В Пицене происходили мелкие столкновения и осады. Готы пытались занять эту область, чтобы связать свои владения в Северной и Южной Италии, а византийцев, наоборот, изолировать в нескольких анклавах. Однако сделать это было не так-то просто: в Пицене имелось много крепостей, и во всех — ромейские гарнизоны. Велисарий отправился туда с конницей, чтобы вредить готам, и это был его последний подвиг на земле Италии.

Тотила осаждал крепости, жил грабежом и обкладывал данью латифундистов. Такими примитивными методами он накопил достаточно средств для того, чтобы расплатиться со своими солдатами. Многие ромейские наемники перебегали на его сторону. Однако самые дальновидные не спешили, понимая, что дело Тотилы проигрышное, несмотря на видимые успехи.

Война зашла в тупик, но закончит ее уже не Велисарий. Получив разрешение императора, он навсегда покинул Апеннинский полуостров и вернулся в Константинополь. А мы, прежде чем перейти к рассказу о завершении Готских войн, заглянем в Африку и в Персию: там в это время тоже кипели сражения.

Бурные африканские события отвлекали часть сил византийцев, которые пригодились бы в Италии. Африка стала убыточным приобретением. Вместо того чтобы приносить деньги в казну, она требовала расходов на содержание войск, которые часто бунтовали и пополняли число противников империи.

Рассказывая об африканских делах, мы остановились на том, что император назначил главнокомандующим Ареобинда. Вместе с ним в Африку прибыл военачальник Артабан. Этот политик вскоре покусится на жизнь самого Юстиниана. А до этого — станет спасителем Африки. В общем, перед нами человек причудливой судьбы.

Вместе с новым начальством прибыло много армян. Они довольно скоро поссорились с германцами, составлявшими значительную часть африканских наемников. Один из германцев, Гонтарис (Гюнтер), рискнул поднять мятеж. Это произошло в 546 году. Гонтарис снесся с берберами и тайно подговорил их двинуться на Карфаген, сам оставаясь внешне верен императору.

Нумидийские берберы сочли предложение интересным. К ним примкнули кочевники Бизацены. Во главе нумидийцев стояли вожди Куцина и Яуда, а воинами Бизацены командовал Антала. К ним присоединились ромейские мятежники, которые раньше подчинялись Стозе. После смерти Стозы они выбрали предводителем какого-то Иоанна; это имя было очень распространено среди византийцев того времени.

Берберские орды приближались к Карфагену. Ареобинд вызвал Гонатриса, чтобы с его помощью отбить нападение. Гонтарис явился и предложил план: дать сражение в окрестностях Карфагена, не дожидаясь пока враг начнет осаду. Но Ареобиндом вдруг овладела нерешительность. Он медлил, и это напугало Гонтариса. Тот заподозрил, что всё открыто, а потому начал действовать. На другой день он распахнул ворота перед берберами, однако те не решались войти в город, опасаясь предательства. Ареобинд попытался бежать из Карфагена на военном корабле, но на беду разразилась буря, и все корабли остались в гавани.

Ареобинд призвал верных людей. К нему явились византийские чиновники — армянин Артабан и грек Афанасий. Они убеждали начальника «не падать духом и не уступать наглости Гонтариса». Вскоре стало понятно, что Гонтарис, собственно, не намерен сдавать город берберам. Замысел изменника был другим: выгнать из Карфагена людей ромейского императора и править Африкой как самостоятельный конунг. В этом ключе предатель и начал действовать. Гонтарис попытался очернить византийского губернатора Ареобинда в глазах солдат. Мятежник лично прибыл к наименее надежным частям (возможно, набранным из германцев) и начал пропаганду. «Он (Ареобинд), дескать, трус, и, охваченный страхом перед врагами, с одной стороны, а с другой — менее всего желая платить солдатам жалованье, он задумал вместе с Афанасием улизнуть», — излагает Прокопий. Слуху поверили.

Несколько подразделений взбунтовались. К ним прибыли Ареобинд и Артабан со своими телохранителями (вероятно, армянами), чтобы успокоить. Уговоры не помогли; закипела схватка, легли трупы. Здесь же находился Гонтарис, ободрявший мятежников. В этот миг выяснилось, что их немного. «Ибо еще не всех обманул Гонтарис, но большинство солдат оставались чисты в своих мыслях», — утверждает Кесариец. Но Ареобинду и этого хватило. Увидев кровь и мертвецов, византийский губернатор струсил и позорно бежал в укрепленный храм на берегу моря. Такие крепости-монастыри часто воздвигались по приказу Юстиниана. Господь охранял православных людей, бежавших под его защиту… Теперь здесь укрылся трусоватый Ареобинд; тем самым он погубил всё дело.

Ареобинд спрятал в храме свою жену и детей, сюда же прискакал его соратник Артабан, какие-то чиновники.

Гонтарис захватил Карфаген. Он вошел в губернаторский дворец, взял под контроль вход в гавань. Затем вызвал Афанасия, который с отрядом ромеев не перешел ни на одну из сторон. Видя, что дело плохо, Афанасий уверил бунтовщиков в полной своей поддержке.

Гонтарис послал за губернатором Ареобиндом, чтобы договориться полюбовно о дальнейшей судьбе Африки. К наместнику направили епископа Карфагена по имени Репарат.

Гонтарис обещал Ареобинду неприкосновенность, если тот добровольно явится в карфагенский Палатий-дворец. В противном случае пригрозил осадить монастырь и убить Ареобинда. Незадачливый губернатор накинул простой плащ с капюшоном и покорно последовал за епископом в логово врага.

Явившись к Гонтарису, Ареобинд протянул ему Библию и умолял о пощаде. «Когда Гонтарис с трудом заставил его встать, Ареобинд, заклиная его всеми святынями, спросил, может ли он считать прочной свою безопасность», — с издевкой пишет Прокопий. Вероятно, наш автор пытается воспроизвести разговоры, которые впоследствии велись по этому поводу при дворе Юстиниана; может быть, даже слова самого императора. Хотя некоторые современные ученые видят в этих пассажах Прокопия насмешку: мол, Кесариец намекает на то, что Юстиниан не умел подбирать кадры. Насмешки, однако, нет. Империя Юстиниана была на тот период современным государством образованных людей, многие из которых свободно выражали свое мнение. Да и сам император высказывался откровенно о многих вещах. Перед нами другое: базилевс сам дает указание высмеивать неудачливых чиновников, и придворные (в их числе Прокопий) упражняются в остроумии насчет тех, кому не повезло. Это обычная практика руководства.

…Гонтарис заверил перепуганного губернатора, что бояться тому нечего: усадил его за стол, накормил обедом, а потом… призвал своих телохранителей и велел убить. Это произошло в марте 546 года, когда готы и византийцы вели очередную битву за Рим.

На следующий день заговорщик отослал голову экс-губернатора Ареобинда берберскому вождю Антале. Так в Карфагене свершился военный переворот. Казалось, Африка навсегда потеряна для Ромейской империи.

Теперь нужно было что-то делать с берберскими союзниками. Вожди берберов рассчитывали взять выкуп с Карфагена, но Гонтарис платить не спешил.

Тогда бербер Антала перешел со своими людьми на сторону Юстиниана. В конечном счете это и спасло византийское господство в Африке. Византийские войска сосредоточились в Гадрумете. Туда ушли все, кто поддерживал Юстиниана и законную власть.

А мятежники обосновались в Карфагене. В город явились остатки людей Стозы — около тысячи человек. Они перешли под начало Гонтариса. «Среди них было пятьсот ромеев, около восьмидесяти гуннов, а все остальные были вандалами», — уточняет Прокопий.

Наконец, на сторону мятежников перешел Артабан с армянским отрядом. Правда, он задумал убить Гонтариса при первом удобном случае.

Прежде всего Гонтарису нужно было устранить Анталу и захватить Бизацену. Задача облегчалась тем, что другой берберский вождь, Куцина, ненавидел Анталу и окончательно поругался с ним. Узнав, что Антала перешел на сторону Византии, Куцина поддержал мятежников.