— И не только маны. Я хочу предложить систему взаиморасчётов. Поскольку львиная доля доходов всех этих богов тружеников оседает на твоем прилавке, тебе и карты в руки.

— Поясни.

— Я конечно в городе всего второй день. Но уже понял, что основной расход у нашего брата работяги — это сома. Пятьдесят кворков за стаканчик будь добр выложи. А это по месяцу выходит полторы тысячи с носа.

— Марк, я продаю сому с минимальной наценкой. И никогда не отказываю, если кто-то не в силах заплатить. Здесь немало тех, кто должен мне за сому.

— Бар, я тебя не упрекаю. Я говорю о том, что ты имеешь представление о содержании карманов каждого из своих завсегдатаев с высоким уровнем точности.

— Не без этого, — подтвердил Бар.

— А потому именно тебе лучше всего вести учет.

Затем я пересказал Бару всю цепь переговоров и умозаключений.

— Интересная схема, — Бар почесал кончик носа, — Вообще-то мы все от случая к случаю занимаемся этим натуральным обменом. Сам понимаешь, если есть возможность сэкономить шестьдесят процентов, значит нужно сэкономить. Но превращать это в отлаженную схему не пытались.

— И я догадываюсь, почему. Потому что велико искушение. Потому что шестьдесят процентов — это много.

— Верно понимаешь. Но если мы установим четкие ограничения, может получиться. Наладчики, ремонтники, монтажники — еще куда ни шло, вашего брата трудно проконтролировать, но поставщики должны меру соблюдать неукоснительно.

— Тогда начнем с малого, Бар. Пока что вовлечем в эту схему полтора десятка парней, проверенных, которых ты давно знаешь. Обкатаем, посмотрим. Если все пойдет как надо, расширим.

— Ай да Марк, все отмаркировал, — с уважением сказал Бар, — Я согласен, попробуем.

Ушел спать в кабину с чувством выполненного долга. Я смог протолкнуть очень полезную схему. Даже если я не получу от неё большой личной выгоды, меня вполне устроит выгода коллективная. Чертов стаканчик сомы стоит пятьдесят кворков чистыми, а грязными больше сотки. Тут есть на чем сэкономить.

На следующее утро меня растолкал Гор. У него бессонница что ли? Возможно стоит добавить ему еще писярик отработки перед сном. Чтобы спал нормально. А то начинает мозги выклевывать с ранья.

— Парень, хватит обнимать подушку. От твоих жарких объятий она в Лулу не превратится.

— Сдалась мне твоя Лула, это ты на нее запал.

— Я⁉ — оскорбился дракон, — Я сразу предлагал ее высадить в ближайшем сквере.

— Не оправдывайся, старикан. Это делает тебя смешным.

— Тебя опять хочет видеть Верзивульф, — старикан перевел тему, — В личке висит вызов в офис. По-моему он к тебе неравнодушен.

— Ага. Полюбил с первого взгляда. Гор, не надо шутить так натужно. От натуги у тебя случается огнеметный пердёж. А у меня только начала здесь выстраиваться положительная репутация.

Гор не нашёлся, что ответить, и обиженно замолк.

— Взлетаем. Рули к козлине. Придётся выяснять, что ему от меня опять понадобилось.

На этот раз павлиний бог сразу указал на начальственную дверь. Надо же, так хочет видеть, что не стал мариновать в приёмной. Подгорает у него что ли?

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, Марк, — козлина раздувает ноздри, явно чем-то недоволен, — Потрудитесь объяснить, почему вы взяли прибор у непроверенного поставщика.

Играть в эти игры не собираюсь. Глупо говорить про «непроверенность», когда сама система выступает объективным приемщиком работы.

— Ваш прибор не откалиброван, — отвечаю независимо, — На калибровку уходит слишком много времени. Вы же сами говорили, как важно для вас обеспечить работников высокопроизводительным трудом.

— Да. Вы правы, — козлина скривил кислую харю, крыть ему нечем, выйти из образа заботливого руководителя позволить себе он не может.

— Я могу идти?

— Да, то есть нет. С вами хотят поговорить по поводу вчерашнего заказа.

— Какого заказа? — напрягаюсь.

— Как раз тому заказчику вы ставили прибор. Прошу заметить, не мой прибор. Прошу заметить, что претензии не ко мне.

Верзивульф однозначно даёт понять, что съезжает с темы. Впрягаться за меня не собирается. Да я и не надеялся. Правда, я надеялся на другое. Думал, что парфюмер меня не заподозрит. Зря надеялся. Парфюмер не дурак. Способен сложить два плюс два.

Вышел из директорского кабинета, глянул на секретаря. Секретарь смотрит сквозь меня, как сквозь пустое место. Умеют некоторые секретари создавать такую ауру величия, что посетитель невольно проникается и скукоживается, становясь маленьким и незначительным.

— Меня кто-то ждет? — задаю вопрос, от которого у секретаря случается системный сбой с вынужденной перезагрузкой системы.

Павлин сосредоточил на мне удивленный взгляд, как если бы с ним заговорил предмет мебели.

— Кто вас может здесь ждать? — наконец выдал он.

— Вы правы.

Вышел из приёмной и пошел по коридору. Может, я рано запереживал? Парфюмер на арапа кинул запрос по поводу вчерашнего наладчика в какую-нибудь службу контроля качества или типа того, а сам здесь даже не появлялся. В таком случае я не обязан к нему ехать. Пусть продолжает гадать на кофейной гуще, почему богиня на этот раз не возродилась в его квартире.

Но я зря надеялся. Возле припаркованного дракона меня поджидают аж трое.

— Вы маркировщик Марк? — спрашивает парфюмер, будто видит меня впервые.

Я бы посчитал его слега двинутым на голову, потому что он и раньше на меня так смотрел, если не двое очень мрачных типов, стоящих с двух сторон от него. От этих типов отчётливо пахнет смертью и тлением.

— Да я, — отвечаю симметрично, будто тоже вижу его впервые.

— Вы вчера ставили мне прибор на манопровод, — сообщает парфюмер.

— Да, припоминаю. Прочистка канала и установка вихревого ускорителя, — перехожу на язык профессионального общения, — Если прибор не помог и у вас опять засор, вам следует установить манопровод с еще большей пропускной способностью. К сожалению установка дополнительного оборудования не дает полных гарантий.

Говоря, я отслеживаю в себе содержание хаоса. У меня полное ощущение, что мрачные типы тоже его отслеживают. Но мрачные типы могут побриться полотенцем. За два дня я наловчился постоянно удерживать себя в ровном спокойном состоянии. Хаос у меня в норме, как давление у космонавта перед взлётом.

— Дело не в приборе, — возражает парфюмер, — Вчера вы попросили доступ к утилизационному шкафу. Я выяснил, что для установки ускорителя этого не требуется. Что вы у меня вынюхивали?

— Должен был убедиться, что на вашем манопроводе нет других дополнительных приборов, которые могли бы помешать штатной работе ускорителя. Для этого пришлось осмотреть канал изнутри, — выдаю не моргнув глазом первое, что пришло в голову, — У вас что-то пропало из квартиры?

Парфюмер промолчал, как я и рассчитывал. Не скажет же он при свидетелях, что у него сперли богиню, над которой он ставил опыты.

— Вы не заметили ничего необычного? — спросил он после паузы.

— Необычного… — хмурюсь и делаю вид, будто пытаюсь вспомнить, — Не помню ничего необычного. Вполне рядовой выезд.

— В таком случае, если что-то вспомните, сообщите, — парфюмер переслал мне свой контакт в системе, — Любая деталь может оказаться полезной. Я хорошо заплачу.

— Ладно. Если что-то вспомнится, свяжусь с вами.

Так и не нащупав почвы для подозрений, парфюмер отстал.

— Поздравляю, парень, — едко заметил Гор, когда мы взлетели, — Третий день в городе, а тебя уже ищут с восперами.

— С кем меня ищут?

— С восперами, парень. Так называют бывших высших вампиров.

— Это ж нежить.

— Кто сказал, что нежить не сможет стать богом? В этой вселенной возможно все, — философски изрёк старик, — Они ведь проверят твои слова, парень.

— Да что они проверят? Мало ли зачем я полез в этот шкаф. В конце концов я просто один из подозреваемых.

— Один из…? Ты думаешь, к парфюмеру ходят толпы посетителей?