- Бесспорно, - подтвердил он догадку Мэл. - Мы с Аланом - правители этой страны, и трон достался нам не просто так.

- Вы перебили представителей других рас, претендующих на корону? - спросила Мэлани.

- Нет, - ответил Рэй отрывисто и жестко. - Хуже. Мы убили своего отца.

В глазах его снова разгорелся кровожадный пламени, голос хищно хрипнул.

- Что!? - выдохнула изумленная Мэл. Она и подумать не могла, даже в самых ужасных мыслях не могла допустить, что Рэй,  смотрящий на нее ласковыми глазами, может быть так жесток и коварен к собственным родным.

- Это была вынужденная мера, - с неохотой продолжил Рэй. Ему совсем не нравилось видеть ужас во взгляде Мэл, но он твердо решил рассказать правду. - Но да, Мэл. Мы не ангелы. И твое предположение о том, что пришлось устранить представителей правящих династий верно. Только, конечно, не мы этим занимались. Отец. Никто не знал, откуда он пришел. Говорят, спустился с заснеженных горных вершин. Никто не знал, сколько ему лет. Говорят, тысяча.  Все знания, что мы имеем о себе, он нам дал. Он рассказал об огне в нашей крови. Но, разумеется, никто не собирался ему уступать, и его долго отвергали… но драконы не любят быть отвергнутыми.

Голос Рэя снова опустился до грозного рокота, Рэй стал пугающе похожим на Алана в его решительном упрямстве.

- Он перебил всех глав знатных домов, - жестко продолжил Рэй. - А женщин взял себе. Всех. Он посеял свое семя и род драконов упрочил свое положение. Много, много потомков… Отец породнился со всеми. Всех объединил узами родства. Это довольно мудрый для правителя поступок.

- Думаю, да, - ответила Мэлани.

- Он правил мудро, - продолжал Рэй. - Много лет. Десятилетий. Веков. Он сохранял разум долгое время ясным и острым. А затем вдруг обезумел.

- Обезумел? - повторила Мэлани, начиная догадываться, куда Рэй клонит.

- Да. Он вдруг обратился в дракона, притом ел себя словно обезумевшее животное. Он нападал на свои семьи, на женщин, которых когда-то любил. На детей, рождению которых когда-то радовался. Он убивал всех. Всех, кто несет в жилах его кровь.

- Так это он…

- Да. Мы с Аланом справились с ним лишь потому, что нас двое, - жестко ответил Рэй. - Ни капли узнавания в его глазах не было. Для него мы были чуждые, пугающие его твари. Он собирался уничтожить нас, мать… Это он заразил меня каменной болезнью. Она поразила меня сразу же. Я обратился в камень в один миг. Все слышат, все понимать, все чувствовать - и не двигаться… Это приводило меня в бешенство. Я чувствовал, как ярость закипает во мне. Вместе с нею кипела и моя кровь, но приходило безумие. Каменная болезнь коварна. Если бы я не сумел обуздать свою ярость, я бы тоже стал таким, как он. И тоже принялся бы убивать. Не правда ли, похоже на заговор?

- Даже если это так, - задумчиво протянула Мэл, - то чем я могу помочь?

- Ты же Великая Ведьма, - напомнил Рэй. - Я хотел бы, чтобы ты постаралась коснуться… его памяти. Может, старые камни, в которые он обратился, что-нибудь расскажут тебе, кто - или что, - стало причиной его безумия. Его ли это воля - уничтожить всех свих потомков, - или чье-то злое колдовство.

- Как же я узнаю?

- А как ты оживила мертвый камень, Мэл? Меня? - Рэй взял ее руку, коснулся губами ее пальцев, заглядывая в глаза Мэлани просяще, почти умоляюще. - Силой своей страсти, Мэлани. Возможно, если ты подаришь поцелуй его ослепшим каменным глазам…

- Сохранилась голова? - спросила Мэл. Рэй кивнул, снова промокнув болезненный пот со лба:

- Да. Конечно, он совершил множество злодейств, но все же он наш отец. Мы сохранили его голову и погребли в семейной усыпальнице с большими почестями… Алан. Алан сделал это. Я бы проводил тебя туда, Мэлани, но…

- Болезнь снова возвращается? - спросила Мэлани. - Вам больно?

- Да, - признался Рэй, без сил откинувшись на спинку стула. - Ярость вернула мне часть неподвижности.

К вечеру явился Алан.

Мэлани подспудно ожидала услышать шелест его  крыльев, и боялась его появления. Она все еще помнила и свой полет, и ярость Рэя. Пара секунд наедине с драконом все расставляет на свои места; это Мэл ощутила всем своим существом - что тот, с кем она разделила постель, и кто смотрел на нее таким восторженным взглядом, не человек и никогда им не был. Да и не будет. И еще раз глянуть на свирепое чудовище она не спешила. Пусть даже Алан и был бы в хорошем расположении духа.

Но он явился на удивление вовсе не на крыльях, и спустился не с верхних этажей башни-замка. Мэлани чутко прислушивалась, не зашумит ли ветер  наверху, не заскрежещут ли стальные когти по камням. Но было тихо и спокойно; Рэй, утомленный дневным происшествием, прилег отдохнуть, предложив Мэлани отужинать в его комнате. Ей показалось, что он хочет постоянно чувствовать ее присутствие. Она даже ощутила себя драгоценностью, золотой вещицей из ларца, которую дракон не хотел выпускать из своих рук.

Мелани, которой расторопная Цуу подала вечерний чай, от неожиданности даже чашку уронила, когда в комнату стремительно вошел Алан и небрежно бросил на стол пачку фотографий.

- Вот, - сухо произнес он, усаживаясь в кресло, закидывая ногу на ногу - словно все еще был в своем офисе, на встрече с деловыми партнерами, - и принимая от Цуу чашку с напитком. - Твоя дочь. Весь ее день. Я слежу за ней, как и обещал.

Он выглядел чужеродно в своем строгом офисном костюме, окруженный прислужницами в шелках и золоте,  Мэлани несколько раз мигнула, стараясь прогнать наваждение, но Алан по-прежнему сидел перед ней, рассматривая ее внимательными темными глазами.

Мэлани торопливо ухватила фотографии, начала перебирать их, разглядывая черты дочери, пытаясь и одновременно боясь разглядеть в них страх или тоску. Но Алисия была весела; ребенок еще не понимал, что разлука с матерью может продлиться долго, ее  внимание было отвлечено новой игрушкой, и она улыбалась. На глаза Мэл навернулись слезы, она украдкой их смахнула, но Алан все равно заметил их и нервно мотнул головой, избавляясь от тени раскаяния и сожаления.

- Пахнет жасмином, - вдруг произнес он. - Мать была здесь?

- Да, - ответила Мэлани. Рэй спал, шумно дыша во сне, как большое животное, и Алан, принюхавшись еще, злобно оскалился.

- Я же просил, - рявкнул он на вздрогнувшую Цуу, - не пускать Почтенную Мать к Рэю! А если она станет настаивать, гнать ее отсюда палками! У нее есть своя резиденция, пусть там и сидит! И не покидает ее пределы!

- Но господин Рэй сам разрешил, - пробормотала Цуу. - Он хотел увидеть ее и поприветствовать…

- Знаю я ее приветствия! Поток площадной брани, от которой взбесится даже старая глухая улитка! Его любящее сердце слепо и милосердно, - рыкнул Алан. - А у слуг сердец быть не должно! Ни сердец, ни мыслей, ни желаний! Только воля господина, которая движет ими!

- Господин Рэй тоже наш хозяин, - резонно заметила хитрая Цуу, однако, покорно кланяясь. Алан поморщился недовольно; живой Рэй вносил существенные коррективы в его приказы.

- Я поговорю с ним, - рыкнул Алан. - Но впредь, прежде чем исполнить его волю, напомните ему о последствиях. Надеюсь, его состояние послужит ему уроком.

- Странные у вас отношения с матерью, - заметила Мэл. - Она ведь ваша мать. Она любит вас. А вы отталкиваете ее всеми силами. Ваш отец, вероятно, тоже любил ее…

Алан насмешливо фыркнул.

- Любил!.. -  повторил он. - Он всего лишь взял сильную и крепкую самку, чтобы смогла выносить потомство. Мужчины… часто увлекаются красивыми женщинами, даже если эти женщины совсем того недостойны.

- Недостойны? - с удивлением переспросила Мэлани.

- Когда жадность и глупость были достойны чего-то хорошего, - так же раздражённо фыркнул Алан. - Разве ты не получила свою порцию приветствий от Почтенной Матери?

Его голос звучал издевательски, и Мэл покраснела, вспомнив все оскорбления, исторгнутые в ее адрес матерью близнецов.

- Мне показалось, - прошептала она, склоняясь над своей чашкой, - что она боится меня… и тех, кого называет Великими Ведьмами… и как всякая мать хочет только добра своим детям…