Антонина говорила с ним достаточно откровенно, она предлагала переворот и гарантировала помощь со стороны Велисария. Окрыленный этим Иоанн дал согласие совершить покушение на базилевса «и подтвердил свое обещание самыми страшными клятвами». Внезапно перед ним возникли Нарсес и Маркелл в окружении солдат. Поднялся шум. Каппадокиец позвал на помощь. Телохранители Иоанна, стоявшие поблизости, тотчас оказались подле него. Началась схватка.

Один из частных охранников ранил Маркелла. Солдаты сгрудились вокруг своего начальника, в результате Иоанн получил возможность бежать. Он очутился в городе и впал в совершенную панику. Прокопий считает, что если бы опальный вельможа тотчас прибежал к Юстиниану, то был бы спасен. Но Каппадокиец стал искать убежища в храме и тем самым дал возможность базилиссе действовать наступательно. Феодора представила мужу доказательства вины префекта, и тот был снят с должности.

Покинув храм частным человеком, Иоанн уже не получил свободу. Его переправили на малоазийский берег в другой храм в предместье города Кизика. Здесь бывший чиновник был против воли пострижен в священнический сан и стал пресвитером. Имущество конфисковали в казну. Юстиниан попытался подсластить пилюлю и всё же оставил Иоанну часть состояния. Каппадокиец неплохо устроился. Поговаривали, что часть сокровищ он припрятал, а потому остался богачом и вел роскошный образ жизни.

Впрочем, судьба всё же посмеялась над ним. Жил в Кизике непопулярный в народе епископ Евсевий, с которым Иоанн находился в лютой вражде. Горожане жаловались на Евсевия базилевсу, но ничего не достигли, так как епископ обладал связями. Тогда несколько молодых людей сговорились и убили епископа прямо на городской площади.

Подозрение в организации теракта тотчас же пало на Иоанна Каппадокийца. Было послано несколько сенаторов для расследования. Дознаватели явно питали ненависть к Каппадокийцу. Они заключили Иоанна в тюрьму, затем пытали. Иоанн ни в чем не сознался, однако всё равно понес наказание. Следователи изъяли деньги, «нагим посадили его на корабль, бросив на него один только плащ и то очень грубый, ценой в несколько оболов». Везде, где приставал корабль, тюремщики заставляли просить Иоанна «хлеба или оболов». В итоге его сослали в Египет, но Каппадокиец и там сумел устроиться, по-прежнему мечтал о царской власти и ухитрился донести на нескольких жителей Александрии, что они укрываются от налогов.

После смерти Феодоры, последовавшей в 548 году, Иоанн вернулся в столицу, но его место при дворе заняли другие карьеристы, многие из которых отличались выдающимися способностями. Старый чиновник оказался не уникален и никому не нужен. О нем позабыли, а это — самое оскорбительное для бюрократа, который еще недавно считал себя центром мира и мечтал о царском престоле. Экс-префект умер в бедности. Должно быть, Юстиниан о нем и не вспомнил. У императора были другие важные дела, и в его плотный график не вписывались стенания по поводу утраченного соратника. Жизнь продолжалась.

В должность префекта сперва вступил некто Феодот, но он оказался «человеком не очень хороших нравов», по утверждению Прокопия. Тогда префектом сделали Петра Барсиму — сирийца родом, денежного менялу по профессии. Считается, что Барсима был ставленником Феодоры. Первым делом он стал урезать расходы на армию, что принесло много вреда. Кесариец утверждает, что Барсима был склонен к чернокнижию и дружил с «манихеями». Не скрываются ли под этим именем маздакиты? Если так, причины стремительной карьеры Петра становятся понятны. Однако назначение этого субъекта на высокую должность ничего не изменило к лучшему. Барсима воровал, не выказывал своих маздакитских симпатий (если они были), и ему всё сходило с рук. Таковы были преемники Иоанна Каппадокийца.

А мы вернемся в 540 год.

В заботах об укреплении восточной границы прошла зима. Всё это время из Италии прибывали войска и пленные, включая экс-короля Витигеса. Подтянулись подкрепления также с Балкан, поскольку болгары ушли, а византийские дипломаты стравили их с антами, используя подарки и взятки. Расстановка сил в причерноморских степях изменилась. Анты заключили союз с кубанскими утургурами, а днепровские кутургуры в свою очередь, со «склавинами». Пока они разбирались между собой, на Балканах царило затишье.

Весной 541 года Юстиниан назначил Велисария стратегом Востока. Тому подчинялись войска Сирии и Месопотамии. Часть сил император перебросил в Армению. Туда отправился полководец Валериан. Вскоре его назначили командующим войсками Армении (в звании «магистр милитум»), а Вуза был понижен и перешел под начало Велисария.

Пленным готам, прибывшим из Италии, предлагали поступить в византийскую армию и отправиться на Восток. Практически все приняли предложение. Они ничего не умели, кроме как воевать, и привыкли к римскому образу жизни.

Одного только Витигеса император удержал в Константинополе. Бывшему королю дали имение, в котором он жил до конца дней.

Это никак не вяжется с образом бесстрашного и верного своему долгу германца, который был создан автором романа «Битва за Рим». Поэтому в книге Витигес гибнет. На самом деле он получил сан патрикия и прожил в плену целый год, после чего умер от какой-то болезни, а может — от тоски по утраченному могуществу.

Велисарий явился в Сирию. Он был уверен, что сможет отбить любое нападение персов. Теперь Сирия была надежно защищена. Но в это время пришли известия, что персидская армия вторглась в Лазику (Колхиду).

Персов пригласили местные жители — лазы, жившие в Западной Грузии вокруг современного Кутаиси. Их тяготило военное присутствие византийцев. Византийскими войсками в Лазике сперва командовал военачальник Петр. Местные его не любили, считая грубияном. Его заменил Иоанн Цив. Это был типичный деятель эпохи революции: низкое происхождение, непонятные заслуги, стремительная карьера. Иоанн, по мнению Прокопия, «был самым негодным из всех людей и самым способным в изыскании средств для незаконного приобретения денег». Цив убедил Юстиниана построить в Лазике приморский город Петра. Современные исследователи отождествляют его с городком Цихисдзири. Иоанн превратил его в свою базу и обложил лазов податями. Тогда лазы и приняли сторону Хосрова. Вскоре персидские войска появились на берегах Черного моря.

Шаханшах Хосров лично вторгся в Лазику, чтобы захватить Петру. В ней закрепился Иоанн Цив. Полководцем он был отличным, но во время боя его убила шальная стрела.

Смерть вождя повергла в уныние защитников крепости. Персы провели подкоп и ворвались в Петру. Византийские солдаты, оборонявшие ее, перешли на сторону врага.

Хосров вышел к Черному морю. Складывается ощущение, что шаханшах стратегически переигрывал ромеев. Но теперь против него на южном участке фронта сражался Велисарий.

Юстиниан написал Велисарию письмо с подробными инструкциями, как напасть на врага и вести кампанию. Император хорошо представлял восточный театр войны и по-прежнему выполнял функции верховного главнокомандующего. Правда, он находился в столице, и потому все лавры победителей доставались не ему, а полевым командирам. Но Юстиниан обладал достаточно живым воображением, чтобы представлять картины войны. А самое главное, его мозг схватывал все необходимые детали: расстояния, численность войск, потребность в снаряжении… Вскоре византийцы начали вторжение в Иран из Месопотамии. Их союзниками были гассаниды.

Однако поход завершился ничем. Велисарий взял пару незначительных крепостей и повернул назад из-за жары и болезней. Гассаниды разграбили несколько районов в персидской части Месопотамии, но это была мелочь. Велисарию не повезло, поход провалился. Юстиниан был раздосадован, но наказывать никого не стал.

Пока главная ромейская армия во главе с лучшим полководцем довольствовалась незначительными успехами, иранский государь Хосров Ануширван всё еще пытался закрепиться на берегах Черного моря, однако тоже потерпел фиаско. Он взял Петру, но тут на персов напали болезни — малярия, дизентерия, что-то еще. Кроме того, лазы почти не снабжали их провиантом. Зачем? Традиционное грузинское гостеприимство — такой же миф, как германская верность. От голода и эпидемий большая часть иранской армии вымерла. Природа сделала то, чего не смог совершить Юстиниан. Вероятно, набожный византийский император произвел по этому поводу благодарственный молебен и увидел в неудаче персов волю Божью.