— Я никак не смогу остаться? — делаю обреченную попытку.

— Нет, это не обсуждается, — припечатывает и покидает комнату.

Сижу и не могу опомниться. Что это было? Гареев таким витиеватым способом признался мне в любви? Вот только сегодня в это верится с трудом. Не после вчерашнего треша. Но в груди все-равно порхают предательские бабочки. Нужно переловить их всех сачком.

Заира

После завтрака иду в гардеробную и извлекаю из ботфортов препараты для беременных. Возвращаюсь на кухню, запиваю все таблетки водой. Размышляю, не пора ли рассказать Тимуру правду, но от мысли откровенно ломает. Это должна быть приятная новость, а текущая атмосфера объективно не располагает к нежностям.

Возвращаюсь после прогулки и вижу на кровати бархатный футляр. Колье с бриллиантами очень красивое, но сейчас откровенно бесит. За мой вчерашний трешевый вечер другие жены получат подарки.

На прогулке я никого не встретила, и это радует. Не хочу никого видеть вообще. Из двух зол — встреча с домочадцами или Насирой — предпочитаю второе. Удивительно, но она после встречи на завтраке меня почти не напрягает. Может, я даже была бы не прочь сойтись с ней ближе, но у самой девушки выстроен явный психологический блок на наше общение.

Заказываю обед в комнату. Замечаю у Насиры браслетик на руке. Раньше его не видела. Похоже, за моральный ущерб Тимур расплатился не только со мной.

После обеда снова обнимаюсь с унитазом. Видимо, не суждено мне было работать дальше. В офисе мой токсикоз быстро стал бы заметен.

После некоторых размышлений решаю, что ужинать я буду тоже у себя. Никто мне не говорил, что запрет на появление за общим столом снят, и этим надо воспользоваться.

После ужина зависаю в джакузи. Как только падаю на кровать, забываюсь глубоким сном. Просыпаюсь от того, что кто-то трясет меня за плечо. Открываю глаза и вижу Камилу.

— Невозможно тебя разбудить, — вздыхает тетка Тимура, — тебе нужно собираться в офис. Завтрак на стойке, через полчаса машина ждет.

Сажусь на кровати и оглядываюсь. Уже день. Сколько времени? Десять. Я не услышала будильник.

Быстро собираюсь, перекусываю и мчусь на улицу.

В отделе кадров быстро подписываю все бумаги и направляюсь в рекламный отдел. Хочу еще раз увидеть девочек. В коридоре почти сталкиваюсь с Максимовым. Хоть между нами случилось всего лишь недоразумение, я почему-то его боюсь. Хочу обойти мужчину и побыстрее разойтись, но неожиданно он прижимает меня к стене и впивается в губы.

Упираюсь в его грудь руками и пытаюсь оттолкнуть, но силы явно не равны. Его язык скользит по моим сомкнутым зубам. Меня накрывает паника. Зажмуриваю глаза.

Внезапно я больше не чувствую блокирующего меня тела. Открываю глаза и вижу Тимура, который отшвыривает Максимова в сторону. Он смотрит на меня горящим взглядом и громко рычит:

— Талак, талак, талак. Я с тобой развожусь!

Мир распадается на атомы, которые крутятся вокруг меня. Я же просто еще не проснулась. Это просто дурной сон. Все просто не может быть реальностью.

Боковым зрением замечаю, что вокруг много людей. Выцепляю взглядом Мурата и за ним вижу Диану. Осознаю происходящее. Это же ее рук дело. Зачем незнакомому мужчине бросаться на меня просто так?

Как в замедленной съемке вижу, что Тимур хочет уйти. Меня накрывает темнота, и сознание уплывает.

***

Прихожу в себя и не понимаю, как я оказалась в своей комнате. Вспоминаю произошедшее и не могу сдержать стон. С дивана поднимается Тимур и направляется к кровати.

Встает рядом. Нависает надо мной темной стеной. Смотрит пытливо и бросает камнем:

— Период идды ты проведешь в своей комнате. Не попадайся мне на глаза. Веди себя тихо.

Пытаюсь осознать услышанное. Я должна буду сидеть взаперти все три месяца идды. За этот срок становится понятно, ждет ли женщина ребенка. Скоро выяснится, что я беременна. После этого меня запрут здесь до конца срока, а потом заберут ребенка и выставят вон.

Я должна попытаться все объяснить. Он должен меня услышать.

— Тимур, это все подстроили Аида с Дианой, — громко заявляю я.

— Аида и Диана виноваты в том, что ты спуталась с другим мужчиной? — усмехается почти бывший муж, — я, как идиот, пытался себя убедить, что не так все понял в пятницу.

— У них заговор, — отчаянно кричу я.

— Не закапывай себя еще большей ложью, Заира. Тебе еще три месяца жить в этом доме.

Аллах. Я не могу здесь остаться. Мне нужно выбраться отсюда, иначе у меня отберут ребенка.

— Я не буду жить в одном доме с Аидой, — перехожу на истерику, — я вскрою себе вены, если останусь здесь. Ты не сможешь следить за мной постоянно. Разреши мне жить у себя в квартире.

— А ты уверена, что у тебя есть эта квартира? — изумленно выгибает бровь Тимур.

— Это ты развелся со мной, а не я ушла от тебя. Если инициатор развода мужчина, махр остается у женщины, — резко сажусь на кровати.

— Я развожусь с тобой из-за аморального поведения. Ты опозорила меня на весь офис. Думаю, шариатский суд вернет мне махр.

— Ничего подобного, — стискиваю зубы, — я вчера сфотографировала тебя с Насирой. Шариатскому суду будет очень интересно посмотреть снимки.

— Я любому суду докажу, что она невольница. Разложу по полочкам, — уверенно заявляет бывший муж, — это не прелюбодеяние, а ты спуталась с посторонним мужчиной.

Напрягаю мозг. Почему я плохо знаю священные тексты. Должно что-то быть.

— Ни одна женщина не должна смотреть на наготу другой женщины, — озаряет меня, — а ты заставил меня делать это.

Хмурится. Пытается вспомнить опровержение, но не может. Неужели я победила?

— Ладно, твоя взяла, махр твой.

Он разворачивается и хочет уйти.

— Тимур, а что с иддой? Я могу жить у себя в квартире? — напоминаю я.

— Я должен подумать, — не оборачиваясь бросает мне почти бывший муж и покидает комнату.

Тимур

Слышу из ванной странные звуки. Опрокидываю Насиру на матрас и встаю с кровати. Натягиваю штаны на голое тело.

— Ты свободна, — бросаю девушке не глядя и иду к Заире.

Толкаю дверь. Не заперто. Кошка сидит над унитазом, и ее тошнит. Иблис. Забыл, какая она впечатлительная. Точнее, вообще об этом не вспоминал.

Просто хотел раздавить морально. Похоже, у меня получилось. Но нисколько не радует. Раздавил сам себя.

В лицо девушки лезут непослушные пряди. Сгребаю волосы в кулак и поднимаю выше.

— Не трогай, — сдавленно просит Заира, — продолжайте без меня.

Глупая. Это был спектакль для одного зрителя, а он покинул партер.

Нехотя опускаю волосы. Стою, пялюсь на крошку. Маленькая и слабая, но отвергает заботу. Как у меня вообще возникло желание обидеть беззащитную кошку?

Заира напряжена. Явно хочет, чтобы я ушел. Вздыхаю и выхожу. Бреду в свою комнату.

Снова вспоминаю картинку в кабинете. Теперь уже так не торкает. Выплеснул всю злость на кошку, больше не хочется крови.

Вообще-то все было неоднозначно. Заира сама позвала меня в кабинет. Зачем бы ей с кем-то флиртовать, когда я должен прийти. Наверное, просто недоразумение. Меня просто заклинило, когда этот слизняк коснулся ее руки.

Снова завожусь вспоминая, но уже не так сильно, как днем. Все-таки с Насирой я пережестил. Дурацкая была идея. Лучше бы выпорол и трахнул. Спал бы сейчас со своей девочкой, а не в холодной постели.

Утром лезу в телефон и смотрю ювелирку. Выбираю колье Заире, заказываю в трех экземплярах. Цепляю еще браслетик Насире. Грубовато вчера девочку выставил.

После бассейна захожу к Заире. До сих пор на меня злится. Выставила иголки в стороны, спрятала мягкую шерстку. Ладно, подождем.

На ужин тоже не пришла. Что-то становится тоскливо. Сегодня еще ночь Аиды. Сплошная полоса препятствий.

Аида заходит в комнату и идет к моей кровати. Походка осторожная, как у встревоженной хищницы. Я тоже весь на нервах. У нас все как-то непросто.