- Я напишу тебя, и ты станешь знаменитой на весь мир как Неизвестная с картины Крамского!

- В смысле? - не поняла тогда Марго, - Как же она может быть знаменита, если ее имени никто не знает. Ведь, даже ты называешь ее неизвестной.

- Но ее лицо знает любой школьник!

- Я не знаю.

- Ну, хорошо, - сдался художник, - Но Джоконда Леонардо да Винчи тебе известна?

- Это та, о которой сняли фильм в Голливуде? Я так и не поняла, в чем там суть. Кажется, она была женой Иисуса Христа. Ну, не бред! Эти американцы извращают все, что им под руку попадется. Докатились со своей демократией уже и до Библии.

- Ох, - Пабло постарался дышать ровно, - Джоконда не была женой Иисуса Христа. Она родилась намного позже того, как его распяли.

- Да? Тогда чем же она так знаменита?

- Слушай, ты была в Лувре?

- А там бывают распродажи модных коллекций?

- С ума сошла?! Никому об этом больше не говори! Лувр – это музей. Находится в Париже.

- Слушай, я сто раз была в Париже! Ладно, может и музей там есть. У них вообще чуть ли не каждый угол Лувром называется. Слово такое расхожее.

- О`кей, - сдался художник, - Имя Леонардо да Винчи тебе тоже ни о чем не говорит, как я понимаю…

- Что ты! Такой мальчик хорошенький. Актер. Снимался в Титанике. Нет, тот Леонардо Ди Каприо, кажется.

- О, Боги! – Бурхасон закатил глаза, - А что ты знаешь вообще из живописи?

Марго задумалась. Потом усмехнулась и изрекла:

- Малевич. Черный квадрат. Самое удачное произведение всех времен и народов. Пять минут работы, минимум краски и обеспеченная старость. Но если ты собираешься рисовать меня в этом стиле, то я не согласна. Черный квадрат можно изобразить и без моего участия.

- Да не хочу я писать квадратов! – вскипел художник, - Ни черных, ни зеленых, ни фиолетовых! Я твой портрет написать хочу. Понимаешь, у меня заказ на портрет дамы российского общества наших дней. Моей современницы, понимаешь?!

В тот момент он, наверное, уже пожалел, что подсел к ней с предложением. Но отступать было некуда, поскольку она неожиданно согласилась. И вот теперь, совершенно не понимая, зачем ей это нужно, она пыталась спасти последнее творение Бурхасона, хотя даже ему ее действия уж точно никак не помогут. Сейчас она думала, что сделала уже большую часть, и останавливаться просто глупо. Ведь сколько усилий она приложила, чтобы уговорить Изольду устроить банкет, пригласить Полуниных, таким образом, выманив их всех из дома. Затем ей пришлось сидеть в чулане под лестницей, ожидая удобного случая, когда она могла бы стащить ключи из кармана пиджака хозяина дома. И вот теперь, с ключами в руке, она готова переступить порог обители зла. Во всяком случае, она уверена, что именно в этом доме проживают люди, повинные не только в массовых убийствах, но и в похищении ее портрета. И последнее, конечно, больше преступление перед человечеством. Что они собираются делать с картиной? И зачем вообще похитили ее из мастерской Бурхасона? Об этом Марго старалась не задумываться, поскольку ничего вразумительного в голову не приходило. Но ведь разговор Коко и Романа, который был записан Бочкиным на пленку, красноречиво говорит об их виновности. Подбодрив себя таким образом, она шагнула в приоткрытую калитку. На территории коттеджа было предательски светло, и ее фигура, затянутая в черное, под фонарями смотрелась прямо-таки вызывающе.

***

- Я вас уверяю, - вещал Федор Петрович Полунин с таким важным видом, словно его действительно кто-то слушал, - Безопасность в наши дни превыше всего. Можно ходить голым, босым и голодным, но будь любезен обзавестись хоть минимальными средствами, охраняющими твою жизнь. Иначе и жизни не будет. Все!

Он поводил глазами в поисках собеседников, но все, кто сидел за столом, ненавязчиво занимались чем-то другим, явно не внимая ему с тем интересом, которого он ожидал. Единственным, кто в эту минуту смотрел на него расширенными глазами, был маленький песик в смокинге. В глазах песика горел не просто интерес, а какое-то нездоровое вожделение. Скорее всего, его внимание, и искры в глазках можно было отнести к большому куску мясного рулета, который Федор Петрович еще пять минут назад подцепил на вилку, и теперь размахивал им в воздухе как флагом. Но оратору было не до выяснения столь мелких подробностей, а потому он обратился к собаке напрямую:

- Понимаете! Безопасность в наши дни – это все. Нет безопасности, ничего нет. Об этом должен задуматься каждый здравомыслящий человек.

- Вы могли бы отодвинуть от него графин с водкой, - извиняющимся тоном шепнула Изольде Светлана Полунина, и недовольно покосилась на мужа, - А то он уже с собаками разговаривает.

Та многообещающе кивнула, хотя ничего предпринимать не собиралась. Не в ее правилах было ухаживать за чужими мужьями. Особенно когда она и своего-то этим не баловала. По ней, так пускай ведут себя так, как пожелают. Это на их совести, и на их репутации. В данный же момент ее больше интересовал Тимофей Тарасов, сидящий от нее через стол. Она по инерции вытягивала губы, поводила плечами и говорила исключительно низким, волнующим голосом. Однако на Тимофея, который словно одеревенел по отношению к другим женщинам, было ничем не пронять. Он с нежностью смотрел на Маняшу, внимая каждому ее слову. О чем они там шептались, понять было невозможно. Но, по всей видимости, она рассказывала ему что-то очень увлекательное. Настолько увлекательное, что он вообще ни на кого больше не обращал внимания.

- Вот я… к примеру… - Полунин икнул и к великому неудовольствию Мао сунул кусок мясного рулета в рот. Садистки медленно прожевав, он продолжил, растягивая слова, - Я человек здравомыслящий. Я позаботился о своей безопасности.

- Вы не представляете, как Маняша вышивает! – донесся до Изольды тонкий голосок свекрови, которая все-таки явилась к столу в подаренной шляпке из соломки, нашпигованной перьями и купленной Изольдой по случаю в Лондонском магазине, который обеспечивал дам высшего общества головными уборами для сезонных скачек. Шляпа больше походила на гнездо неряшливой птицы. Увидев ее на прилавке, Изольда почему-то сразу же подумала о матери мужа.

Услыхав подобную рекламу невесты, которая выглядела настолько прямой, как если бы с экрана телевизора сказали, кто не купит порошок «Хозяюшка», тот дурак, Изольда нахмурилась и поспешила вмешаться:

- Ольга Сергеевна, а что вы думаете о безопасности в наши дни? Вот тут Федор Петрович утверждает, что лучше ходить голым, но при телохранителе…

- Ох! – всплеснула руками пожилая женщина, - Да зачем мне ваш телохранитель! Если только картошку вскопать. А то самой-то уже нелегко…

- Я никому ничего не предлагаю! – тут же с новой силой заговорил увядший было оратор, - Я просто говорю, в наши дни необходимо обеспечить себе безопасность. А будет то амбал под два метра, или забор вокруг дома, или пистолет в кармане, это не имеет значения. Главное, что-то должно быть.

- Да на кой мне пистолет! В нашем-то селе. Засмеют! – весело отмахнулась свекровь.

- Н-да… И в посадке картошки его никак задействовать нельзя, - очень тихо процедила Изольда. Однако она тут же удовлетворенно вздохнула. Она втянула несчастную женщину в разговор с занудным гостем, который от нее не отстанет до конца вечера, поскольку больше на него никто внимания не обратил. А это означало, что она больше не станет рекламировать Маняшу Тарасову таким непристойным образом. Не нужно, чтобы молодой человек видел заинтересованность родственников в выдаче девушки замуж.

- Чудесные у вас помидоры у крыльца, - снова шепнула ей Светлана, - Вы идете впереди времени. Такой стиль, а-ля натурель сейчас набирает обороты в Европе. Знаете, становится модным наводнять территорию перед домом всякими полезными растениями, ну чтобы создавалось ощущение, что вы на ферме.

- Я через это уже прошла лет пятнадцать назад, когда у моих родителей была дача под Москвой, - буркнула Изольда, почувствовав в теме подвох, - В каждой семье есть свои проблемы. У кого-то свекровь помидоры любит выращивать, у кого-то муж с собаками беседует.