«Да и самые политические дела служили поощрением этой любви, — рассуждает Кесариец. — Вместе с ней Юстиниан еще больше стал развращать народ не только здесь (в Византии, то есть в Константинополе), но и во всей Римской империи. Они оба издавна были членами партии венетов (“голубых”), и в руки этих мятежных людей, на их полный произвол, они отдали весь государственный строй».
Феодора происходила из низов, но таким же выходцем из простонародья был и сам Юстиниан. Скромный, деловитый, всегда простой в общении, он мог похвастать разве только образованием, но не происхождением. Да и образование получил лишь потому, что повезло: помог дядя. Среди стасиотов он был своим. Впрочем, отличия всё же были. Юстиниан обладал феноменальной энергией и работоспособностью. Он был хитрее, осторожнее, харизматичнее, жестче обычных людей. Стасиоты видели в нем вождя.
В случае с Феодорой политика переплелась с любовью. Встретившись однажды, молодые люди полюбили друг друга сразу и на всю жизнь. Несомненно, они понравились друг другу. Возникло физическое влечение, причем очень сильное. Феодора была опытна в сексе и могла показать Юстиниану такое, чего он не знал. Сам же Юстиниан был, по словам Прокопия, ненасытен в любви. Это единственная слабость, которую мог себе позволить этот человек. Ел и спал он крайне мало, поддерживал физическую форму, материальных пристрастий не имел, оставался скромен в быту. Но соития с Феодорой — это другое. Юстиниан отдавал этому без остатка всё свободное время, которого было немного. По мнению Кесарийца, это свидетельствует о сатанинском происхождении императора. Вместо того чтобы умерщвлять плоть, он, видите ли, предается похоти с бывшей блудницей.
Итак, молодых людей — Юстиниана и Феодору — объединили секс и политические убеждения. Но, кроме того, были общие взгляды на жизнь. Оба хорошо знали быт народа, симпатизировали стасиотам, исповедовали православие, обладали острым политическим чутьем. Если у мужчин это встречается довольно часто, то для женщины политическая интуиция и умение принимать грамотные решения в масштабах страны — редкость. Возможно, потому, что женщин не так часто допускают к власти. Юстиниан разглядел в Феодоре не только красивую женщину, но и блестящего политика. Огромная заслуга этого императора состоит в том, что он дал своей спутнице в полной мере раскрыть политический талант. И это вновь показывает Юстиниана с необычной стороны. Историки всегда пишут о его деспотических замашках, единоличном правлении. Но мы уже могли убедиться в том, что такой взгляд однобок. Деспот возглавляет революционеров и переворачивает страну вверх дном, затеяв социальные реформы. Это уже непривычно. Да и властью своей Юстиниан охотно делился с теми, кому доверял. Правда, доверял он не всем. Феодора быстро попала в круг людей, к которым будущий император питал чувство доверия. Молодая женщина стала его опорой и единомышленником. Никогда Феодора не изменяла Юстиниану — ни политически, ни физически. Этот человек удивительно правильно выбрал спутницу жизни. Это не значит, что у Феодоры не имелось недостатков или качеств, которые вызывали бы неприятие. «Святая» царица вовсе не была святой. Но она не являлась и исчадием ада, которое рисует Прокопий.
Какими они были, Юстиниан и Феодора, когда встретились? Наилучшее представление об этом дает знаменитая мозаика Сан-Витале.
Если вы приехали в Италию, обязательно посетите Равенну. Старый город почти не тронут временем. Узкие улочки хранят память о последних императорах Гесперии и о готских королях, а византийские церкви VI–VII веков помогают ощутить атмосферу раннего Средневековья. Именно здесь находится церковь Сан-Витале, построенная в эпоху Юстиниана и украшенная великолепной мозаикой. Эта картина, изображающая базилевса, его супругу и приближенных, не менее знаменита, чем сам храм, она украшает страницы всех учебников по истории Византии. Но увидеть мозаику своими глазами — совсем другое дело. Давайте всмотримся в лица людей.
Юстиниан и Феодора невысокого роста, но очень красивы. Он плотного телосложения, с волевым подбородком, украшенным ямочкой. Прямой нос, большие внимательные глаза, вьющиеся темные волосы — настоящий византийский тип.
Эти благородные лица живьем сегодня можно увидеть разве что в болгарских исторических фильмах советской эпохи вроде картины «Хан Аспарух». Волевые подбородки, огромные глаза, красиво очерченные губы, высокие лбы. Типажи словно сошли с византийских икон. Это не славянские, а ромейские лица.
…Столь же прекрасна и Феодора. Прокопий дополняет ее портрет, говоря, что женщина имела матовую кожу и быстрый взгляд. Маленькая, изящная, стройная и большеглазая, она исполнена чувства собственного достоинства и прекрасно понимает, какая великая историческая миссия выпала ей. Кажется, она поняла это сразу, как только встретила Юстиниана в Константинополе. Если эта женщина и вправду была в молодости шлюхой, то она полностью перечеркнула свое прошлое и блестяще сыграла роль великой царицы. Вернее будет сказать, что шлюха оказалась случайной ролью для той, кто была истинной царицей и одной из самых великих женщин в истории человечества.
Почти сразу после встречи они стали любовниками. Расчетливая Феодора немедленно попыталась сделать из любовника мужа. Юстиниан не возражал. Трудно поверить, что им владела одна только страсть. Она сочеталась с умением тонко разбираться в людях. Недовольная властью бунтарка, приятельница стасиотов, честолюбивая интриганка, бывшая актриска, которая, однако, сошла с неверной дороги — эта женщина подходила ему, вчерашнему провинциалу, который добился всего в этой жизни только благодаря случаю.
На Феодору излился дождь благодеяний. Юстиниан выхлопотал у своего дяди-императора титул патрикии для своей любимой. Патрикия — это патрицианка. Такой же титул носил, как мы уже говорили, франкский король Хлодвиг. Юстиниан уравнял в правах шлюху и короля. Тоже элемент революции, хотя и своеобразно поданный. Для молодого Юстиниана не существовало запретов.
Юстиниан видел себя в мечтах римским императором, а Феодору — императрицей. Однако, решив жениться, он обнаружил неожиданное препятствие. Юстин, человек простой и понимающий жизнь, не возражал против брака племянника с любимой женщиной. А вот Евфимия-Луппикина не хотела видеть рядом с собой грязную актрису. «Пока была жива императрица (Евфимия), Юстиниан никак не мог добиться того, чтобы сделать Феодору своей законной женой», — вспоминает по этому поводу Прокопий. Но жить старой царице пришлось недолго. Она заболела и умерла. Теперь ничто не мешало Феодоре и Юстиниану соединиться. Ничто, кроме действующего в Ромейской империи законодательства.
Сам Юстиниан в то время обладал званием патрикия, как и Феодора. Кроме того, он был членом сената. Людям, занимающим такое положение в обществе, законодательно запрещалось связывать себя браком с актрисами. Низкая нравственность театралок ни для кого не была секретом. Пришлось добиваться отмены закона. Перечить племяннику царь не стал, и сенаторы приняли новое постановление.
Юстиниан и Феодора тотчас отправились в церковь и стали мужем и женой перед Богом. Христианская мораль оказалась милосерднее языческой. Вероятно, скандальный брак осудил весь столичный бомонд, включая бывших любовников Феодоры. К Юстиниану они прониклись плохо скрытым презрением.
Прокопий не может уняться. Он передает то, что говорили в его кругу старые чиновники и ханжи: «Женившись на ней, Юстиниан даже не почувствовал всей оскорбительности своего положения, что он, который мог выбрать себе законной супругой из всей Римской империи женщину наиболее благородного происхождения, воспитанную в замкнутом кругу, исполненную чувства глубокой стыдливости и скромности, обладающую ясным и чистым разумом, кроме того — выдающуюся красотой и девической нежностью, бывшей поистине “прямогрудой” (с полными, пышными и прямыми грудями), он почел для себя наиболее достойным сделать своей собственной женой отверженную женщину, общую скверну всех людей, не стыдясь ничего, что было раньше».
