- Нет, вы все-таки должны меня выслушать! – прострекотала она и потрепала за холку свою плюгавенькую собачонку, - Тут она мимолетно обернулась, так же мимолетно улыбнулась и радостно воскликнула, - Господин Бочкин. Вы как раз кстати! Я уже битый час пытаюсь достучаться до господина… то есть простите гражданина следователя, чтобы возбудить его мозг к активной работе.

- Три, - не меняя позы, очень тихо поправил ее Кутепов.

- Что вы говорите? – изумилась она, - Как быстро время летит.

- Да уж, - не стал спорить с ней Кутепов и, вскинув больные глаза на Бочкина, предложил как-то уж слишком миролюбиво, - Присоединяйся, Петя.

Частный детектив на уровне инстинкта почувствовал, что лучше ему не перечить. В таком состоянии человек способен либо умереть, либо убить каждого, кто окажется поблизости. Причем, ни то и ни другое для него сейчас особенного значения не имеют. Он аккуратно приземлился на стул, и, наполнив свой голос до краев невыразимым участием, поинтересовался:

- Так о чем вы тут говорите?

- О портрете, разумеется! – возмущенно прострекотала Марго, - Вы же не подумали, что у нас тут пятичасовое чаепитие с пустыми разговорами о погоде.

- А лучше бы, - так же тихо и тоскливо пробормотал Кутепов.

- Ну, хорошо, - Бочкин понял, что в этом затянувшемся разговоре, который по праву нужно назвать монологом, следует принять инициативу, как говориться, на грудь. А потому он подобрался, сжал кулаки и зачем-то напряг спину. Он всегда напрягал мышцы спины, если ему грозила опасность, - О чем именно вы говорили добрых три часа? Марго, вам ведь не пришло в голову обсуждать каждый мазок кисти покойного художника, коими он запечатлел ваш потрясающий образ на своем холсте?

- Нет, - резко ответила она, и Петр, неожиданно для себя сделал странное открытие: оказывается, блондинки способны чувствовать сарказм в голосе собеседника. Раньше он этого как-то не замечал. Возможно, Марго какая-то продвинутая блондинка.

- Тогда что же вас привело в кабинет несчастного следователя, который повинен лишь в том, что в годы сопливой юности читал слишком много детективов про майора Пронина, а потому выбрал неудачную профессию?

- Хм… - она, по всей видимости, задумалась над смыслом сказанного, потом не слишком уверенно проговорила, - Так именно это и привело. Если бы господин, простите, гражданин, или уж совсем на худой конец товарищ Кутепов был каким-нибудь дворником или шофером, я вряд ли обратилась к нему в связи с пропажей портрета.

Тут она мельком взглянула на несчастного следователя, и добавила с большой долей снисходительности в голосе:

- Хотя, мне кажется, вы правы. Этот бедный человек определенно выбрал не ту профессию. Ведь как интересно складывается судьба? Может быть, где-нибудь он смог бы добиться больших успехов…

- Я бы попросил! – неожиданно озверел Кутепов, и бешено завращал глазами. Когда он покончил с упражнениями для глазных мышц, он уставился на Бочкина и едва сдерживаемой, накопленной за последние три часа яростью, прошипел, - Твоя клиентка полагает, что художника убили именно из-за ее портрета.

Слово «портрет» он явно хотел снабдить довольно непристойными эпитетами, и насилу сдержал свой порыв.

- Почему? – искренне удивился Бочкин.

- Как это! – возмутилась Марго, - Посмотрите на список похищенных в доме Бурхасона вещей, и вы сами все поймете.

- Отлично! - взревел Кутепов и, схватив со стола уже довольно мятый лист бумаги, на котором был напечатан список пропаж, громко и с вызовом зачитал, - Браслет с тремя крупными бриллиантами, рисунки художника Брюллова в количестве 5-и штук. Все! Ну, еще мы можем дописать сюда портрет «Дамы в голубом». То есть портрет твоей клиентки, - уже тише заключил он.

- Вот! – с торжеством в голосе произнесла Марго, - Что и требовалось доказать.

- Я пока никаких доказательств не вижу, - промямлил Бочкин, на которого угнетающе подействовала ожесточенность прежнего коллеги по цеху.

- Как же, - изумилась блондинка, - Ведь после перечисления похищенных вещей, совершенно ясно, что ничего ценнее моего портрета из мастерской художника похищено не было. Кто будет убивать за браслет или рисунки?

- Это рисунки самого Брюллова? – напомнил Кутепов, - Между прочим, работники министерства культуры ни раз предлагали Бурхасону продать их Третьяковке.

- Я совершенно не понимаю, о чем вы сейчас говорите, - перешла на резкий тон Марго, - При чем тут работники культуры, Третьяковка и какие-то там рисунки?

- Картины Брюллова выставляют в Третьяковке, так? – с непонятным азартом вступил в спор следователь.

- Послушайте, - миролюбиво обратилась к нему Марго, - Третьяковка – это, пожалуй, единственное место в Москве, которое я посещаю с завидной регулярностью. Примерно раз в два месяца. И нигде я не видела даже намека на какие-то там картины Брюллова. В каком бутике, конкретно, выставляют живопись? Скажите мне, потому что сейчас мы ведем спор на моей территории.

- Бутике? – разом озадачились мужчины.

- А что есть какая-то другая Третьковка? Что вы мне голову морочите! Третьяковка – это линия бутиков в Третьяковском проезде. «Mercury», «Prada», да что перечислять, они всем известны. И абсолютно никаких картин… - не заметив озадаченных лиц собеседников, она наморщила нос и произнесла уже задумчивее, - Хотя там в одном кафе, кажется что-то такое висит… Хм…

- Тема закрыта, - неожиданно подытожил Кутепов, - И потом, я же не отказываюсь искать ваш портрет. Попадется, обязательно дам вам знать. Кстати, Петр Бочкин, по-моему, усиленно занимается тем же. Чего вы так волнуетесь?

- Послушайте, - Марго неожиданно поднялась со стула и, вскинув свою собачонку, направилась к двери, - Вы не понимаете ничего! Если вы найдете мой портрет, вы найдете убийцу. Это же ясно как божий день! Честно говоря, меня мало занимает личность убийцы. Все, что я хочу, так это воздать должную справедливость, и направить последнюю работу автора по назначению – то есть в галерею, для которой он ее писал. Я просто обращаю ваше внимание на важность поисков именно моего портрета. А вы делайте выводы.

- Почему вы так думаете? – осторожно поинтересовался Бочкин.

Она вздохнула. На губах ее заиграла легкая полуулыбка:

- Считайте, что мне это подсказала женская интуиция.

И, тряхнув шикарными светлыми волосами, она гордо выплыла за дверь. В ее движениях было столько грации и невысказанного презрения к оставшимся, что на минуту у мужчин перехватило дыхание. Затем Кутепов тупо посмотрел на Бочкина и мрачно изрек:

- Ты сам выбрал свое ремесло. По мне так уж лучше получать выговоры от начальства и сидеть тут на манер марионетки с вечно задранными вверх конечностями, чем вести дела с такими вот дамочками.

- Ну, пока что она достает только тебя, - усмехнулся ему в ответ частный детектив, - А что все-таки со следствием? Есть хоть какие-то результаты?

- Ой, да ну его к ядреной фене! – отмахнулся следователь, а потом вдруг совершенно нелогично в продолжение такого ответа, начал откровенничать, - Дело, считай, глухое. Бурхасон погуливал с женой Ильина.

- Что ты говоришь?! – перешел на полушепот Петр, которому, как всякому профессионалу ведущего дела с выходцами из высших слоев общества эта фамилия была хорошо известна. Да, впрочем, чтобы знать Ильина, совершенно необязательно было быть частным детективом. Поэтому он решил уточнить, - Ты говоришь, о Федоре Петровиче Ильине – владельце концерна «Никельпрокат»?

Кутепов молчаливо кивнул.

- Тогда понятно, почему ты топчешься на месте…

- Я не топчусь на месте, а благодаря нашим доблестным операм уверенно и неуклонно двигаюсь в задницу, - озлобленно пробормотал следователь, - Ты же понимаешь, как только мои бедолаги нарыли этот факт, и имя Ильина всплыло в деле, на мою башку положили пресс, которым давят старые Камазы на заводе утильсырья. И я вынужден выкручиваться, чтобы вымарать его имя, сохранив при этом видимость активных действий по расследованию. Но как я могу вымарать из дела имя единственного подозреваемого?