— Точнее, Пушатопоркусампа, — педантично уточнил гепард, продолжая общаться со мной мысленно. Во всяком случае, его морда соответствовала животному, и пасть не разевалась как в детских мультяшках.

Но себя я по прежнему не видел и не ощущал. С таким я ранее не сталкивался на своей достаточно долгой жизни.

— Разумеется, ведь раньше у тебя не было спутника, с которым ты проходил слияние, — насколько я понял, Пуш шарился в моей голове, и прекрасно слышал все, что я думал.

— Конечно, в этом и смысл, — гепард едва наклонил голову, соглашаясь. — Чувствовать друг друга так, чтобы не нужны были слова, только мысль. Разве не для этого ты искал спутника?

— Я вообще здесь для другого, — решил я обозначить все точки над И.

— Я знаю. Я знаю все, что знаешь ты. Не сказать, что мне это нужно, но так положено.

— Хорошо, тогда может расскажешь то, чего я не знаю? — мне никогда не нравились эти игры «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь». И я бы сложил руки на груди, пристально посмотрев на собеседеника, но телом я по прежнему не обладал. — Например, что за адаптация, сколько она длится, что с моим реальным телом, и для чего это нужно.

— Все очень просто, — Пушистик лег в нигде, чтобы сравняться ростом с меня, и покосился на лапу, раздумывая, лизнуть ее, или так сойдет. — Ты сейчас свешиваешься со стены, и можешь упасть при одном резком движении. Мой уровень вырос настолько, что можно провести слияние. Собственно, оно и происходит, и это требует времени на адаптацию разума и тела. Пока мы с тобой разговариваем, настраиваются магические потоки, позволяющие провести слияние.

Я попытался уложить информацию в голове. То есть Пуш подрос настолько, что требовалось какого-то всплеска, чтобы мой дар открылся, а питомец смог помочь в трансформации. Слияние — это и есть та самая полушестая Стихия, дар метаморфозы, которую относят к Энергии.

И нужно время, чтобы на каком-то подсознательном уровне я прокачался и выучил, как это делать. А вот всплеском послужило одновременное касание статуэтки гепарда вместе с Пушистиком.

— И бег. Для слияния необходим бег, тебе стоит это знать и запомнить, — намекнул Пуш, продолжая беззастенчиво читать мои мысли. Впрочем, даже если бы и был против, то повлиять или запретить я не мог.

— То есть как только адаптация пройдет, я приду в себя и смогу превращаться в гепарда? — решил я уточнить ситуацию, как ее понял.

— Не совсем. Гепард — это я, и мы сливаемся телом и духом. То есть вернее это было бы назвать слиянием, а не метаморфозой. Уж не знаю, откуда это пошло, но ты не меняешь свое тело, ты взаимствуешь мое. При этом я никуда не деваюсь.

А я вспомнил то, что видел, казалось, в прошлой жизни.

Толстяк согнулся, уперся ладонью в пол и склонил голову. Потом захрипел и на глазах начал увеличиваться в размерах, будто накачанный гидрогелем динозаврик из детской ванны с пузырями.

Дзинь… дзинь!

С таким звуком первыми полетели металлические запонки, когда увеличивающимся запястьям стало тесно. Да какой там гидрогель, ему как будто в задний проход вставили насос.

Клац!

Треснула золотая цепь с фигуркой бегемота, прежде сидевшая на шее свободно.

Следом послышался треск лопнувшего пиджака, пуговицы рубашки бисером разлетелись по полу. Передо мной на четырех лапах застыло многотонное существо, с трудом помещавшееся в проходе между стеллажами. Выдох, и запонки, звенья золотой цепочки и пуговицы разлетелись под напором воздуха, хлынувшего из ноздрей.

— Ты правильно понял, — снова кивнул Пушистик, все же лизнув переднюю лапу, вальяжно развалившись передо мной. — Он тоже мог проводить слияние.

Но в тот момент я не заметил его питомца… Хотя, зная повадки Пуша, я мог и не обратить внимание.

И тогда получается, что ребятки, проводившие подпольные бои, были приверженцами запрещенной в Империи секты метаморфозы? Отсюда маски и клички животных.

А вот вопросы мои никуда не делись. Почему меня с самого начала назвали Гепардом, выдали маску и кулон, а уже потом, через несколько дней, магическая шарманка выдала такой же позывной? Пушистик трансформировался под мое название, или это совпадение? Все ли в подпольных боях могли меняться, или для этого необходимо выполнить некие условия?

— На меня не смотри. Я про этот мир знаю то же, что и ты. И понятия не имею ничего про закулисные игры и секты. Мне это неинтересно. А вот про форму могу сказать — мне показалось забавным соответствовать твоему позывному, почему бы и нет?

Словно любуясь, здоровенный гепард рассмотрел правую переднюю лапу, и перешел к левой, оставляя меня наедине с вопросами. С каждым днем этих вопросов было все больше и больше, буквально на каждом шагу, а для получения ответов даже испытаний не ставили.

Пришлось разобраться в мыслях, опустить те, которые сейчас роли не играли, и снова обратиться к Пушистику.

— Сколько длится адаптация в реальном времени? Можно ли ее ускорить?

— Может, пара секунд, может, несколько часов — кто знает? — гепарду явно было наплевать на этот момент бытия, в отличие от меня. — А ускорить? Ты действительно этого хочешь?

И он поднялся на лапы во весь свой немаленький рост.

— Знаешь, болтаться без тела в полной темноте мне хочется еще меньше. У меня там дела есть, — хмыкнул я, предполагая, что ускорение адаптации может предоставить пару болевых моментов. Но был к этому готов.

— Как скажешь, — Пушистик ухмыльнулся, и откусил мне голову.

Я захрипел и ощутил, что падаю. В инстинктивном порыве попытался зацепиться за что-нибудь, и мне это удалось. Когтями.

От подобного я все же упал, мягко приземлившись на… четыре лапы. Хвост помог сбалансировать длинное тело. Зрение улучшилось, и я заметил отблеск зеркального сектора лабиринта, куда и направился.

Я стал гепардом. Большой длинной кошкой, соответствующей реальным размерам реального гепарда, возможно, чуть больше — трудно оценивать, когда не встречал зверя вживую. Но не таким огромным, каким видел Пушистика в своем подсознании.

Лапы с частично вжимными когтями, один из них рудиментный. Гибкий позвоночник, который помогал набирать скорость. Обоняние стало чуть лучше, а вот зрение улучшилось на несколько порядков, что и понятно, если вспомнить о настоящих представителях кошачьих.

Ради интереса, я пробежал до конца коридора и потратил для этого пару секунд, коридор слишком быстро закончился, чтобы делать выводы по поводу скорости. Но вот прыжки…

Я нашел ближайшую каменную стену, примерился, приноравливаясь к другой физике тела, и прыгнул. И смог без особого труда оказаться на той самой стене, куда человеком забирался несколько минут. А мне начинало нравится.

— И что ты будешь делать дальше? — раздался ленивый голос в моей голове, и я понял, о чем говорил Пушистик. Слияние — это одно тело на два сознания, теперь я смогу слышать питомца в любом виде. Удобно.

— Я закончу специализацию, не прибегая к помощи других.

И я устремился вперед, почти напрямую, перелетая через тонкие зеркальные стены, находя опору на изгородях, и набирая скорость на каменных опорах.

И мне нравилось это ощущение полуполета, которое давало свободу передвижения и скорость.

Пока не навернулся со стены за несколько поворотов перед финишем.

— Помни о дыхании. Ты быстр и силен, но долго бегать не сможешь, — по факту уведомил меня о слабых местах тела зверя Пушистик, и я лег на каменные плиты, жадно глотая воздух.

— Как вернуться в свое тело? — задал я тоже очень своевременный вопрос, и услышал смешок питомца в голове.

— Сосредоточься и вспомни, что такое руки, — посоветовал мне собеседник.

Это оказалось труднее, чем представлялось.

После сильных длинных лап, удобного хвоста, ощущение рук казалось чем-то нелепым, несовершенным, ненужным.

Но не меня пугать отсутствием концентрации, и я прикрыл глаза, последовательно вспоминая собственное тело.

Ветерок на коже, прикосновение к оружию, мягкость одежды, солнечный зной и водные просторы. Я вспоминал эти тактильные ощущения и сосредотачивался на них, возводя в абсолют. И энергия, она же магия, разливающаяся по телу и словно изгонявшая питомца из меня.