Понятно...

— Чем он занимается, Сай? В своих командировках?

Снова вытирает нос и уводит взгляд в сторону.

— Он ездит по объектам и решает...некоторые проблемы.

— Какие проблемы? — осторожно интересуюсь, дергает плечами.

— Разные. Добыча нефти — дело опасное. Бывает. Когда случаются аварии, нужен человек из верхов, который приедет и наведет порядок.

Замираю.

Пару раз хлопаю глазами.

Что, простите?!

— То есть он регулярно встречался...с пострадавшими?

— Типа того.

— Чтобы окончательно все точки выставить...Он ездил по местам добычи, когда случались ЧП, смотрел людям в глаза, а они его поносили и винили за смерть своих близких?! Я ПРАВИЛЬНО ПОНИМАЮ?!

Сай кусают губу, но в глаза мне не смотрит.

Охренеть!

Серьезно?!

— Вы...вы охренели?!

— Тормози!

— Тормози?! Вы сбросили на него все дерьмо?!

— Он никогда не говорил, что ему в тягость! Наоборот!

— А ты бы сказал?! Он же так боялся разочаровать вас с отцом, а вы...

Прикладываю трясущиеся пальцы ко лбу.

Теперь мне понятно.

Адам...он может быть стальным. Для всех. Но я знаю...его душа другая. Она бережная, ласковая, нежная. Ранимая. Он редко позволяет ее увидеть, но мне можно...Я ее видела. Он не врал — пускал меня туда всегда; там, где тепло и слабо. Туда, где нет брони и масок. Туда, где он — это он, и там, где место есть только для меня...

— Вы так часто повторяли, что он с детства был чувствительным, а потом взяли и кинули его в бассейн с акулами...

— Не утрируй, твою мать! Адам — взрослый мужчина!

— И что с того?! Это значит, что он не может чувствовать?! Что он не переживает?! Да хера с два!

— Я тоже этим занимался!

— Если ты можешь выдержать, не значит, что остальные на это способны! У каждого своя грань, чтоб тебя! И потом...Давай ты не будешь тут мнить себя непонятно кем, ладно?! Только не ты! Или напомнить, как рыдал, когда сына своего впервые увидел?!

Сай опасно сверкает глазами, но ничего не говорит. Потому что нечего сказать...

Он понимает, что облажался. Знает...

И я отступаю. Скандалом делу не поможешь...

— Сай, ты же понимаешь, что ему нужна помощь? — спрашиваю тихо, он хмурится, — Профессиональная, я имею в виду…

Хмурится сильнее, но глаза в пол опускает.

Боже! Упертые бараны-Салмановы…

— Я знаю, что вы плохо относитесь к психологам. Адам всегда называет их шарлатанами. Но это не слабость — ему нужна помощь. И это не слабость…обратиться за помощью.

Вздыхает, достает из пиджака сигареты, но не спешит зажигать. Крутит их в руках, задумчиво вглядываясь в ночь. И, наконец, говорит…

— Ты права, только вот он вряд ли согласится…А эта…

— Сейчас самое важное — он. Не месть, он. Этой мрази даже в стране нет, поэтому не думай о ней сейчас. Адам — ты должен убедить его обратиться за помощью.

Сай хмыкает, но кивает.

— Было бы это просто еще…

Открывает пачку. Тут я улыбаюсь и делаю на него шаг, кладя руку сверху. Удивленно поднимает глаза.

— Я думаю, что с этим я тебе помогу.

— И как же?

— Я беременна, Сай.

Застывает. Потом его глаза округляются, он резко смотрит на мой живот, потом зачем-то оглядывается и снова на меня — зло…

— И ты молчала?! Я бы никогда не позволил тебе во всем этом участвовать!

— Мне и не нужно твое позволение.

— Как заговорила! Глупая девчонка! Это все — такой стресс! Ты о ребенке подумала?!

— Я только о нем и думаю! — цежу в ответ, отступаю и облокачиваюсь на дверь сложа руки на животе, будто защищаю его.

Молчу недолго. Провожу ладонями пока еще там, где нет и следа его. Но он есть. И в сердце, и в принципе. Такой долгожданный ребенок...

Шепчу.

— Как думаешь? Ему будет лучше, если его отец сойдет с рельс? Не дай бог, что-то сделает с собой? Или просто нажрется и впечатается куда-нибудь? И никогда его не увидит?

Поднимаю глаза — в них опять стоят слезы.

— Нет. Не будет. Адам нужен ему. Он нужен…мне…нам. Понимаешь? Но сначала ему нужна помощь. Он должен понять, что не виноват. И все эти пять лет — он был лучшим мужем. Собой. Вот он настоящий, а не та чушь, которую навязала эта сука!

Повисает пауза. Кажется, я вижу во взгляде Сая уважение, киваю.

— Только…

Уголки губ дрогают в улыбке.

— Ну конечно…только? Ты без оговорок не можешь.

— На этот раз она логична.

— И в чем ее суть?

— Адам не должен знать, что я все знаю.

Выгибает брови.

— Не говори ему, что пришел сюда не один. Скажешь, что я позвонила и просила приехать, чтобы помочь ему, но меня здесь сегодня не было. Ясно?

— И…почему?

— Если он узнает, что я в курсе — это будет лишним стрессом. Ты же знаешь…Адам — самый гордый человек в этом мире. Это его ахиллесова пята. Нельзя по ней бить сейчас. Да и потом...скажи, по какому мужчине не ударит...такое?

Не отвечает, потому что знает: это за гранью. Это уже слишком. Мужчину можно уничтожить и меньшим, а так? Тем более...

Киваю еще раз.

— Поэтому ты должен молчать. Он сам расскажет, когда будет готов — я в это верю. Ты об этом позаботишься. Помоги ему. Я же могу на тебя положиться?

Цыкает.

— Он — мой младший брат, Лиза! Работа...она и на меня влияла, конечно, и да, это тяжело! Да! Но я не думал...а тут...я...естественно, я сделаю все, что могу! Даже больше!

— Хорошо. А я пока уеду… — хмыкаю, отрываясь от своего места, — Паша купил дом в тихом, спокойном месте. Поживу пока там. Подальше от стресса…

— Тоже логично.

— Да…— бросаю на него взгляд, — Я не хочу уезжать. Хочу быть рядом с ним, но он не готов…Это обидно, ведь в горе и радости…

— Я передам ему твои слова.

— Скажи, что я буду ждать весточки. Хорошо?

— Хорошо.

Киваю и поворачиваюсь к выходу, но в спину мне вдруг летит…

— Я же могу сказать ему о ребенке?

— Ты должен сказать ему о ребенке, Сай. Ради него он горы свернет — я знаю.

— Он ради тебя их свернет, Лиза. Если я скажу, что ты на самом деле от него уйдешь — послушает. Дошел уже до точки невозврата, теперь точно послушает.

Слегка улыбаюсь.

— Знаю…думаю, что он...наконец-то рассказал, потому что подумал, что я уже ушла.

— А ты ушла? — тихая надежда в голосе заставляет меня улыбнуться уверенней.

Я поворачиваюсь лицом к Саю и слегка жму плечами.

— Боюсь, я его никогда не брошу на самом деле. Я люблю его. Несмотря ни на что. Я так сильно люблю его, что буду рядом...даже после всего. Развод — херня. Он всегда был херней. Попыткой заставить его...прекратить вести себя так! Услышать меня! Я хотела, чтобы он меня услышал и понял, но...теперь это значения не имеет. Я приняла решение.

— Какое?

— Адам — мой муж. Отец моего ребенка. И я его, твою мать, не брошу! Дура? Наверно...

— Ты не дура, Лиза. Он тебя правда очень любит. Никого так не любил никогда...

— Знаешь? Я так долго мучилась вопросом...почему? Почему он спит с ними? У нас же все так хорошо, он меня любит, и я это знала! Всегда знала, даже в моменты отчаяния, но тогда почему?

Сай поджимает губы и прячет глаза.

Хмыкаю.

— Теперь я, наверно, больше понимаю. Я не простила его, передай это тоже. И не готова простить, но я готова дать ему шанс ради того, что у нас было, есть и может быть. Ради нашего ребенка... Только сначала он должен обратиться за помощью. Скажи, что нам нужен он. Настоящий. Тот, кто был рядом со мной пять лет. Я очень хочу вернуть своего мужа обратно. Но только его. Меня больше не устраивают полумеры. Хватит.

— Я тебя понял.

— И скажи... — голос падает до шепота, — Что тогда...я говорила все это, но думала о нем. Потому что я всегда хотела, чтобы это был он. Ладно? Передай. Он поймет.

Сай слегка кивает, и я покидаю дом, полный осколков не только вещей, но и душ. Всех нас, кто теперь повязан в этой истории. Но я верю, искренне и глупо, возможно, верю! Что все еще можно собрать. Если постараться...