В данный момент любая мораль кроме «Любыми методами вернуться домой» казалась балластной. От переполнявшей ее досады и фрустрации Алисе хотелось на кого-то сорваться, найти виноватых, вынести себе мозги повторно в надежде, что это позволит как-то отменить сделанное. Но какой смысл сейчас кидаться на Арпегиуса? Все равно что на кошку, свернувшую вазу со стола, орать. Даже скорее на щенка. Такой же привязчивый и бестолковый. Все равно ничего не поймет, а если и поймет, то ничего уже сделать не получится.

Алиса злобно выдохнула сквозь зубы, закашлялась и поднялась на ноги. Темнота — хоть глаз выколи. Интересно, сколько сейчас вообще времени? И где они?

Будто услышав ее мысли, Арпегиус зашевелился, поднимая руку с портативом к глазам. Однако устройство, которое в таком случае должно было автоматически включиться, осталось глухо к командам. Не помогли и тычки с попытками перезагрузить.

— Кажется, он сдох, — простонал парень, роняя конечности на землю. В его голосе слышалось глубокое-глубокое сожаление о том, что он вообще во все это полез. Непривычно в общем-то сильно домашнему мальчику собирать грязь лицом и продолжать бороться сквозь плывущие перед глазами круги. А тут ему после телепортации совсем поплохело. Он бы мог сравнить эти ощущения с морской болезнью. После облучения кружилась и болела голова, щипало глаза, слизистые, першило в горле, тошнило. Сера в составе местной атмосферы ни капли не помогала самочувствию. А тут еще и эффекты телепортации. Если бы не пустой желудок — Арпега бы неминуемо вывернуло. Поэтому он сейчас валялся на земле и отрицал любую возможность подняться за исключением явления божьей благодати и внезапного исцеления.

— Да и ты, смотрю, не лучше, — со вздохом констатировала Алиса, зажигая в ладони файрбол. Голубой огонь горел необычно ярко, уходя то в синеву, то в фиолетовый. Да и создать его было гораздо проще, как будто вентиль на газовой горелке наконец открыли полностью. В этом свете стало наконец видно происходящее. Судя по всему, в точке выхода бабахнуло не слабо, ведь сейчас напарники стояли в центре небольшого, но кратера, оставшегося явно после взрыва. Однако ничего кроме камней и песка вокруг не находилось. Ни деревьев, ни травы. Такое ощущение, что они снова на какой-то технической планете с не сильно комфортными условиями, которую никто не торопится облагораживать. Или, может быть, они все еще на Такте, но при телепортации какая-то чушь случилась со временем?

— Где мы? — поинтересовался Арпег, косясь на световой шар.

— Хотела бы я знать, — пожала плечами Алиса. — Но абсолютно точно не там, где бы я хотела оказаться. Кролика-то тут нет.

— И что теперь? — послышался новый вопрос, который вызвал внутри Лиддел лавинообразную волну злобы. Файрбол в ее руке с хлопком взорвался, а сама она резко, на пятках повернулась к Арпегу, сжимая кулаки так, что ногти болезненно впились в ладони.

— У тебя спрашивать надо! — вспыхнула она, срываясь на злой крик. Звонкий голос эхом прокатился по камням и заставил Арпега вздрогнуть от неожиданности. Он и не предполагал, что Алиса на пределе.

«Какого черта ты вообще ко мне привязался? Кто тебя, бестолочь, вообще лезть просил? Из-за тебя мы хрен пойми где! Как я теперь домой попаду?!» — девушка сжала зубы до скрипа, силясь не выпустить наружу рвавшиеся наружу обвинения и обиду. От эмоций ее всю трясло, а глаза неприятно щипало, предвещая слезы.

«И что теперь?» — именно этот вопрос беспокоил Алису больше всего. С момента отправки на Такт все покатилось кубарем, окуная ее то в кипяток мнимой победы, то в лед окончательного поражения. Несколько раз уже за крахом всех планов следовала новая надежда, и это придавало сил, ведь всегда оставалась незримая нить, соединяющая Алису и ее игрушку, а значит, и дом. А теперь надежды рассыпались так же, как и кусок минерала, уже смешавшийся с песком этой планеты.

Арпег ощутил укол несправедливой обиды, что на него злятся ни на что, а затем услышал шмыг носом. Выражения лица Алисы и дрожащих губ он не видел, но этот звук явно выдал состояние девушки. И на место обиды пришли досада и сожаление.

Алиса же, не желая больше демонстрировать слабость, торопливым шагом устремилась прочь. И уже как-то все равно было, что не взросло так себя вести, несерьезно. В конце дня, ей не так уж и много лет. Если посчитать, то от силы двадцать пять, да и большая их часть прошла вдалеке от людей и привычной жизни в обществе. А тело у неё так вообще почти детское.

Рыданий не случилось, просто спустя какое-то время девушка уселась у подножия невысокой скалы, которых тут было множество. Вся видимая поверхность планеты представляла собой голую землю с торчащими плитами, из которых местные ветра выдували остатки грунта и собирали в низинах. Сейчас Алисе уже было все равно, что делать. Ну откуда тут взяться кролику? Теперь только и оставалось, что покорно ждать, пока местные явятся на звук взрыва. Или не явятся, и придется самим идти к ним. А затем, рано или поздно, их схватит Альфа, и на этом все закончится. Беседы в полицейском участке дали понимание, что долго и счастливо не будет.

— Прости, что задел. Тебе, наверное, очень нелегко сейчас, — Арпегиус с тяжелым уханьем практически плюхнулся рядом и приобнял уткнувшуюся в колени Алису за плечи одной рукой. Признаться, Лиддел его услышала издалека, идти ему было сильно тяжеловато. Пусть далеко Алиса не убежала, к тому моменту, как Арпег приблизился, она уже почти успокоилась, и буря в душе уступила место тоске и горечи неизбежного.

— Я тоже зря вспылила, — Алиса устало привалилась к нему. — Столько всего произошло и так глупо закончилось.

— Ты выглядела такой целеустремленной и уверенной, что я подумал, что у тебя все под контролем. Расскажешь, что случилось, пока ты была на складе? — Арпег пришел к выводу, что его обиды на всякую мелочь были глупостью. Алиса еще молодцом держится после всего пережитого. Ее сложно упрекать в слабой выдержке и небезупречной логике. Самому бы не расклеиться.

— Меня убили, — поделилась Лиддел, но тут же продолжила, подозревая, что лицо парня сейчас выражает только удивление и недоверие, — уже в отсеке с кроликом догнала охрана и расстреляла в упор. А затем какой-то грот, свечи, я затушила одну и оказалась снова на складе, а охрана заметила меня и начала палить вслед, после чего я сбежала и наткнулась уже на повязавший меня спецотряд.

Возникла короткая пауза, в течение которой Арпег переваривал услышанное, а затем аккуратно поинтересовался:

— Это с тобой в первый раз такое случилось? Ну, возрождение…— его тон сейчас отражал только сомнение.

— В Вондерленде я возрождаюсь просто так, без всех этих свечей и прочего. Я думала, что это особенность мира, он вроде как мой, родной, придуманный мной. А в других мирах не доводилось проверять. Пыталась как-то покончить с собой, но меня откачали, и потом столько проблем было. Думаю, если бы не это, то я бы здесь не оказалась, — ответила Лиддел.

— Ты не рассказывала об этом никогда, — как-то устало проговорил Арпег, уже ничему не удивляясь. Алисе явно приходилось много врать, чтобы хоть как-то хранить свои секреты.

— Это не та вещь, которой стоит гордиться.

Алиса начала свой рассказ, больше похожий на монолог о наболевшем. Ее жизнь началась еще в девятнадцатом веке, по крайней мере, она считала датой рождения 4 мая 1852 года. В тех временах девушке удалось прожить совсем немного, череда трагических и странных событий привела к тому, что она оказалась в Вондерленде. Оттуда Алиса пыталась найти способ выбраться и в конечном итоге нашла вещь, обеспечившую переброску в другой мир. Этот мир был один-в-один похож на ее родной, но все совершенно поменялось. Календарь твердил о скором наступлении двадцать первого века, Лондон выглядел незнакомо и по-новому. Однако, Алиса была рада и этому.

— Я ж когда в двадцатый век попала, так же, как и здесь, сделала. Ну, ты помнишь, прикинулась потеряшкой без памяти. Там решили, что мне пятнадцать, отправили в профессиональную опекунскую семью, чтобы доучили и вырастили меня. А когда я решила поступить в колледж и пришла в опеку за документами, ко мне какого-то черта прицепилась одна из теток. Устроила переполох, вот я всех обманываю, срочно в суд, вывести на чистую воду. Из меня всю кровь выпила. Из-за нервов начались проблемы с учебой, денег не хватало, я же надеялась за обучение со льготы платить. Ну и в конечном итоге я попыталась решить свои проблемы простым путем. Выпилиться. И в записке все описать, чтобы эту мразоту посадили. Но не получилось. Откачали. Та дура, как про записку узнала, быстро всю свою бурную деятельность свернула и свалила в закат. А вот в коллеже меня на ковер вызвали и попросили документы забрать по-хорошему. Я ж на фармацевта училась. Еще им не хватало, чтобы я колес наглоталась уже со знанием дела. Потом мне срочно нужны были деньги, и тогда же я смогла попасть сюда. Повезло, что язык здесь сильно похож. Притаскивала предметы с земли двадцатого века, толкала недорого, на вырученные деньги закупала золото, а затем выносила его обратно в двадцатый век и уже там обменивала на наличные. Ну а потом однажды Альфа, руки за голову, все дела.