– Значит, вы не взяли «Джоконду»?! – нетерпеливо перебила Лола.

– Нет, госпожа Лола. И все из-за нее, – указал Паштетов в мою сторону.

Лола посмотрела на меня.

– Какая ты, оказывается, нехорошая, симпатюля. – На ее губах заиграла кровожадная усмешка. – А ну-ка, ребята, отойдите от нее подальше. Я буду стрелять.

Лола резко передернула затвор автомата.

В эту минуту я поняла, что Лола обхитрила доверчивого американского разведчика Роберта Фигли. На самом деле она работала на мадам Смерть.

Черный зрачок автомата смотрел мне прямо в лицо.

«Прощай, Эмка, – мысленно сказала я себе. – Сейчас ты получишь порцию свинца в качестве подарка на день рождения».

– До встречи на том свете, симпатюля. – Лола нажала на спусковой крючок.

Я невольно зажмурила глаза.

Тра-та-та-та-та-та… – застрочил автомат. И еще раз: тра-та-та-та-та-та…

Я открыла глаза. Лола стреляла по бандитам. Через пару минут все было кончено. «Летучие кошки» улетели на небо.

Я посмотрела на лежащих бандитов. Зрелище было ужасное.

– Может, не стоило их убивать, – сказала я.

– А их никто и не убивал, – ответила Лола. – Они через час очнутся.

– Так вы в них растворимыми пулями стреляли! – догадалась я.

– Конечно. Я же не убийца.

– И-и-и, – тоненько заскулил Гафчик и слабо вильнул хвостиком.

– Он жив! – радостно закричала я. – Его надо срочно в больницу!

Да, да, срочно в больницу. А еще лучше в поликлинику ФСБ. Тут я вспомнила, что должна позвонить Анне Львовне.

Я набрала номер генеральши.

– Жеребец на проводе.

– Здрасьте, Анна Львовна.

– Эмма?! Ты откуда звонишь?

– Из канализации.

– Паштетова с братвой взяла?

– Да, взяла.

– Отлично! Дуй ко мне!

– Анна Львовна, со мной еще Лола. Помните, я вам про нее рассказывала? Певица из ночного клуба.

– Помню. Дай ей трубочку.

Я протянула трубку Лоле.

– С вами хочет поговорить генерал Жеребец.

Лола приложила трубку к уху.

– Да, ма? – сказала она. – Хорошо, ма. Через полчаса будем.

«Что еще за „ма“?» – подумала я, но спрашивать у Лолы не стала.

Мы спустились в крохотный отсек мини-подлодки. Лола «задраила рабочий люк» (так, кажется, на флоте говорят), и подлодка погрузилась в мутные воды озера-отстойника.

Лола, поглядывая на кучу всевозможных приборов, уверенно дергала какие-то рычажки и рукоятки.

Я, конечно, сразу начала любопытничать.

– Лола, а это что? – ткнула я пальцем в один прибор.

– Глубомер, – отвечала Лола. – Он показывает, на какой глубине идет корабль.

– А это? – ткнула я пальцем в другой прибор.

– Креномер. Он сигнализирует, насколько корабль отклонился вправо или влево от своей продольной оси.

– А как вы узнаете, куда нам плыть?

– По компасу, – показала Лола на большой циферблат со стрелками.

– Классно. А можно мне порулить?

– Не сейчас, симпатюля. Вот выйдем из канализационной системы в Неву, тогда пожалуйста.

Короче говоря, мы вышли в Неву и всплыли у Литейного моста. Отсюда до Большого дома было рукой подать.

Уже через пять минут мы были в ФСБ.

Первым делом я отнесла Гафчика в поликлинику. Моя знакомая врачиха, осмотрев Гафча, твердо сказала:

– Будет жить.

Я с облегчением вздохнула, и мы с Лолой поспешили в кабинет Анны Львовны.

В коридоре я увидела свое отражение в большом напольном зеркале. Видок у меня был, что называется, «я упала с самосвала, тормозила головой»: волосы растрепаны, одежда мокрая, грязная… Пришлось по пути заскочить на вещевой склад и поменять мокрые шмотки на сухие; заодно я приняла душ, высушила феном волосы и причесалась.

…В кабинете, кроме Анны Львовны, находились еще Григорий Молодцов и Роберт Фигли.

Жеребец подошла ко мне и заключила в свои генеральские объятия, такие крепкие, что у меня даже косточки захрустели.

– Вы отлично справились с заданием, дорогая Эмма, – сказала она.

– А вы сомневались, Анна Львовна?

– Ничуть. Я даже заранее доложила директору ФСБ генералу Грязеву о ваших успешных действиях в канализации.

– Тогда доложите директору и о Лоле. Если б не она, мы бы сейчас с вами не разговаривали.

Анна Львовна с улыбкой посмотрела на Лолу.

– Грязеву о Лоле докладывать не надо. Он про нее и так все знает. Ведь она его внучка.

– Какая еще внучка?! – изумленно воскликнул Фигли.

– Родная внучка, – обняла генеральша Лолу. – А мне родная дочка.

Американец смотрел на Лолу круглыми глазами.

– Вы дочь генерала Жеребец?!

– Да, Роберт, – улыбнулась Лола. – Я Лола Жеребец. Потомственный разведчик.

Роберт Фигли нахмурился.

– Значит, вы меня не любите?

– Я вас очень люблю, Роберт.

– А почему тогда скрывали, что работаете на Россию?

– Успокойтесь, мистер Фигли, – сказала Анна Львовна. – Лола скрывала это по моему приказу. Не только цэрэушники поняли, насколько опасен СМЕРЧ; мы, фээсбэшники, тоже не лыком шиты. Поэтому и отправили Лолу в Цюрих с заданием войти в доверие к мадам Смерти. Лоле это удалось. А тут вдруг в Цюрихе появляетесь вы и начинаете охмурять Лолу. Нас это поначалу очень насторожило. Мы решили, что вы агент мадам Смерти…

Роберт Фигли продолжал хмуриться.

– Ну не хмурься, Роберт, – примирительно сказала Лола. – Видишь, все выяснилось. Давай лучше поцелуемся.

И они стали целоваться.

– Анна Львовна, – обратилась я к генеральше, – а как обстоят дела с «Клубом К»?

– Все в порядке, Эмма. Пока вы брали банду Паштетова в канализации, Гриша со своей ударной группой взял всех киллеров в клубе.

– Ну, не всех, положим, – поправил генеральшу Молодцов. – Однорукому удалось уйти. Но я приказал блокировать все выезды из Питера. Так что далеко не уйдет.

Сердце мое тревожно застучало.

– Григорий Евграфыч, а вы случайно не видели в клубе мальчишку лет четырнадцати?

В глубине души я все же надеялась, что Володька жив.

– Нет, дорогуша, не видел.

– Да, вот еще что, – сказала Жеребец. – Я послала в Москву факс, чтобы там арестовали официантку, которая оцарапала вам плечо, Эмма. Уже получен ответ. В Дансинг-холле никогда не было ни официантки, ни бармена с теми приметами, что вы мне сообщили.

– Значит, это люди мадам Смерти.

– Верно. Еще я отправила факс в Цюрих. И тоже уже получен ответ из цюрихской полиции: все члены тоталитарной секты СМЕРЧ арестованы. Ну а мадам Смерть…

– … будет арестована в Стокгольме, – договорила я за генеральшу.

– Так сказать, конец – всему делу венец! – заключил Молодцов.

Меня прямо кольнуло!

– Так сказать! – закричала я.

– Что «так сказать»? – недоуменно подняла брови Анна Львовна.

– Они все время говорили: «Так сказать!»

– Кто «они»? – спросила Лола, перестав целоваться с Робертом Фигли.

– Однорукий и Косолапов!

Я кинулась к столу и, схватив первую попавшуюся трубку, набрала номер Канализацына.

– Алло? – раздался в трубке старческий голос.

– Игнат Матвеич, здрасьте! Это Эмма Мухина!

– Здравствуй, деточка, – обрадовался старик. – Как твои дела?

– Все по кайфу, граф!.. А вы еще не вспомнили фамилию человека, который интересовался питерской канализацией?

– Нет, деточка, не вспомнил.

– Его фамилия Косолапов?!

– Да, да, Косолапов, – тут же вспомнил Канализацын. – Вячеслав Семенович Косолапов.

– До скорого, Игнат Матвеич!

– Подожди, Эмма! Твой Гафчик убежал в канализацию, прямо не знаю, что и делать…

– Не волнуйтесь, Игнат Матвеич. Я его нашла. Вернее, он меня нашел.

– Как это случилось? Расскажи.

– Потом, все потом. – Я бросила трубку.

Все смотрели на меня непонимающими глазами.

– Ты напала на след Однорукого, дорогуша?! – первым понял Молодцов.

– Похоже, что так, Григорий Евграфыч. Но надо еще кой-чего уточнить. Ждите моего звонка. Анна Львовна, я возьму ваш джип.