Миновав переулок, Зотагин повернул налево и пошёл вниз по улице в сторону набережной Волги. Заметил на воротах углового дома самодельный почтовый ящик. О назначении ящика дополнительно сообщала крупная надпись «почыта» на посеревших от времени досках. Зотагин улыбнулся творчеству незнакомого грамотея. По проезжей части мимо него пролетели велосипедисты. Они накручивали педали, сняв руки с руля и явно рисуясь друг перед дружкой. Зотагин покачал им вслед головой. Не осуждая. Просто так. Чего греха таить, сам когда-то таким же сорванцом был. Тоже шишки с синяками по собственной дури зарабатывал.
День выдался солнечным и по летнему тёплым, хотя май ещё до середины не дотянул. Одни уже ходили налегке, кто-то пока не торопился расставаться с демисезонной одеждой. Зотагину попадались как те, так и другие. Сам он был одет легко и неброско. Полушерстяные брюки от костюма, рубашка и куртка-ветровка на молнии. Спешить Зотагину было некуда и он неторопливо шагал по тротуару с интересом глядя по сторонам.
Тополя вдоль улицы ярко зеленели новой листвой. По обочинам намело опавшие лепестки ещё недавно цветущих деревьев. Теперь их недолговечная красота перекатывалась под ветром, собиралась в грязновато-белые сугробики, которые смоет первый же дождь. Это странным образом натолкнуло Зотагина на мысль, что пора бы и ему тоже начинать здесь обустраиваться. Майские праздники прошли, а его якобы отпуск через пару дней закончится. Первым делом надо съехать из гостиницы и найти себе жильё. На первое время можно снять частную квартиру. Потом стать на учёт в военкомате и паспортном столе местного отделения милиции. Без этого здесь нельзя. А дальше как получится. Со временем и свой дом можно построить. Или купить. Если уж пускать здесь корни, то основательно. Это лишь вопрос времени. Насчёт работы Зотагин уже определился. Автохозяйство в Сенгилее большое, водителя со стажем, как здесь говорят, с руками оторвут. Так что с его будущим в этом прошлом, всё более-менее ясно. Честно говоря, Зотагин уже начинал путаться, что ему считать прошлым, а что будущим.
Впереди на тротуаре у кирпичного одноэтажного здания собралась стайка девушек одетых по-летнему. Они о чём-то весело переговаривались, то и дело слышался смех. Само здание, если судить по старинному декору фасада и карниза, до революции принадлежало какому-нибудь здешнему купцу. Таких старых построек в Сенгилее сохранилось много. Они придавали городу свой, неповторимый вид. В этом здании, как знал Зотагин, был краеведческий музей. Строение полностью соответствовало своему виртуальному двойнику.
Из боковой двери к девушкам вышел сухощавый пожилой человек в тёмном однобортном костюме и белой рубашке с галстуком. Его тронутые сединой волосы были зачёсаны назад, полностью открывая высокий лоб. Вскинув голову, человек оглядел девушек.
— Все собрались? — спросил он, блеснув стёклами очков в толстой роговой оправе.
— Да, Александр Иванович! Все! — ответили ему.
— Тогда почему не заходите?
— Погода хорошая, Александр Иванович! Давайте здесь урок проведём! — весело предложил кто-то.
— Не надо оправдывать свою лень хорошей погодой, девоньки! Заходим-заходим! И не толпитесь, дайте пройти человеку! — увидел он приостановившегося на тротуаре Зотагина.
Молодёжь быстро втянулась внутрь здания. «Краеведческий музей города Сенгилея» прочёл Зотагин на фасадной табличке. Всё верно, он не ошибся. А барышни явно студентки педагогического училища, что расположен неподалёку, на соседней улице. У них сегодня, видимо, наглядная экскурсия к истокам родного края.
С ближнего перекрёстка вывернулся и протарахтел мимо Зотагина красный «Запорожец», прозванный «ушастым» из-за выступающих на кузове воздухозаборников двигателя. Это было третье транспортное средство с двигателем внутреннего сгорания, встреченное им за последние десять минут. “С такой интенсивностью движения аварийность здесь наверняка держится на нуле,” — посмеялся про себя Зотагин.
На набережной было свежо. От воды тянуло холодом. Мелкая волна наплёскивалась на покато уложенные вдоль берега бетонные плиты. Зотагин сунул руки в карманы ветровки и прогулочным шагом направился в сторону речного вокзала. Посторонился, пропуская едущих навстречу велосипедистов. Они здесь встречались повсюду. Казалось, велосипед в Сенгилее был основным средством передвижения. Педали крутили все от мала до велика. Надо будет потом и ему о колёсах позаботиться. Не пешком же на работу ходить.
Волга здесь была широкой. Противоположный берег виделся Зотагину тонкой охристой линией с зеленовато-серой напушкой тамошнего леса и крохотными постройками прибрежного села. Вдали по фарватеру Волг буксир тянул гирлянду барж. В залив реки Сенгилейки, обходя предупреждающий о мелководье красный бакен и, оглашая окрестности песней про птичку-малиновку в исполнении «Верасов», поворачивал юркий «Омик» местных линий. Похожая на бурливый ручей в верховьях, Сенгилейка ближе к Волге становилась глубже и степеннее, а потом и вовсе гладью разливалась вширь. В её устье, и располагалась пристань речного вокзала. Глубина залива позволяла принимать даже трёхпалубные теплоходы. Но это летом, когда начнётся туристический сезон. Пока же в Сенгилей заходили только местные «Омики» и «Метеоры». А по утрам и вечерам у похожего на большой понтон причала попеременно швартовались пассажирские двухпалубники «Карелия» и «Киргизия», курсирующие навстречу друг другу между Ульяновском и Куйбышевом.
Вторая городская речка тоже впадала в Волгу. Она непривычно и забавно для постороннего уха называлась Тушёнкой. Откуда взялось это название, никто Зотагину толком объяснить не мог. Да он особо-то и не любопытствовал. Пускай будет Тушёнка. Ему без разницы, а местные привыкли.
Обе реки брали начало где-то в Сенгилеевских горах. Здешние горы, хоть и назывались горами, больше походили на холмы-переростки. Они вплотную подступали к городу с северо-запада. Сейчас их покатые склоны зеленели молодой травой, сквозь которую тут и там просвечивали сероватые залысины известняка. Зотагин после того, как уже совсем здесь обустроится, собирался подняться на их вершину, чтобы посмотреть на Сенгилей с высоты.
Теперь поход в горы придётся отложить. Нашлись дела поважнее. Зотагин похлопал по крылу с сегодняшнего дня своей видавшей виды машины и огляделся, соображая, что делать дальше.
Его «газон» находился в углу обширного заасфальтированного двора автохозяйства возле высокого и глухого дощатого забора вместе с двумя такими же развалюхами. Полста первым «газиком» с выгоревшей на солнце краской кабины, снятым кузовом и пустыми фарами и совсем уж древним уральским «Захаром» – «УралЗиС-355м» без боковин капота, проржавевшими крыльями и торчащим из передка кривым стартером. Забор примыкал к деревянному сараю. На двери сарая висел большой амбарный замок, а стену подпирала серая от времени здоровенная арочная покрышка. Одна. Других не было. Может они лежали в сарае, а этой просто не хватило там места.
Сейчас стоянка пустовала. Утром, когда Зотагин пришёл на работу, машины здесь теснились бок о бок двумя длинными рядами. Теперь остались лишь трёхосный бортовой «ЗиЛ» и павловский автобус из тех, что возят пассажиров по городу и району. Поодаль от них стоял такой, как у Зотагина, «газон», только с высокой будкой для перевозки мебели вместо бортовой платформы. Другие машины давно разъехались согласно разнарядке.
Из широких ворот крытого гаража на противоположной стороне двора вышли трое и, о чём-то разговаривая, пошли к курилке. Те самые автослесари, которыми грозился завгар. Зотагин через весь двор направился к ним. Один он такой ремонт не потянет. Всё равно придётся к ним на поклон идти, так чего ждать.
Место для курения, а по-простому курилку, оборудовали у ворот на въезде в автохозяйство. Здесь были вкопаны стол с лавочками и железная бочка, куда бросали окурки. Рядом стоял окрашенный суриком пожарный щит. На нём одиноко висел багор. Места для топора и ведра пустовали. Зато на щите прикрепили плакат, с которого нарисованный пожарный напоминал, что в случае чего надо срочно звонить по номеру 01. Под щитом был ящик с песком слежавшимся до состояния песчаника. Клумба из покрышки с какими-то ростками и два яблоневых деревца придавали месту видимость уюта. Всё это находилось напротив торцевой части административного здания с высоким крыльцом к окну технического контроля и смотровой ямой перед ним. С другой стороны, за пожарным щитом, располагался сам гараж с мастерскими. Длинное строение из силикатного кирпича с плоской крышей и большими окнами настолько пыльными, что давно потеряли своё назначение.
