Наши взгляды полные взаимной ненависти, но мои глаза выражают решимость. Это взгляд умирающего, готового утянуть всех в пропасть. Мы бросились друг на друга снова, каждый с намерением положить конец этой схватке одним последним ударом. Один из нас умрет, и оба мы решены сделать это с другим.

И я сделал это, мой неожиданный удар пронзил его прямо в сердце.

Это была смертельная рана.

Однако затем я стал свидетелем еще более ужасающего зрелища.

— Гах… Хафф!

Треск!

Велемир схватился за сердце, из него хлынула темная кровь.

«Вшууушх»

Рана начала заживать.

Восстановилось его пронзенное сердце или нет, Велемир возвращался к жизни, даже когда кровь сочилась из уголков его рта.

— Безумие… Ты вообще человек?

Велемир вытер кровь со рта с холодным, как сталь, выражением лица.

— Вот что значит быть человеком.

Вылечив свое сердце и снова приготовившись к битве, Велемир посмотрел на меня:

— Амон принимает мою веру и делает невозможное возможным. Это то, что могут сделать только люди. Это возможно, потому что Амон любит своих последователей.

В принципе я знал о подобном. Потому что была Магическая Сеть и была Сеть Веры.

Магическая сеть представляла собой энергетическое поле, распределенное по вселенной и различным планам. Она помогала магам создавать заклинания, используя энергию природы, которая затем сохранялась в слотах заклинаний. Это упрощало вызов заклинаний голосом или движениями. Без магической сети собрать достаточно энергии для заклинания было труднее, что делало магию медленной и сложной.

Магическая сеть также служила для обеспечения безопасности богов, ограничивая магов с потенциалом угрозы. Она заставляла магов полагаться на систему, предотвращая разрушение баланса мира. Даже маги с низким потенциалом могли использовать силу сети для творения заклинаний. В общем, магическая сеть играла критическую роль в мире, и без неё магов было бы значительно меньше.

Но…

Также существовала Сеть Веры, используемая жрецами для божественных заклинаний, которая являлась частью магической сети. Она имела несколько слоёв, и верхние уровни доступны только магам с высоким потенциалом. Самый верхний слой открывал доступ только для тех, кто использовал божественные заклинания.

И кажется сейчас он использовал именно ее.

Велемир, похоже, считал, что божественная сила — это привилегия, присущая только верующим.

— Итак, моя миссия и долг — как можно скорее забрать священный перстень у такого нечестивого существа, как ты. И это способ отплатить за любовь Амона.

Людвиг и Велемир были, как два урагана, крутящихся вокруг одной затеи, но каждый с своей «изюминкой».

Людвиг впадал в интенсивный фанатизм, энергичный, нетерпеливый и с гневом внутри. Его страсть была как огненный вихрь, который моментально охватывал все вокруг.

А Велемир, тащился в утонченном безумии, его фанатизм был холодным, без эмоций. Это было что-то вроде тщательно выточенного безумия, как ледяное пламя, которое не теряет своей интенсивности.

Он оказался сильнее, чем я думал. Даже после того, как ему проткнули сердце, он выздоровел, как будто физические законы его не касались. Он стал похож на неубиваемое создание, и чтобы его победить, казалось, нужно было просто отрубить ему голову.

Может, Наде и Бурдюку стоит со мной объединить усилия, чтобы справиться с этим невероятным противником. Это, возможно, единственный способ добиться успеха.

Сектанты Чёрного Храма были настоящей головной болью своей непредсказуемостью. Прямо сейчас я почувствовал всю беспокойную неуверенность перед ними. Они улучшали свои тела, обладали божественной силой и даже восстанавливались после смертельных травм.

Возможно, они зомби? Вопрос висел в воздухе, словно какой-то загадочный знак. Но Велемир был вершиной этой ужасной пирамиды, вполне отвечая всем характеристикам чудовища.

К счастью, Бурдюк пришел на помощь после разборок с рыцарями. Но Велемир не собирался сдаваться. Он снова напал на нас, и звуки битвы наполнили воздух.

«Бум! Бздыщ! Хлоп!»

Среди нас было чудовище, и его звали Велемир Хлыстов. Мы не знали, как противостоять его взрывной атаке, просто старались избегать его беспощадных ударов.

«Чак!»

Атака Бурдюка могла бы пробить его защиту, но Велемир не давал возможности для неожиданных ударов.

Когтистая лапа Бурдюка, действительно могла бы пробить защиту Велемира. Впрочем, даже если бы атака и увенчалась успехом случайно, ничего бы не изменилось.

Больше он точно не допустит смертельной раны. И даже если он будет ранен, он выздоровеет в мгновение ока.

Мы даже не могли понять пределы божественной силы этого существа.

Наш единственный шанс на победу заключался в войне на истощение, но до тех пор было неясно, смогу ли я пережить атаки Велемира.

— Карак! Ты должен подумать об отступлении! — Крик Бурдюка прорезал воздух.

Да.

Внутри меня штормило, я стоял на распутье и понимал, что время решить, идти вперед или отступать. Момент осознания пришел, и что-то внутри заставило меня действовать.

В итоге, решение спасти Лизу и Селену было результатом моей преданности дружбе. Но, несмотря на это, над ними снова нависла угроза.

Под давлением своего внутреннего импульса я осознавал, что мне нужно решить: убить Велемира прямо сейчас, или мои действия станут еще хуже, чем полное бездействие.

Моя решимость отразилась в моих словах, когда я заявил:

— Ни за что. Или он или я. Кто-то из нас обязательно сдохнет.

Встретив взгляд Велемира, я ясно ему ответил:

— На отступление не согласен.

— Ты думаешь, у тебя есть шанс, демон? — он презрительно фыркнул.

— Да, потому что в этом мире так принято.

Моя уверенность в решении заставила меня смотреть ему в глаза с открытым лицом и стойкостью. Даже если все боги соберутся, чтобы меня победить, я не умру. Это не вера, а факт. Он чувствовал то же презрение, которое я испытывал к нему.

Я не умру, пока не сделаю все до конца.

Я позабочусь о том, чтобы Луиза больше не была вынуждена страдать. Я не позволю Луизе, скованной узами родства, вернуться к жизни, в которой она не может даже задаться вопросом, кто она на самом деле.

Я покажу людям, что значит по-настоящему спастись из ямы богов, веры и убеждений.

Хотя все места, где живут люди, все области, где существуют люди, могут быть трущобами по своим собственным причинам, я заставлю их понять, что существуют не только трущобы.

Я подарю им свободу.

Я позволю им жить жизнью созерцания и выбора, не приспосабливаясь и не подчиняясь тому, что им навязывают, а делая выбор в конце их собственной борьбы.

Я решил дать им настоящую свободу во всех смыслах этого слова.

— Я смогу.

— Убить.

— Тебя.

Я дал более леденящую кровь клятву, чем любая другая, которую я давал до сих пор.

Услышав мои слова, Велемир сжал свой меч.

Казалось, он почувствовал, что что-то изменилось в моем поведении.

Пусть это случится снова.

Чудо, которое позволить мне забрать жизнь герцога, врага, против которого я никогда не смогу противостоять на моем нынешнем уровне.

Я хочу это.

«Ярость»

Сжигание топлива, называемого яростью, для получения результата, называемого чудом.

«Я должен злиться»

Моя воля всегда поддерживала меня всякий раз, когда я должен был превзойти свои настоящие пределы.

Велемир презирал меня за это. Как будто он больше не хотел говорить, он приготовился к новой атаке.

— Умри, отступник от Амона!

«Карррук!»

Одним взмахом меча Велемира, взрывная ударная волна исказила землю.

Я едва ушел от прямого попадания, но мне пришлось несколько раз перекатиться по земле. Бурдюк оставил на герцоге всего лишь небольшие царапины. Стена из железа, известная как Велемир, оказалась крепкой. Эта железная стена подвергалась разрушению, а затем восстанавливалась.