Да, кстати, по поводу аллюзий: кого там тошнило при виде наполеонов? В углу, за ширмой — туалетная комната.

Всё? Готовы? Следующая серия залов раскрывает сразу две темы: скаредность и расточительство. По правую руку представлена скупость, по левую — мотовство: стало быть, антитеза, а вместе с тем две стороны одной — простите за каламбур — медали. Каламбур, знаете ли, неслучаен: тут у нас нумизматика в основном. Есть такой анекдот: жена по телефону разговаривает с подругой и говорит: «А мой-то мудозвон…» А сидевший рядом муж чуть не подавился куском огурца, да как закричит: «Да сколько ж раз тебе объяснять, не мудозвон, а нумизмат!»

Смешно, правда?

Не смешно?

Ну, если вы такие серьезные, тогда взгляните на эти любопытные экспонаты (бронза, барельеф): здесь один персонаж родительское имение спускает в картишки, да на кокоток, а тут, напротив, другой персонаж собственным детям сухари выдает под залог, расписку и проценты. Братья они родные, оттого так внешне и похожи. М-да…

А тут, за стеклом, слитки золотые в запекшейся крови, а сзади фоном — всеобщая декларация прав покупателя и потребителя. А здесь, на этих стендах, — долговые обязательства, закладные и накладные квитанции, сберегательные и чековые книжки, кредитные и дебетные карты, монеты и банкноты всех времен и народов. Вот последние поступления: корпоративные журналы банков, презанятная, доложу вам, вещь. Там все про креативность и инновационность в процессах интенсификации проектов модернизации и активизации программ креативности и инновационности. Ха. И все в том же духе. Не жалея ни сил, ни времени. А вы говорите, кризис… М-да, к музам в дебри Парнаса мы не взбирались, в гладкий стих свою речь уложить не старались. Кстати об Античности: разумно экономить и тратить время (свое ли, чужое) не умели никакие народы и ни в какие времена, что, кстати, и сказывается на безумном количестве денежных знаков. Огромные массы денежной массы. И неумение человеческих масс жить по-человечески.

Кстати, один маленький симпатичный мальчик вот какую тавтограмму сочинил: «Деньгами думать дурно…» Сейчас он уже вырос, стал большим и все думает, как бы заработать побольше денег…

Здесь отдел гнева и зависти. Предназначен для хронических садистов и мазохистов, то есть для тех, кто извращает, насилует время и ассоциируемые с ним конкретные предметы и символы (начиная с самих себя). Здесь подобно символу времени сжимается, скручивается и растягивается мерзкая плоть. Каково? Голограммные изображения в деревянных рамках представляют всю гамму чувств и соответствующих им выражений. Вон как их всех распирает. Одна рожа краше другой. А это зеркало. Можете потренироваться. Обратите внимание на пиротехнические эффекты: гром, молнии, сполохи. Очень изящно и со вкусом получилось. Здесь вам не телевидение какое-то. А вот макеты и муляжи внутренних органов, которые атрофируются и разрушаются под воздействием неодолимой внешней силы. Так сказать, природный форс-мажор, которому и дела нет до ваших акций и прокламаций. Вот, кстати, мультимедийная установка: посылаемые импульсы изменяют окраску и вызывают колебание магнитных волн. Все, так сказать, перекрашивается и колеблется. И если бы не, так сказать, кармические таблички, то…

Ну ладно. Экспозиция находится в стадии оформления и будет завершена в скором времени. Жаль, что вы не увидите…

А тут у нас графика будет. Кабинет эстампов в некотором роде. Карандаш, тушь, акварель, гравюры с убийцами и самоубийцами. Правда, сейчас всех душегубов вынесли на время ремонта. Осторожно, не испачкайтесь. Здесь у нас планируется устроить тир с пневматическим оружием. Для стрельбы на время и по времени. Посередине — эстрада для танцев с саблями, а в центре — «луизетта», изобретение одного французского доктора-гуманиста. Вдоль стен — стенды для разнообразных умерщвляющих средств и приспособлений: колющих и режущих, рубящих и секущих; огнестрельных; отравляющих; поражающих; виртуальных и ритуальных (сакральное забывать нельзя). Будет очень, очень красиво.

Ну-с, если вопросов нет, то здесь я с вами попрощаюсь. Нет, нет. Мне — пора. Задержался я с вами. Ведь вас много, а я — один. Да вы не робейте. Справитесь. В следующих залах еще много чего: хулители, содомиты, ростовщики, обольстители, льстецы, симонисты, прорицатели, взяточники, лицемеры, тати, злосоветники, депутаты разных созывов, сектанты, подделыватели, изменники и проч. Последний зал числится за тщеславцами и честолюбцами, среди которых писатели, поэты, романисты, эссеисты, мемуаристы, беллетристы, короче, графоманы и бумагомаратели.

Идите и смотрите. И учитесь время попусту не тратить. Пока не дойдете туда, где язык уступает безмолвию. Живое время еще есть: мелким песком в часах сыпется или ржавой водой из крана капает, у кого как. «Все течет, все из меня, — цитировал своего предшественника поэт Лю-Ци Басмани после двух лет, проведенных в одиночной камере, и добавлял: — И из вас тоже: капает время в дырявое темя, ржавой водой заполняет череп и заливает сумбурные мысли мои».

Вот так. Тик-так.

Вот. Так.

… здесь сыро, зябко, и — как в ноябрьский полуснег-полудождь-полуград на петроградской стороне — видимость ухудшается…

… пространство даже не опыта, а всего лишь попытки наблюдения сужается, горизонт ожидания отдаляется и растворяется…

… причем происходит нечто странное: не что-то, отдаляясь, пропадает за горизонтом — такое уже было, и не раз, все мы были тому свидетелями; нет, исчезает сам горизонт, лишая нас пусть нечеткой, но все же линии, за которую — как за соломинку — мог бы уцепиться взгляд…

… уничтожается пространственный ориентир, какой-никакой, а все же предел, рубеж, веха…

… пропадает горизонт, вместе с ним пропадают ландшафт, пейзаж, освещение и очертания, являя нам одну лишь згу: черную, вязкую, липкую, как в пост-экзотических снах…

… пропадает все, а мы…

… мы остаемся…

… и стоим…

… стоим и всматриваемся в эту незримость — эка невидаль, — щурясь, выжидая, нет, не год и не два, в ожидании, нет, не годо, нет, не гадая, а негодуя, и не год и не два…

… и в этой — уже многолетней — кромешной тьме откуда-то снизу куда-то наверх все лезут и лезут, оттесняя, отталкивая, отпихивая друг друга, не угодники, а негодники, негодяи федерального значения, говнюки любого пошиба, лезут настырно, из кожи вон, только бы выбиться, отметиться…

… оголтелые, окаянные, одержимые, они беснуются до пены на губах, до всхлипов, обмороков и припадков…

… фиглярствуют, кликушествуют, неистовствуют…

… «ура!» «марс наш!»

… а еще, дабы угодить — подгадать и подгадить — «да!», «да!» — подзуживают — «так!», «так!» — и науськивают на неугодных уже готовую сорваться с цепи свору: «фас»! «ату, ату»!

… и злорадствуют: «будет вам солнечный Магадан и северное сияние»…

… нам не нужен Магадан, нам хорошо и на петроградской, мы не хотим слушать, но все равно слышим: многозевное лает, рычит, визжит, воет везде, повсюду, все ближе и ближе, а мы ждем, впитывая мрак и морок, изумленно, доколе, ну, когда же все это кончится, а оно не кончается, и горизонта все нет и нет…

… покорнейше прошу простить и нижайше умоляю внимательно выслушать только не поймите мою просьбу превратно могу ли я вас пригласить в ресторан выпить бокал французского вина да бокал красного сухого вина именно сухого и обязательно красного да не ослышались мне хотелось бы причем не имея в виду ничего предосудительного угостить вас французским вином этим вы бы оказали мне большую честь нет ничуть не преувеличиваю большую честь если бы нашли возможным уделить мне всего лишь час и разделить со мной не побоюсь этого слова ни с чем не сравнимое удовольствие иначе и не скажешь когда речь заходит об изысканных аристократических или как сейчас здесь принято кстати совершенно необоснованно и в высшей степени претенциозно выражаться элитных напитках разумеется если последние выбираются со знанием дела или с помощью знающих специалистов в области энологии скажем сомелье к коим я не осмеливаюсь причислить вашего покорного слугу хотя и он сумел бы использовать свои скромные познания и посоветовать выбрать допустим что-нибудь скорее традиционное и проверенное временем несомненно гран-крю желательно выдержанное разумеется насыщенное но не тяжелое и если допустимы подобные метафоры глубокое и богатое причем второе прилагательное относится вы конечно же меня понимаете не к стоимости вина об этом не стоит даже говорить а к самому вину другими словами к его букету к характеристикам которые составляют его вкус и что немаловажно его послевкусие а именно благородная утонченность и классическая строгость вкрадчивая нежность бархатная мягкость свойства как мне представляется характерные скажем для бордо например шато марго допустим 1996 года люссак 1999-го монтань сент эмильон предпочтительнее 1998-го впрочем и шато ля мазероль фю де шен опять таки 1998-го исключительный отметим был год если пожелаете с ассорти из козьих сыров в холодном виде или в сопровождении с ассьет шод какой-нибудь бюш сандре или кроттен запеченный на крекерах и выложенный на листьях свежего салата что полагаю вам бы весьма понравилось…