«Лежать! Сдаваться! Смерть!» — приказывал он.

Его голос полностью забил мой слух. Следом боровик воздействовал и на другие чувства. Исчезли запахи хвои, мшистой земли и влажного осеннего ветра. Перед глазами потемнело, и всё вокруг затянуло чёрной пеленой.

Я мог видеть только жуткую медвежью морду. Глаза на ней вдруг засветились алым, ослепляя меня.

Я даже собственное тело почти перестал ощущать, не говоря уже о живе вокруг.

И как будто этого было мало, я ощутил, как мои ноги опутало что-то тугое и крепкое. Корни, надо полагать.

«Сдаваться! Смерть!»

— Размечтался, — прорычал я.

Разжал пальцы, роняя револьвер. Двумя руками стиснул дробовик, поднял его и выстрелил.

Раз, два, три, четыре! На пятый раз дробовик издал бесполезный щелчок.

Боровик защитился как смог. Творить щиты он явно не умел, поэтому просто отвернулся и прикрыл морду лапой. От неё повалил густой серый дым, один палец оторвало, но нечистый стерпел. Утробно урча, он продолжил идти ко мне. Его глаза ярче засветились алым.

Ну что ж. Проверим, кто кого!

Как только вспыхнул мой Взор, боровик остановился. Обнажил клыки и заревел, оглушая меня уже не только изнутри, но и снаружи.

— Назад! — приказал я, разжигая Взор на полную силу. — Сдавайся, тварь. Прими смерть!

Чудовище замолкло, будто недоумевая.

«Сдаваться. Смерть!» — снова прозвучал у меня в голове его голос.

— Нет. Ты сдашься. Ты — умрёшь. Назад!

Яростно давя на нечисть Взором, я шагнул вперёд. Отбросил дробовик и обнажил палаш. Сочетание огня в моих глазах и железа в руках заставило боровика отступить.

«Сдаваться!» — его голос прозвучал уже не так уверенно.

— Разбежался, нечистый. Сдавайся сам, и прими смерть от моей руки. Сдавайся! — жёстким тоном приказал я.

— Молодец, Эспер! Дави! — будто бы издалека раздался возглас Яромира.

Я ускорил шаг, приближаясь к медведю. Тот замолк и застыл, не в силах оторвать своего взгляда от моего. Моё зрение прояснилось, вернулся слух, и снова зазвучали яркие запахи леса.

Я понимал, что если боровик ударит, мой амулет вряд ли выдержит. Нечистый выпустит мне кишки одним взмахом когтей. Но страха не было. Лишь твёрдая уверенность в том, что я сильнее.

— Смерть! — процедил я, подходя вплотную.

И обрушил палаш на голову твари. Кровавая полоса пролегла через медвежью морду. Он истошно закричал, даже не зарычал. Вторым ударом я снёс ему половину пасти.

А в следующий миг рядом появился Яромир. Серебряный клинок вонзился в одно ухо боровика и вышел из другого. Ведьмак пустил в клинок магию, и тот загорелся синим пламенем.

Едкий серый дым повалил из всех дыр и ран на морде медведя. Несколько мгновений — и он был мёртв. Яромир выдернул меч, и чудовище бессильно рухнуло на землю.

На меня накатило такое облегчение, что я тоже упал. Но хотя бы не плашмя, а на задницу. Погасил Взор и стиснул веки, борясь с болезненным жжением в глазах. Разжал онемевшие пальцы, которыми стискивал рукоять палаша.

— В порядке? — я почувствовал на плече руку ведьмака.

— Да.

— Сейчас одно зелье дам, глаза промоешь. Привал минут пятнадцать. В ближайшее время сюда ни одна нечисть не сунется.

Я только молча кивнул.

Вернусь в Москву, обязательно предъявлю претензию ведуну, который обучал меня разнообразию нечисти. Это надо же, он понятия не имел, что грозные боровые и маленькие боровички, хранители грибов — это разные существа…

С другой стороны, в княжествах подобных существ почти что вывели. Там больше в ходу были упыри и другая нежить, а также духи мест, по большей части дружелюбные.

— Держи.

Я открыл глаза и увидел, как ведьмак протягивает мне прозрачное зелье в стеклянной колбочке. Взял его и капнул в глаза. Удивительно, но уже через пару минут жжение исчезло. Я стал чувствовать себя так, будто и не использовал Взор.

— Что это за зелье?

— Обычное заживляющее, — пожал плечами Яромир, забирая колбочку. — Ну ладно, не совсем обычное. По особому рецепту, дальнегранский аптекарь специально для меня готовит.

Я не стал спрашивать, что за особый рецепт. Вероятно, здесь использовались какие-то части мёртвых чудовищ.

Яромир взял нож, вырезал у боровика когти и несколько клыков. Замотал их в тряпицу и сложил в рюкзак. «Жаль бросать», — пробурчал он под нос. Я был с ним согласен, но тащить такую здоровенную тушу с собой и потом обратно в Дальнегранск было как минимум неразумно.

— А ты молодец, — сказал ведьмак, садясь на землю рядом со мной. — Не всякий может задавить нечисть своей волей.

— Я же дворянин. Нас этому учат. К тому же у меня сильный Взор. Ещё в младенчестве открылся.

— М-да. Хорошая штука этот ваш Взор. Жаль, что обычно против простых людей используете.

— Что ты имеешь против дворян? — напрямую спросил я, поворачиваясь к Яромиру.

Твёрдо встретив мой взгляд, тот промолчал, а затем вздохнул и опустил глаза.

— Девушку помнишь? В которую кикимора обратилась.

— Да.

— Жена моя была. Светлана. Мы тогда в деревне под Екатеринбургом жили, служили графу одному.

— Что за граф?

— Елисеев. Урод, каких мало, — скрипнув зубами, сказал ведьмак. — Что снаружи, что в душе. Над слугами своими издевался, говорят, даже пытал их до смерти. Пропадали у нас люди время от времени… Я гвардейцем у него служил, офицером. А Светлана поварихой.

Яромир снова тяжело вздохнул и продолжил:

— В общем, отправил он мою Светлану в лес. Там поляна была, где дикая земляника росла, приспичило ему пирог с этой земляникой. Плевать было, что Света беременная. А все знали, что в лесу том упырь завёлся. Ну и… дальше сам догадайся.

— Почему ты не пошёл с ней? — спросил я.

— Ты сейчас шутишь или что⁈ — не наигранно разозлился ведьмак. — Я там был! Своими глазами всё видел!.. Не смог жену спасти, и упыря не смог убить. Только ранили мы друг друга. Он сбежал, а я тело Светы взял и домой понёс. Думал, может, целитель сможет её к жизни вернуть. Знаешь, что граф Елисеев сказал?

Я молча повёл подбородком.

— Что его целитель только для аристократов. И спросил, не забыл ли я захватить землянику.

Я даже не знал, что на это ответить. Думаю, на моём лице отразился шок, поскольку Яромир, посмотрев на меня, невесело усмехнулся.

— Вот потому я дворян и не люблю. Потому что им пирог дороже жизни простого человека.

— Я бы так ни за что не поступил, — сказал я.

— Верю. У тебя по глазам видно, что ты человек хороший. Но себя так просто не изменишь. Тяжело мне знатным доверять после такого.

— Понимаю. Спасибо, что рассказал, Яромир.

— Не за что. Вставай, дальше идём. Зелья хлебни.

— Какого? А, настойку на вонючих носках… Хорошо, хорошо.

Я глотнул зелья выносливости. Мы перезарядили оружие и проверили прочую амуницию перед выступлением.

— И что, ты убил графа Елисеева? — спросил я.

— Не я. Другие убили. Но я, скажем так, поучаствовал… как это говорится? Косвенно. А потом свалил подальше и стал на чудовищ охотиться.

— Понятно, — кивнул я, на этот раз решив не выяснять подробности. — А того упыря-то прикончил?

— Нет. Сбежал он из тех краёв. Надеюсь, встречу рано или поздно, — Яромир прочистил горло и сплюнул. — Давай-ка на карту взглянем. Кажется, мы немного с направления сбились.

Я вытащил тубус, развернул карту… и обомлел. Ведьмак подошёл, тоже взглянул и хмыкнул.

— Интересно, — пробурчал он.

— Она тоже зачарована, что ли? Но я не чувствую магии.

— Я тоже, — Яромир даже потрогал уголок карты. — Вот и говорю, интересно. Не к добру это, Эспер.

— С чего ты взял? Здесь же путь отмечен!

Действительно, на карте появилось то, чего раньше не было. К месту, отмеченному крестом, вела пунктирная линия. И даже более того, возникла красная точка — которая, если я не ошибаюсь, отмечала наше текущее местоположение.

— Дай-ка, — ведьмак забрал у меня карту и внимательно посмотрел. — Так, дорога между городом и рудниками вот она. Но этот якобы путь не от неё начинается, а чуть дальше в лесу. Любопытно.