— А правда, что твоя мама живёт в диком лесу с тремя волками? — ехидно обратилась Наташа к Миланье, отхлебывая очередной глоток пива. Находясь сейчас за общим столом, Натали решила развлечься, унизив Милли.

— Твоё какое дело?! Прекрати! — заступилась за подругу Кайла.

— Не стоит оскорблять мою будущую тёщу! Волки — звери благородные! — пытался всё перевести в шутку Маркус. Молодой человек уже хорошо принял, находился в отличном настроении, и слушать бабские перестрелки из ядовитых шпилек ему совсем не хотелось.

Миланья смотрела на нахалку немигающим взглядом зелёных глаз. А если цвет зелёный — дело плохо. Глаза девушки имели интересную особенность. В обычном состоянии они были бирюзовые, спокойного оттенка. Если же Милли злилась, приобретали насыщенный зелёный цвет. И чем она злее, тем ярче они горели. Маркус, сидевший рядом с девушкой, заметил перемену цвета, прекрасно знал, чем это грозит и постарался сгладить ситуацию, положив свою руку на кисть подруги. Милли не реагировала. Второй рукой она продолжала сжимать вилку. Казалось, бедное металлическое изделие сейчас согнется. Ну… Или полетит в глаз сопернице.

Хотя какая Наташа соперница? Обыкновенная посредственность. Крашеная дура с макияжем из штукатурки. Маленького роста с фигурой — грушей. Единственное преимущество — деньги. Наташи богата глубоко и полностью. Семейное состояние исчисляется цифрами, больше похожими на номера телефонов. С Маркусом Наташа знакома с детства. Семьи их в контакте уже не в первом поколении. Один уровень доходов, схожие интересы, общие сделки, взаимовыгодное сотрудничество — что ещё нужно для сердечной дружбы богачей? А семья Милли не вписывалась в общий круг. Только Миланья и Кайла из всех сидящих за столом ребят не имели состоятельных родителей. Но у Кайлы семья хотя бы к среднему классу относилась, а у Милли…

Миланья родилась на Тэе — планета в отдалении рядом с границей. Если бы не близость к горячим токам, то здесь можно было бы спокойно жить в своё удовольствие, наслаждаясь покоем и чудесными видами. Поскольку особых ресурсов на Тэе не имелось, то и застройка здесь велась по минимуму. Только то, что необходимо для автономного существования. Благодаря этому на Тэе сохранилась чудесная девственная природа, прекрасная и разнообразная. Можно селиться в любой климатической зоне, какая по вкусу. Планета входила в состав Великой Империи, что обеспечивало покой, защиту и порядок для граждан. Казалось бы, живи и радуйся. Но нет. Рядом с границей не утихал конфликт между Корсикой и варварами. Планеты королевства Корсика, находящиеся здесь, не имели больших запасов голубой руды. Следовательно, не представляли особой ценности для короля. И корсиканцы, жившие тут, были фактически брошены на произвол судьбы. Находящихся рядом варвары то и дело нападали. Корсиканцы отвечали, но без поддержки регулярной армии полностью прекратить агрессию дикарей не получалось. Так и тлел конфликт медленно и постоянно. Те из людей, кто не выдерживал войны, бежали в Империю, прося прибежища. А ближайшая планета — Тэя. Вот и плыл сюда неиссякаемый поток беженцев и с одной, и другой стороны. Империя никогда не отказывала в помощи мирным жителям. И на Тэе был развёрнут целый комплекс Гуманитарной Миссии. Центры помощи располагались в разных частях планеты, без конца принимая пострадавших. Тэя итак не богата ресурсами, а из-за постоянно прибывающих беженцев приходилось жестко экономить. Граждане Империи, находящиеся здесь, жили скромно, даже бедно. Только самое необходимое, без излишеств. Да, Гуманитарная Миссия — дело благородное, но затратное.

Именно о бедности и хотела сейчас напомнить Наташа, подколов прилюдно Милли.

— Ну не волки, а помесь, — медленно выговаривала каждое слово Миланья. Никто не смеет оскорблять её семью! — и не три, а сейчас только два живут, к сожалению. Но ты не переживай. Такую шею, как твоя, наши собачки за десять секунд перегрызут. — Милли выпустила вилку и демонстративно хлебнула пиво. — Но ты права. У нас действительно много чего интересного. Например, мама любит спать с ножом под подушкой. Она прекрасно владеет холодным оружием. И если что-то маме не нравится, то она делает так.

Милли резко схватила лежащий на столе нож и метнула его в сторону Наташи. Лезвие пронеслось в нескольких миллиметрах над головой нахалки и уткнулось в противоположную стену. Нож был загнан в деревянную обивку почти по самую рукоятку. Все посетители кафе перестали есть и повернули головы в сторону весёлого столика с компанией молодёжи.

— Ты совсем долбанутая?! — завизжала Наташа, чуть оправившись от первого шока. — Не соображаешь, что делаешь? А если бы нож ниже полетел?!

— Если бы нож ниже полетел, — Милли поднесла стакан с пивом к губам и осушила его полностью, — ты бы наконец заткнулась. Но я соображаю, что делаю. Поэтому ты сейчас визжишь. Ладно, ребят, — обратилась Милли к остальным, поднимаясь из-за стола, — пойду расплачусь за испорченную стену. У меня премия. Могу себе позволить.

Найдя администратора и возместив ущерб, Миланья не стала возвращаться к столу. Вечер был явно испорчен. И неизвестно, чем ещё эта её выходка с ножом обернётся. Метать в кого-либо оружие так себе идея: могут и к ответственности привлечь.

Миланья вышла на открытый воздух. Кафе располагалось за городом. Вернее, это был целый комплекс, не только кафе. Здесь можно поиграть в бильярд или боулинг, сделать ставку в казино, искупаться в бассейне с плавучим баром, посмотреть шоу программу и так далее. Заведение не из дешёвых, для избранных. Но Миланья могла себе это позволить. Работая в фирме отца Маркуса, она получала неплохие деньги.

Милли присела на висячее кресло, расположенное на открытой террасе. Прохладный ночной воздух немного успокоил и отрезвил. Девушка прикрыла глаза и погрузилась в свои мысли.

Бедность, бедность, бедность! Да, нужно отдать Наташе должное, она знает, на что давить. Семья Милли никогда не жила богато. Даже до среднего уровня не дотягивала. Только вот страдала от этого только Миланья. Остальные члены семьи прекрасно существовали в спартанских условиях и отлично себя чувствовали. Мама всегда говорила, что излишества портят людей. Да, всё необходимое имелось. Но не более. И самое поганое, родители могли жить лучше. Деньги имелись. Например, у них в доме стояла самая навороченная система слежения. На этом родители не экономили. И оружия полно всякого, на любой вкус. Отец Миланьи был военный, служил в пограничных отрядах, разрешение соответствующее имел. Но зачем в доме держать целый арсенал, Милли никогда не понимала. Зато как дочери лишние брюки купить — целый бой нужно выдержать. А уж о модной сумочке и говорить нечего. Да, следует отдать должное, одежда у детей, впрочем, как и все предметы в доме, была отличного качества. Вещи носились годами, не выцветали, не теряли форму. Никто голым не ходил. Но всё только в определённом количестве, не более. Например, обувь для дома, для леса, для выхода в город. Всё. Если что-то портилось — покупали новое. Но не иначе. Иногда Милли злилась и специально рвала надоевшую вещь. Это раз сработало, два. А на третий Миланья получила такой нагоняй, что до сих пор филейная часть удары отцовского ремня помнит. Нет, никто над детьми не издевался. Не стоит путать воспитание с садизмом. Наказывали за дело. А раз заслужил — получай. Всё честно. Ни Милли, ни её два младших брата-близнеца на родителей за ремень не обижались. Другое дело — отсутствие красивых вещей. Миланья каждый день ходила в одном и том же. Дети в школе постоянно косились. Нет, открыто никто не смеялся — сразу бы в лоб получил. Но пренебрежительное отношение имелось. Кат только Милли чуть подросла, она сразу устроилась на подработку. Место нашла в ближайшем центре Гуманитарной Миссии. Там же, где и мама работала. Только мать в разы больше получала: и сравнивать нечего. Высококлассный технический специалист был на расхват. А поскольку мама ещё и языками владела, и помощь первую медицинскую научилась оказывать — её, как ценного работника, разве что на руках не носили. Милли же выполняла простую грязную работу. Получала немного, но получала! Наконец-то она сможет хоть что-то купить! Мама по началу ругалась. Требовала отдавать зарплату на благотворительность, как делали многие другие дети. Мол, всё в доме есть, накормлена, одета, нужно и нуждающимся помочь. Но Милли рьяно протестовала. Это были её деньги и только её, а несчастные и обездоленные пусть как-нибудь сами справляются. Выручил отец. Папа мягко, но настойчиво объяснил маме, что нельзя ломать ребёнка. Заработала — значит её. И пусть сама решает, на что тратить.