— Спасибо, конечно. Другой вопрос, чем мне здесь заниматься? Я ведь, кроме как баранку крутить, ничего больше не умею.

— За чем же дело стало? Водители везде нужны. Работа найдётся. В общем, расклад такой, — перешёл на деловой тон Петров. — За тобой заедут, отвезут на базу, а там уже сам осмотришься и окончательно решишь, что дальше делать. Согласен?

— Согласен, — кивнул Зотагин. — Где и что надо подписать?

— Потом всё подпишешь. На базе. А пока отдыхай, набирайся сил, — Петров слез с подоконника и подал на прощанье руку. — Бывай! И встряхнись! Про завтра не забудь!

После его ухода Зотагин подошёл к окну. Дождь и впрямь сейчас не помешал бы. Только середина июня, а жара уже стоит несусветная. Словно посерёдке лета. Сегодня на небе тоже ни облачка. Хорошо хоть на газонах разбрызгиватели установлены. Вода из крутящихся фонтанчиков вспыхивала на солнце радугами. Такими же, как в иллюминаторе, когда они шли через Топь. Завтра Иваныч расскажет, что там случилось, пока он был в отключке. Надо было спросить у Виктора об остальных, запоздало укорил себя Зотагин. Как там Дзьонь с Тихоном? Успели его спасти? Зотагин надеялся, что успели. Иначе ёжики колючие сиротами останутся. Ладно хоть моряки, по заверению Петрова, живы. Другое дело, все ли? Ведь, не доведи они тогда корабль до берега, собирать им сейчас клюкву на болотистом дне.

Несмотря на зной, в парке было людно. Одни неторопливо прогуливались по тенистой аллее старых лип, другие расположились на скамейках вдоль дорожки, третьи заняли беседки в разных частях парка. Зотагин тоже решил прогуляться после обеда. Заодно подумать о предложении гостя. Беспокоило его оно, честно говоря. Слишком уж всё складно получилось. Так не бывает. На собственной шкуре проверено. Слабо верилось, будто о нём здесь за просто так пекутся. Где-то тут подвох. Где только? И чем платить придётся? Может, неспроста Иваныч решил вернуться? Наверняка ведь что-то знает. Надо будет обязательно с ним посоветоваться. И Сергей что-то знал. Не зря же вначале отказывался ехать с ними и о каком-то пароме говорил. Из-за которого все блогеры, что в сетях о нём писали, вдруг разом замолчали. Узнать бы об этом пароме поподробнее. С другой стороны, полезешь с вопросами, а это под секретом. Проблем потом не оберёшься. Этот Петров, может, своим парнем притворяется только, а случись что, зверь зверем обернётся. Похуже командира лесовиков. Хорошо, не подписал ничего. Всегда отказаться можно. Передумал, мол, тоже решил вернуться. Ага, ждут не дождутся его там. Особенно державники. С распростёртыми объятиями. В общем, куда ни кинь, везде клин. Свихнуться можно.

По аллее в сторону центрального корпуса, обсуждая свои дела, прошла группа врачей. Вдали, со стороны приёмного покоя, послышалась сирена скорой. Привезли кого-то. Как и его месяц назад. С тяжёлым сотрясением мозга и открытой раной головы. Хотя этого Зотагин не помнил. Память сохранила лишь блуждания по разбитому кораблю и попытку, спрятаться на берегу от десанта с турецкого экраноплана. Где из ничего вдруг образовалась странная воронка густого тумана, куда он стал падать. Вспоминался чей-то разговор будто сквозь вату. Потом провал. Очнулся уже здесь, в госпитале. С забинтованной обритой головой.

Госпиталь, как после узнал Зотагин, располагался в лесу напротив посёлка Большой Исток. По Челябинскому тракту отсюда за каких-то полчаса можно попасть в Екатеринбург. В столицу Уральской Республики. В самый центр чёрной дыры, как её назвал бригадир на корабле в разговоре с капитаном. Почему чёрная дыра, Зотагин так тогда и не понял. А сейчас, при встрече, собирался узнать, что Иваныч под этими словами подразумевал. Чтобы после локти кусать не пришлось.

Жагрин появился следующим утром. Зашёл в палату с пакетом подарков. Обнялись.

— Я уж и не надеялся тебя живым увидеть, Иваныч! — радостно признался Зотагин. — Рубка просто в решето была!

— Нас, Саня, во время боя там не было, — ответил бригадир. — Мы из другого места кораблём управляли. Безопасного. Ты лучше скажи, куда фрукты положить? — приподнял он в руке пакет.

— Ну зачем это, Иваныч? Здесь нормально кормят.

— Положено, Саня. Больным нужны витамины! — Жагрин положил пакет на кровать. — Поправляйся, в общем!

— Да какой я больной, Иваныч! Выпишут со дня на день. Как там Тихон?

— Выкарабкался Тихон. Чудом, можно сказать. Но организм справился. Недели через две обещали дать заключение на выписку. Представь себе, весь персонал своими ёжиками заразил! — засмеялся бригадир. — Те их тоже теперь часто поминать стали!

— А Дзьонь как?

— Пашка рядом трётся. Вроде с одной из сестричек шуры-муры закрутил. Порядок у него. За них не беспокойся. Тебе выходить-то разрешают?

— Разрешают.

— Тогда айда в лес. Там, на воздухе и пообщаемся.

Они вышли в парк и по дорожке направились к беседке среди деревьев. Выбрали дальнюю, чтобы никто не мешал. Пока в парке было пусто. Все сидели по палатам, ждали обхода врачей. Зато потом не уединиться будет.

Ночью всё-таки прошёл долгожданный дождик. Напитанным влагой воздухом дышалось легко. День обещал быть погожим, но солнце ещё не успело согреть утреннюю прохладу, отчего Зотагину в тонкой пижаме было зябковато. Пока добрались до места, пара-тройка холодных капель с листьев упали ему за шиворот. Хорошо, хоть скамейка и столик посреди беседки под деревянной крышей остались сухими. Прежде чем, сесть бригадир достал из кармана плоскую фляжку и два металлических стаканчика.

— Помянуть наших надо, — строго пояснил он.

Крепкая жидкость обожгла горло, выбила слезу.

— Жалко парней, — вздохнул бригадир. — Сергей, если по правде, сам виноват, Сколько раз я ему говорил, чтобы не перегибал палку. Не послушал. И сам пропал, и Лёньку с собой утащил. Ладно, теперь-то чего уж … Земля им пухом, — широко перекрестился он.

— Они вечно друг с другом спорили, — тоже перекрестился Зотагин.

— Спорили, — согласился Жагрин. — И там продолжают, наверное. Ты мне, Саня, вот что скажи. Сам-то ты как дальше жить собираешься?

—Не знаю, Иваныч, — признался тот. — Приходил тут один. Ничего мужик, вроде. Работу обещал. Обратно-то ведь мне нельзя, сам знаешь. Пришлось согласиться. А теперь вот думаю, не зря ли? Серёга покойный этих мест боялся. Ты тоже, вон, вернуться решил.

— Решил, — Жагрин задумчиво повертел в руке фляжку. — Тут такое дело, Саня. Ты меня с собой не равняй. У меня там дом, пенсия какая-никакая. Внук подрос, военку в этом году заканчивает. По моим стопам решил пойти. Как всё это бросить? Да и сослуживцы многие живы. Не всех ещё костлявая к себе призвала. Есть с кем выпить. А здесь я никто и звать меня никак. Это в лучшем случае. А если по правде, то офицер потенциального противника. Которого то ли в плен взяли, то ли сам сдался. Вот я здесь кто. Поэтому, Саня, ты на меня не смотри. Живи своей жизнью. — Иваныч достал из кармана большое красное яблоко и разломил пополам. Одну половинку протянул Зотагину. — Давай-ка лучше повторим, чтобы попусту не булькало.

— Пашка с Тихоном тоже с тобой? — Зотагин подставил стаканчик под фляжку.

— Это их решение, — кивнул Жагрин. — И вот что я тебе ещё скажу, Александр. — усмехнулся он. — Это по поводу, чего покойный Сергей тут боялся. Согласен, дела здесь творятся странные. И паром тоже какой-то есть. Не раз слыхал об этом пароме. Тайны из него тут не делают. Не понял только что и куда на нём перевозить собираются. А так, всё нормально. Не хуже, чем у нас в Сибири. Что-то, может, и лучше даже. Привыкнешь.

— Сам же говорил, будто здесь чёрная дыра, — напомнил Зотагин.

— Чёрная дыра и есть, — согласился Иваныч. — Для нас, заграничных. Боимся мы чего-то, что здесь имеется, потому и отгородились от уральцев. Сами. Страусиную позицию заняли. Головой в песок, а жопой кверху. Мол, если я чего не вижу, то его и нет. Но это моё мнение. Особо, правда, я тут ни во что не вникал. Мне без надобности. А ты со временем сам во всём разберёшься.