слове «конституция» Хасип-бей осекся, ибо не желал переводить семейный разговор в плоскость внутриполитической дискуссии.

Мать очаровательной Севим была твердо убеждена, что беспокойства супруга лишены основания. Современный уровень медицины, справедливо полагала она, и просвещенность нынешних девушек исключают необходимость каждодневно напоминать детям о мерах элементарной предосторожности… Тем не менее, после разговора на пляже, Мехджуре-ханым на всякий случай повела дочь к известному врачу, с давних пор пользовавшему это великосветское семейство.

- О доктор! Ваша честь… наша честь… ее честь… честь семейства и даже фирмы…

Знаменитый доктор, через умелые руки которого прошла почти вся дамская часть здешнего побережья, деловито освидетельствовал состояние Севим и ответил, словно часовых дел мастер:

- Пустяки, исправим…

Надо заметить, что доктор был в курсе дел наследницы семейства Ферфейерверков. Ни людская молва, ни великосветская хроника не забывали о Севим Грифон. Всем было известно, что, мстя незадачливому яхтсмену Суату Негритосу за утраченные иллюзии, дочь Ферфейерверков завела дружбу с непобедимой футбольной командой клуба ПыС. Дружба не осталась бесследной И грязное пятно могло, конечно, запятнать честь семейства и фирмы. Однако доктор был мастером своего дела и умело вывел пятно. Понятно, что за срочность и высокое качество всегда существует наценка. Так что известный пятновыводитель хорошо заработал - спасая честь. Светские люди не скупятся, а фирме ничего не осталось, как списать убытки.

Охочие до пошлых сенсаций газетчики не оставили без внимания эту операцию, ядовито назвав ее «пластической». Автор одной из гнусных статеек богохульствовал: «Если бы подобные дела творились до Рождества Христова, то все бы говорили, что беззащитных девушек соблазняет Дух Святой. Так возблагодарим небо, что мастера пластических операций не успели продемонстрировать своего умения в те далекие времена. В противном случае человечество никогда не обрело бы Иисуса Христа…»

К чести Ферфейерверков, семейство сохраняло завидное спокойствие на людях. И только дома Мехджуре-ханым давала волю своей ярости, читая газетный бред насчет пластической операции Севим. Что же касается главы семейства, то Хасип-бей умело скрывал свое негодование: стоя перед зеркалом, он тщательно маскировал лысину.

Кто знает, отчего зависит спортивная форма футболиста? Иногда от причин, не имеющих никакого отношения к спорту.

Вот, например, знаменитый на всю страну, непроходимый центральный защитник команды ПыС Ахмед, по прозванию «Стена», перед ответственным матчем частенько торговался с красоткой Севим.

- Значит, если проиграем, то нет?

- Значит, нет! - решительно говорила Севим.

- А если ничья?

- Тогда и я ничья.

- А если мы выиграем?

И тут Севим, скромно потупив очи, говорила: «Да!» После этого на футбольном поле не было игрока, равного Ахмеду. Он с одинаковым успехом осуществлял «персональную опеку» и держал «зону». Носился по полю, будто наскипидаренный. Рубил по ногам, хватал соперника за руки, за трусы, бил по мячу с такой силой, что тот улетал далеко на трибуны. Словом, Ахмед Стена всегда мог обеспечить победу своей команде. А Севим. как девушка честная, всегда сдерживала обещание. И пластические операции стали следовать одна за другой. На это обстоятельство была вынуждена обратить внимание пресса. Труженикам пера удалось установить прямую зависимость пластических операций от удачной игры стоппера команды ПыС. Однако не на шутку встревоженные родители приняли ответные меры и в дни матчей, когда играла команда клуба ПыС, под любым предлогом оставляли Севим дома или отправляли ее в загородные поездки. Ведь если увлечение футболом будет продолжаться в таком же духе, то для дочери не удастся подыскать приличного жениха. Будущее семьи и фирмы Ферфейерверков окажется под ударом.

Поначалу хитрость родителей удалась. Однако, лишившись моральной и физической поддержки Севим, непроходимый стоппер ПыС'а приуныл и забуксовал, что тотчас же сказалось на игре всей команды - она стала проигрывать матч за матчем. Руководители клуба ПыС, отдавая себе отчет в том, что турнирное счастье команды находится вне сферы их компетенции, решили срочно принять самые решительные меры. Пусть одной «пластической» операцией станет больше. В конце концов клуб ПыС готов принять определенные расходы на себя. Когда речь идет о чести команды, нечего считать деньги. Честь девушки - дело семейное, честь команды - проблема общественная и даже государственная. Поэтому следует вступить в переговоры с родителями Севим, являвшейся не только доброй феей, но и духом-хранителем клуба ПыС. Эту щекотливую миссию принял на себя генеральный председатель клуба Дюндар Болтун-бей, близкий друг Хасипа Ферфейерверка. В самой деликатной форме он объяснил Хасип-бею безвыходность создавшейся ситуации.

- Если так пойдет дальше, друг мой, ПыС скатится на последнее место. Неужели ты допустишь это? Ахмед Стена - девять десятых команды, я уж не говорю, что за него мы уплатили триста тысяч лир. Пусти Севим на футбол! - Болтун-бей решил взять быка за рога. - Когда твоя дочь на трибуне, Ахмед превращается в стену неприступной крепости. А если ее нет, стена рушится, и крепость берут враги…

Страстная, пламенная речь Дюндара Болтун-бея произвела на палашу Ферфейерверка огромное впечатление. Шутка ли: девять десятых ПыС'а! Триста тысяч лир!

- Лучшим выходом из этой ситуации, - эффектно закончил свою речь Болтун-бей, - была бы свадьба Ахмеда и Севим.

Потрясенный Хасип-бей чуть было не спросил, почему же тогда Ахмед не женится, но осекся, вовремя взяв себя в руки. Зачем Ферфейерверкам этот брак: у Ахмеда ни денег, ни положения в обществе. Кроме того, Ахмеда при всем желании не отнесешь к интеллектуальной элите, не говоря уже о том, что он забулдыга и самый вульгарный картежник. В то же время Хасип-бей был крайне польщен и даже горд, узнав от Болтун-бея, какое, оказывается, значение имеет его дочь в судьбе ПыС'а и знаменитого защитника этого клуба. И если бы не карты, то можно было бы согласиться на брак Севим с этим необыкновенным, непроходимым защитником и даже открыть для зятя небольшой спортивный магазинчик…