Первые сигналы об оригенистской опасности Юстиниан получил еще в начале царствования от палестинского подвижника — святого. Саввы. Этот 92-летний аскет жил в Палестине, однако был согнан оттуда еврейским восстанием и арабскими набегами, после чего отправился в Константинополь, дабы рассказать императору всю правду; о положении дел на Востоке. Кроме того, Савва пытался поведать об оригенистах, которые обосновались в Палестине и притворяются христианами. Оказывается, целая община этих людей собралась возле Вифлеема и пропагандирует лжеучение!
Первым делом Савва обратился за помощью к своему земляку — богослову Леонтию Византийскому (ок. 485—после 541), который родился в Иерусалиме, а затем переселился в Константинополь. Этот Леонтий в молодости склонялся к несторианской ереси, но затем объявил себя православным. Однако его обращение к ортодоксии не было искренним. Побеседовав с Леонтием, святой Савва с ужасом обнаружил, что перед ним тайный оригенист. Но трогать его было нельзя: Леонтий обзавелся связями в столице и сделался популярен. Что касается Саввы, то старец вскоре скончался, а его старания пропали втуне. Даже основанная им в Палестине обитель была захвачена оригенистами. Таково начало проблемы.
Юстиниану в то время было не до ересей: он вел жестокую политическую борьбу с сенаторами, которая закончилась восстанием «Ника». Между тем оригенисты усиливались в столице за счет тех же сенаторов и наследников эллинской мудрости. Леонтий был одним из главных мудрецов, обладавших тайным знанием. Он действовал очень хитро, поэтому неудивительно, что вредная работа еретика обнаружилась далеко не сразу. На словах Леонтий являлся самым деятельным халкедонитом. Он написал даже несколько трактатов в защиту Халекдонского собора, против монофизитов и несториан. Кроме того, он осмелился предложить оригенистское учение Юстиниану, обещая соединить несториан, халкедонитов и православных. Если бы император принял отравленный плод, империя бы погибла. Но Юстиниан отказался. Он верно почуял, что тайная доктрина оригенистов чужда двум основным течениям в христианстве: монофизитам и халкедонитам.
Успехи Леонтия вдохновили оригенистов в Палестине. Они подняли мятеж и выступили с собственными тезисами (539). Реакция правительства была жесткой, хотя и недостаточно быстрой. Эта медлительность, как и многое другое, опровергает расхожую версию о тирании Юстиниана. Нет нужды оправдывать царя: он допустил массу ошибок. Но вовсе не тех, в которых его обвиняют…
Против оригенистов выступили монофизиты. Они обвинили последователей Оригена в несторианстве. Это было примитивно, но в целом верно. Монофизиты поняли, что перед ними — опасные чужаки.
К слову, в романе Валентина Иванова «Русь изначальная», где многое угадано, но многое перепутано, взгляды оригенистов приписаны именно несторианам. Причем сама императрица Феодора, умная и циничная, исповедует «тайную доктрину». Разумеется, это полная чушь: Феодора не была таким монстром, каким хочет ее изобразить романист. К тому же она являлась православной христианкой и причислена к лику святых. Но оставим писателю право на вымысел, тем более что роман, как его ни критикуй, очень хорош.
Юстиниан тоже оказался на высоте задачи. В самом деле: с монофизитами всё было ясно, а изобличение новой ереси требовало огромных интеллектуальных усилий. Дело в том, что между оригенистами и монофизитами пролегала незримая грань. Монофизиты были хоть и раскольники, но свои, а оригенисты — чужие. Первых считали заблудшими, которые неправильно толкуют Писание. От вторых веяло холодом Сатаны. Юстиниан и Феодора сознавали это.
В Газе собрался поместный собор, на котором оригенистов подвергли критике. В Константинополь понеслись письма с просьбами к императору унять еретиков.
Юстиниан ответил на это весьма оригинально: он взялся за изучение ереси, а затем написал трактат против оригенистов и адресовал его патриарху Мине, рекомендовав наказать еретиков 10 анафематизмами. Это сочинение, не дошедшее до наших дней, увидело свет в 543 году.
Современные историки вслед за просветителями XVIII века часто обвиняют Юстиниана в излишнем пристрастий к богословию. Мол, к чему были выступления против Оригена? Разве император не мог оставить церковникам борьбу с ним? Ограниченные обыватели очень часто судят предков с собственных позиций. Нам кажутся чуждыми и смешными споры о православии. Но для византийцев они были столь же реальны, как окружающая действительность. Это один из способов обрести себя в меняющемся мире, найти идею, которая бы помогла выжить. Сегодня ведущие страны Запада руководствуются другими идеями — капитализма и парламентской демократии. Но кто поручится, что они не будут смешны через полторы тысячи лет — а может быть, даже завтра?
Юстиниан разобрался в учении Оригена, вник в воззрения его наследников и обнаружил, что имеет дело с религиозной антисистемой.
Ориген полагал, что Господь вечно творит души, соединенные в созерцании сущности Бога, но разъединившиеся после падения. Души «предсуществуют» и когда-нибудь воссоединятся с Богом. Это не христианство, здесь нет морали. По большому счету, здесь нет даже Бога, которому отведена роль «сотворителя душ» или «умов». Перед нами космические силы, но это не религия, а атеизм. Гениальный Юстиниан разобрался в вопросе и потому вступил в борьбу с учением Оригена.
Справедливости ради нужно сказать, что идеи Оригена были осуждены еще в 400 году на церковном соборе в Александрии, но многие эллинизированные монахи находили в них пищу для ума. Это была секта, обладавшая, как считали ее приверженцы, «высшим знанием». Сектанты искусно маскировались под православных и провозглашали принципы мира и добра, но это не должно вводить читателя в заблуждение. Любая политическая партия и религиозная группа рассуждает о добре и справедливости. Редкий злодей сознается в том, что несет зло. Судить нужно по делам. Но Юстиниан был терпелив и бил врага его же оружием, находя противоречия в намеренно мутных рассуждениях оригенистов.
Например, у православных возникает вопрос к сектантам: как они относятся к Христу? В богословии до сих пор имеется важный подраздел — христология. Последователи Оригена утверждали, что «ум» Христа тоже предсуществовал, но с оговоркой: душа Христа не познала грехопадения, а потому не разъединялась с Богом. Следовательно, в Христе воплотилось совершенное «предсуществующее» человечество… Повторимся: эта ересь вообще не имела отношения к христианству.
Мина созвал поместный собор в столице, на котором осудил идею предсуществования душ и прочие мысли еретиков (543 год). Правда, это вовсе не означало каких-то серьезных гонений. Один из крупных оригенистов, епископ Кесарии Каппадокийской Феодор Аскида, жил в столице и пропагандировал философские идеи Оригена. Юстиниан считал безвредным этого мыслителя, хотя и не поощрял его штудий. Вскоре Феодор подвергся атакам монофизитов. Они объявили епископа тайным несторианином. Юстиниан парил над схваткой, но внимательно следил за распрями столичных ученых.
Императора больше беспокоили события в Палестине. Оригенисты рекрутировали в свои ряды эллинизированное население этого края, которое отделялось таким образом от евреев и христиан. Волнения в Палестине продолжались еще десяток лет, до тех пор, пока не освободился патриарший престол в Иерусалиме. В тамошние патриархи был возведен оригенист Макарий (552). Это вызвало такие протесты у православных, что Юстиниану пришлось вмешаться. Макария низложили. Новым патриархом сделался твердый в православии Евстофий. Тогда взбунтовались оригенисты. В Палестине началась такая борьба, что Евстофий даже не присутствовал на Вселенском соборе, который состоялся в следующем году. Собор окончательно осудил Оригена, хотя главная идея религиозного форума была другой: примирение с монофизитами. С этим вопросом тесно связано так называемое «дело о трех главах», о котором расскажем ниже. Что касается оригенистов, то их удалось окончательно сломить в 553 году. Открытые выступления еретиков подавляла гражданская власть, а религиозных активистов рассылали по монастырям и подвергали изоляции церковники. Ересь была разгромлена.
