— Да, мистер Дак. Аппарат перезаряжен, готов к работе. — ответил один из врачей.

— Тогда действуйте!

Милли не могла ничего видеть. Её голова была плотно прижата к полу и вывернута вправо. Она лишь могла чувствовать, как её левую руку вытянули вперёд, развернули вверх внутренней стороной. Вот-вот игла должна войти в кожу. Как же беспомощной она сейчас себя ощущала!

— А ну прекратите! — Милли услышала голос вбегающего в каюту Эда. Ну наконец-то! — Что вы творите! Как посмели! Мистер Дак, я требую объяснений!

Эд сразу же оказался рядом с Милли. Стражники тотчас отпустили её и отошли. Она быстро поднялась на ноги и инстинктивно стала позади мужа. Сейчас только он мог её защитить.

— Итак, господа, я жду ответа! — требовал объяснений Эд. Милли ещё никогда не видела его таким решительным. Гордая осанка, горящий взгляд — настоящий красавчик! — Как вы только посмели тронуть мою жену, да ещё и на пол её повалить! Вам надоело служить мне и вы все за борт захотели? Желаете в космосе полетать!? Так я это вам всем утрою!

— Ваша жена навредила медикусу. — пытался оправдаться один из врачей. — Она выпустила бусину браслета прямо в живот несчастному. Его уже увели в мёд отсек. Неизвестно, чем это теперь обернётся.

— Чем обернётся? — продолжал всех строить красавчик-муж, — Увольнением для вас всех обернётся! Покатитесь в другие области вместе со своими семьями служить другим господам! Вы совсем берега попутали? На кого руку поднимаете? Да если моя жена пожелает голову вашу на блюде получить, вы должны отрезать и подать, понятно?!

— Да, господин, конечно, господин! — быстро затараторили служащие. Похоже, угроза увольнения действительно являлась чем-то страшным.

— Господин Эдуард, — подал голос Дак, до сих пор стоявший молча. — я понимаю, что представшая перед вашим взором сцена была весьма некрасива. Но и вы поймите, мы вынуждены так поступить. Ваша жена проявила непослушание. Вместо того чтобы спокойно подчиниться, устроила целую драку.

— Подчиниться? — переспросил Эд. — Что вы имеете в виду? Хотя, я и сам уже понял. У вас аппарат для установки рабских браслетов. И как вы только посмели без моего ведения вытворять подобное?

— Это приказ лорда Крафта. — невозмутимо ответил Дак. — Не поймите неправильно. У меня чёткие инструкции.

— С каких это пор дядья распоряжаются жёнами племянников? Только я могу разрешить или запретить ставить ей браслет. А я ничего подобного не приказывал!

— Вы собираетесь проявить неподчинение воле дяди?

— Моя жена принадлежит только мне! И при всём уважении к дяде я не позволю ему распоряжаться ей. Так что убирайтесь отсюда все! И чтобы больше ничего подобного не было! Иначе ваши головы полетят далеко и насовсем. Это я обещаю!

— Что ж, — опять спокойно сказал Дак. — Если вы, господин Эдуард не желаете подчиниться воле дяди, дело ваше. Только не забудьте, что за непослушание придётся платить. Последствия будут обязательно. Но это ваше с дядей дело. Сами между собой разбирайтесь. Я умываю руки.

И всё служащие, в том числе и Дак, покинули каюту Милли.

Как только посторонние вышли из комнаты, Милли тотчас бросилась на шею Эду и плотно к нему прижалась.

— О! Да ты вся дрожишь! — парень обнял девушку в ответ.

— Мне страшно, Эд. — не отрывая голову от его плеча ответила она.

— Вот это да! — он нежно погладил её по волосам. — Разве такое возможно? Разве ты чего-то боишься? Ты же такая смелая.

— Боюсь, Эд, конечно боюсь. Все боятся, если, конечно, они не сумасшедшие. Просто я делаю над собой усилие, стараюсь перешагнуть через страх и выполняю то, что требуется в той или иной ситуации. Но я боюсь. И сейчас мне очень страшно было. Их налетело так много… Если бы не ты… — Милли чуть поменяла положение, обвила руками шею и заглянула прямо в глаза, — Эдик, пожалуйста, давай жить в одной комнате. Традиции — традициями, но мне без тебя плохо.

— Давай, — улыбнулся он своей светлой сияющей улыбкой, — я только за. Тем более, что это не та традиция, которой нужно следовать буква к букве.

Милли стояла плотно прижавшись к Эду. И вот внизу живота она почувствовала его желание…

— Прости, — он перестал её обнимать и отошёл на шаг назад.

— За что простить, Эд? — она подошла к нему сама и снова обняла. — Это же абсолютно нормально. Тем более, что мы женаты. Я уже волноваться начала. Столько времени прошло с момента подписания контракта, а ты всё не проявлял ко мне интерес. — она запустила пальцы в его светлые длинные распущенные волосы, портя укладку. — Я уж боялась, что не достаточно красива для тебя.

— Ты очень красивая! — он с новым жаром обнял её, хотел ещё что-то сказать, но Милли не дала. Девушка сама первая приблизилась и страстно поцеловала мужа.

Через довольно длительное время Милана и Эдуард наконец оторвались друг от друга. Они лежали рядом на кровати на белоснежных простынях, уставшие, но счастливые.

— Слушай, — она ещё не восстановила дыхание и говорила прерывисто, — я и не знала, что может быть так… Так хорошо…

— Тебе понравилось? — он лёг на бок и повернулся к ней.

— Ещё бы! — она с удовольствием выгнулась, перекатилась на бок и тоже повернулась к нему лицом. — Где ты такому научился? Дядя присылал учительниц? Или ты сам находил Гурий для практики?

— Да, дядя приглашал для меня любовниц. — Эд взял пальцами выбившуюся прядь её волос и начал играть с локоном. — Он, признаться, очень беспокоился на мой счёт. Я долго не проявлял интереса к противоположному полу. И великий лорд опасался что я из "этих", с другого лагеря. Или же с моим здоровьем что-то не то. Но он ни в первом, ни во втором случае дядя был не прав. Мне нравятся женщины. Однако я не считаю разумным тратить на них много ресурсов, в виде времени и сил. Бесполезное непродуктивное занятие. Периодических встреч с дамами, приглашёнными дядей, мне оказалось более чем достаточно. Да и чувств я к ним никаких не испытывал. Получалась приятная, но тупая механика. Другое дело — ты. Иногда, оставаясь один, я доставал твою фотографию, ту самую, ты помнишь. Вот. Доставал фото и…

— Подробности не обязательны! — она прервала его, — Я всё поняла. Теперь, — Милли провела рукой по его щеке, — больше никаких фотографий и встреч самим с собой. У тебя есть оригинал — пользуйся!

— Э-э-э… Ты подумала… — он чуть засмущался, — Нет. То, о чем ты подумала, тоже бывало. Но я о другом. Я изучал теорию. Знаешь, ведь мужчина и женщина устроены по-разному. Чтобы достигнуть состояния финиша, мужчине порой достаточно двух минут, а иногда и меньше, женщине же требуется на порядок больше времени. И дело тут даже не в минутах, хотя и в них тоже. Женский организм имеет куда больше нервных окончаний. У вас удовольствие не сосредоточено только в одной точке. В организме слабого пола имеется несколько эрогенных зон. Вы можете испытывать самую разнообразную гамму чувств, в зависимости от произведённых настроек. И чтобы знать женский организм, понять, где какие кровотоки, сосуды, нервные окончания, я много научных и не очень научных материалов изучал. А твоя фотография… Я просто доставал карточку, любовался тобой и мечтал, что когда-нибудь по-настоящему доставлю тебе самое невероятное удовольствие.

— И у тебя получилось! — Милли притянулась к нему и нежно поцеловала. — Я никогда и близко ничего подобного не испытывала. Но Эд, — она поставила руку на локоть и положила на неё свою голову. — если ты так трепетно столько лет чтил мою фотокарточку, то… Получается… Я тебе давно нравлюсь?

— Не просто нравишься, — он перевернулся на спину и уставился в потолок, — я люблю тебя. Вот… Я это сказал. Хотя думал, никогда не решусь.

— И как давно ты это понял?

— Сразу. Как только увидел. Я полюбил тебя ещё тогда, в студенческом парке, когда ты тех двоих однокурсников прогнала. Ты стояла там такая красивая, такая живая, с чудесными зелёными глазами, горящими так ярко…

— Очень красивая! — усмехнулась Милли. — В кепке, в бесформенной одежде, с палкой в руках. Красота, ничего не скажешь!