— Попробуйте их понять, Эспер. Мы не в княжествах, здесь очень мало знатных, особенно высокого уровня. Люди не привыкли.

— Я понимаю. Но разве они не знают, что нападать на дворянина — это смертный приговор?

— Именно это нам и стоит обсудить, — Сергей посерьёзнел. — Вы что, правда настаиваете на том, чтобы тех пятерых казнили?

— Конечно. Иначе город решит, что меня можно спокойно оскорблять и даже бить. А что они в таком случае сделают с моей матерью и сестрой?

— Понимаю ваше беспокойство, Эспер, — кивнул Сергей. — По закону вы, конечно, правы. Но подумайте сами. Это маленький город, все друг друга знают. У этих пятерых есть семьи, родственники, товарищи по работе. Если мы их повесим, на вас обозлится весь Дальнегранск.

— Думаете, мне не плевать?

— Надеюсь, что нет. Повторюсь, это маленький город. Здесь царят совсем другие нравы, нежели в Москве.

Я это прекрасно осознавал, просто вёл свою игру. На самом деле я уже решил, что не хочу казни тех смердов. Именно по той причине, что меня возненавидит всё население города.

Вот и полицмейстер думает так же. Он вряд ли беспокоится обо мне, скорее не хочет, чтобы из-за меня в Дальнегранске начались проблемы.

Вот на это я и ставил, надеясь выторговать что-нибудь за мнимую милость.

Ни капли лжи, само собой. Это блеф, полуправда, танец недомолвок и намёков. Излюбленная дворянская игра.

— И как же быть, ваше благородие? — картинно нахмурившись, спросил я. — Просто отпустить несчастных? Так не пойдёт.

— Почему же отпустить? — Сергей развёл руками. — Я предлагаю изменить наказание на менее суровое. Можем их публично выпороть.

— Сомневаюсь, что это верное решение. Меня точно так же будут ненавидеть. Только заключённые останутся в живых и будут поддерживать эту ненависть. По мне, так даже хуже.

— То есть вы всё-таки настаиваете на казни?

— На мой взгляд, это наиболее справедливый вариант, — пожал плечами я. — Хотя, конечно, и весьма суровый. Я был бы рад проявить милосердие, но не хочу, чтобы это расценили как слабость.

Сергей поёрзал и поправил лежащую на столе форменную фуражку.

— Я всегда на стороне закона, Эспер, — сказал он. — Но волнения в городе мне не нужны. Ваш брат, московский князь, первым же спросит с меня, и…

— Князь Владислав мне больше не брат, — перебил я. — По крови да, и лишь наполовину. Теперь у меня свой род.

— Дело не в этом, — сказал Сергей. — Я к тому, что давайте уладим всё так, чтобы и волки остались сыты, и овцы целы.

— Не буду спрашивать, кого вы подразумеваете под волками, а кого под овцами, — улыбнулся я. — Что ж, давайте попробуем. Собственно, у меня есть один вариант. Честно скажу, он не слишком мне нравится, но ради сохранения покоя в городе я готов на него пойти.

— Что вы предлагаете?

— Наверняка вы знаете, в каком доме я поселился. Там ужасные условия. Надо отремонтировать крышу и стены, переложить пол, застеклить все окна, не говоря уж о том, чтобы очистить двор и поставить новый забор.

Полицмейстер понимающе хмыкнул.

— Хотите, чтобы они привели ваш дом в порядок?

— Да. Но повторюсь, я не в восторге от такого варианта. Хотя бы потому что беспокоюсь за безопасность матери и сестры. А я не могу всё время торчать дома и следить, чтобы эти мужланы не смотрели в их сторону. У меня есть работа и другие дела.

— Насчёт этого не переживайте. Я отправлю надсмотрщиков.

— Это меня устроит. Что касается материалов для ремонта — думаю, будет справедливо, если обвиняемые купят их на свои деньги. Ну, или достанут где-нибудь бесплатно, меня это не волнует.

Сергей откинулся на стуле и рассмеялся:

— А вы, Эспер, парень не промах! Ловко вы это провернули.

— Что провернул? — равнодушно поинтересовался я. — Это ведь вы настояли, чтобы холопы остались в живых. Отпустить их просто так мне не позволяет честь. Надеюсь, что и вам тоже.

— Да, конечно, — всё ещё улыбаясь, кивнул Рылин.

Кажется, он понял, что я изначально к этому вёл. Впрочем, нас обоих вполне устроил такой вариант. Состричь с овец немного шерсти, чтобы волк и его семья остались довольны.

Покидая отделение полиции, я встретил знакомого молодого городового:

— Здравия желаю, ваше благородие! — козырнул он мне.

— Здравствуй, Лучезар. Как служба?

— В радость! То ли мне так везёт, то ли преступности в городе больше стало. Но в патруле не скучаем. Глядите, какого красавца поймал!

Будто рыбак, который хвалится уловом, Лучезар встряхнул задержанного мужика. У того под глазом темнел фингал, под носом засохла кровь, а руки были скованы за спиной.

— За что ты его так?

— За воровство.

— Я про лицо, — сказал я, обводя пальцем разбитую морду простолюдина.

— Так и я про него, — улыбнулся городовой. — Не люблю, когда воруют. А уж когда сопротивляются аресту, сами боги велят приложить как следует.

— Перуну такое любо, — согласился я.

Мне всё больше начинал нравиться этот молодой полицейский. Он борется с преступностью, получая от этого удовольствие, и с нарушителями не церемонится. Мне бы пригодился такой человек в будущей гвардии.

— Послушай, Лучезар. Я только что от полицмейстера. Мы договорились, что вчерашние ублюдки будут в наказание ремонтировать мой дом. Там понадобятся надсмотрщики, и я буду рад, если ты станешь одним из них.

— Понял, ваше благородие! С удовольствием. Я же их и задержал, так что договорюсь, наверное.

— Буду рад, — повторил я и кивнул на прощание. — Увидимся.

— До встречи, ваше благородие!

Сев на лошадь, я быстренько съездил домой и убедился, что купленные вчера материалы привезли. Сразу же рассказал матери, что к нам придут работники и отремонтируют дом.

Уточнять, что это будут заключённые, я пока не стал. А то мама могла бы распереживаться.

Затем я направился к единственному выезду из города.

Покинуть Дальнегранск просто так было нельзя из-за купола. Защита поддерживалась с помощью нескольких мощных артефактов-генераторов, и пройти черёз неё можно было только в определённом месте.

Это место представляло из себя глухой бетонный тоннель длиной метров двадцать. Он был весьма просторным, так что с лёгкостью мог проехать даже грузовик. Рядом, собственно, находились стоянка для автомобилей и конюшня.

Тоннель охраняли, причём не простая полиция, а имперские ратники из Обережного корпуса. На дежурстве находилось не меньше дюжины солдат, две бронемашины и боевые артефакты. Если какая-то нечисть прорвётся через тоннель, ей не позавидуешь.

Когда я подъехал к тоннелю, лейтенант обережников вышел вперёд и поднял руку, останавливая меня. Осмотрел и коротко поклонился:

— Здравия желаю, господин. Куда направляетесь?

Ну, хоть военный сразу опознал во мне дворянина.

— Здравствуй, служивый. Везу документы на рудники, — я приподнял сумку с почтовым гербом.

— Опасность осознаёте?

— Теоретически. На своей шкуре ещё не довелось испытать.

— Надейтесь, что и не придётся. Я обязан провести инструктаж, если позволите.

— Конечно, — кивнул я.

— За куполом обитает нечистая сила. В здешних местах особенно много леших, также встречаются кикиморы, черти и зверодухи. Езжайте по дороге, не останавливайтесь. К воде не приближайтесь, в лес тем более не вздумайте заходить. На голоса и призывы о помощи не обращайте внимания, нечисть часто пытается голову морочить.

— А если правда кому-то нужна помощь?

— Редко такое случается. Гораздо реже, чем вы можете подумать. Люди вне купола просто так не бродят.

Я кивнул, а ратник продолжил:

— Дорога зачарована, но чары иногда слабеют. Помните, что там нет никаких развилок. Если увидите развилку или туман на дороге — разворачивайтесь и возвращайтесь. Забредёте в туман, или повернёте не туда — поминай как звали.

— Понял.

— Со встречными не разговаривайте, особенно со старушками всякими, которых якобы подвезти надо. По темноте не вздумайте ездить, лучше на руднике заночуйте. Ночью самые сильные твари просыпаются, им дорожные чары не помеха.