Когда пришло время снимать повязки, он включил голо-зеркало и впервые за долгое время взглянул на себя. Вздрогнув, он провел рукой по шрамам на груди. Больно не было, но он ощущал странное тепло, исходящее от них. Шрамы в виде сигилов покрывали все его истощенное тело. Он подумал, что быть может это из-за недоедания, но вспомнил слова Ориадны о её влиянии. Возможно, организм просто не справлялся. К тому же за последние месяцы Сайджед пропустил через себя такое количество эмманы, что даже умелый аспектор едва ли смог бы обойтись без последствий.

— Жалкое зрелище, — прошептал он и, печально улыбнувшись, посмотрел на окружающий его беспорядок. — Еще более жалкое зрелище.

Его взгляд упал на инскрипту. Желание погрузиться в Лабиринт маячило где-то в его мыслях. Он глубоко вздохнул и тихо произнес:

— Матушка не оценила бы этот беспорядок.

Сайджед отдал приказ обслуживающим конструктам убраться в каюте, а сам решил привести себя в порядок. Побрившись и приняв душ, он решил, что раз уж он оказался в такой ситуации, нужно разобраться, с чем конкретно он имеет дело.

Сайджед перерыл все свои материалы, всё то, что успел забрать из библиотеки перед тем, как покинуть аспекторат. За всё время, проведенное в Великой Библиотеке, он не сталкивался с даже с единичным упоминанием про умбриаты. “Неужели знания об этом были так опасны, что аспекторы прошлого решили их уничтожить?” - думал он, а потом вспомнил о ферролитовых нитях в своем теле и призраке безумной принцессы, сидевшей в его голове. Будь он на месте тех аспекторов, то, скорее всего, поступил бы точно также. Попытка найти что-то в глим-сети успеха не принесла, но он наткнулся довольно древний миф о том, как появилась одна из первых маркийских республик. Речь шла о некой царице Латимоне, которая правила планетой Миосс во времена конца Эпохи Опустошения. Планета эта существует до сих пор и действительно является столицей одной из самых древних республик маркии.

Латимона прославилась своим мирным правлением, покровительству различным искусствам, а ещё вознесенной в абсолют любовью к самой себе и убеждением в том, что её существование служит какой-то священной цели. О какой цели шла речь, в мифе не говорилось, но царица относилась к этому очень серьезно. Когда Латимона начала чувствовать свою неминуемую смерть, она обратилась к богам, моля о долгой жизни. Ведь она ещё не исполнила своё предназначение.

Серемхет, один из богов жизни, был согласен ей помочь, если она возляжет с ним и родит ему дитя. Его жена Феба, прознав об этом, решила приложить все усилия, чтобы не допустить такого святотатства. Она обратилась к Афине Элетийской, одной из ипостасей Афины Неделимой, богине справедливости по версии маркийцев и си’борейцев. Та прислушалась к Фебе и обратилась к Серемхету, требуя отказать в помощи несчастной Латимоне. Афина убедила его в опрометчивости этого поступка, и пристыженный бог жизни отвернулся от царицы. Тогда разгневанная Латимона обратилась к запретным знаниям темным богов. Она бросила клич о том, что её земли отныне открыты для всех тех, кого отвергли светлые боги. Храмы Дюжины были сожжены, а статуи богов разбиты. Миосс стал пристанищем для тех, кто поклонялся скрытым во тьме забвения богам.

Однажды одно из божеств откликнулось на её мольбы. Это была Умбратхана, богиня теней. Она предложила царице не просто лишние сотни лет жизни, она предложила ей бессмертие. Взамен она требовала только одного - чтобы на Миоссе и всех планетах, подвластных Латимоне, поклонялись только Умбратхане. Царица дала свое согласие, и богиня поведала ей секрет вечной жизни.

Божество велело построить огромный храм в её честь, а вершину этого храма должна увенчать статуя самой царицы. Латимона выполнила указ, но для завершения ритуала требовалось принести жертву. Этой жертвой стали миллионы подданных царицы. Получив заветную вечную жизнь, Латимона превратилась в тирана, не знающего пощады. Несколько храбрых жителей Миосса решили освободить народ и убить царицу. В назначенный час у них получилось это сделать, но слуги царицы отнесли ее тело в храм Умбратханы, и царица вернулась в мир живых. Еще пять веков Латимона удерживала свою власть над Миоссом и окружающими системами. Разгневанные боги послали героев Брутура и его младшего брата Лукура сразить царицу. Брутур пронзил её прогнившее сердце кинжалом, который дала ему Феба, а его младший брат Лукур, пожертвовав собой, уничтожил храм. После этого на Миоссе была установлена республика, а Брутур был избран первым консулом.

Эта история навела Сайджеда на несколько мыслей, но без точной информации все это было только домыслами. Ему в голову пришла одна идея. Опасная идея. На самом деле он не хотел этого делать, но других вариантов у него не было. Он взял инскрипту и повесил на шею, а потом глубоко вздохнул и погрузился в Лабиринт.

— Соскучился по мне? Я знаю, что меня сложно забыть! Ну, где умбриат моего брата?

Ориадна сидела на его кровати и, закинув ногу на ногу, игриво улыбалась. Сайджед взял стул и сел напротив нее. Девушка с интересом смотрела на него ожидая ответа, но взамен получила вопрос:

— Что такое умбриат?

Ориадна изумленно смотрела на него, не зная, как реагировать.

— Ты просишь меня найти умбриат, но я не знаю, что это такое. Та пирамида на Угарите была умбриатом, верно? Глядя на то, что произошло с водден и ки-нантхами подозреваю, что это была некая система защиты.

Сайджед не мог подобрать более убедительных аргументов и испытывал удачу. Ничего другого ему не оставалось.

— От тебя так и несет учением проклятых Сид и ты не знаешь, что такое умбриат? — перебила его дочь Талкота — Ты еще более жалок, чем я думала! Нет! Нет! Нет! Это точно происки Приумножающей Ложь! Только её паутина лжи могла заманить меня в такую ловушку! Твоя задача - найти, где мой брат построил свой умбриат, а не задавать вопросы! Иначе ты не получишь то, чего желаешь!

— Как и ты! — рискнул Сайджед — Инскрипта говорит только со мной. Я нужен тебе, как и ты мне. Вдруг и в умбриате твоего брата есть ловушки? Откуда мне знать, что там не окажется армии фанатиков или ещё чего похуже? Я должен знать, с чем имею дело.

Она задумчиво посмотрела на него, а потом улыбнулась и сказала:

— Ладно, так уж и быть. Хочешь знать, что такое умбриат? Слушай внимательно, я повторять не буду. Умбриат - это один из даров могущественных ассид’ари. Один из немногих способов для эхф’вилейна избежать смерти. Можно сказать, что это своего рода гробница, где спит тень создателя умбриата. Для создания этого грандиозного творения необходимы особые знания и много ферролита. Твоих примитивных познаний в темных искусствах и в сути Лабиринта не хватит, чтобы запечатать даже самый жалкий приказ. Поэтому не проси меня научить тебя этому. Ты слишком жалок и слаб для таких практик. Умбриат может быть чем угодно, но вот из-за специфики создания это всегда что-то большое. И там всегда есть ловушки! Они там обязательны!

— Пирамида на Угарите, — задумчиво произнес Сайджед. — А умбриат может перемещаться? Можно ли создать его, например, на корабле?

— Нет. Более подходящего места, чем полная жизни планета, не найти. Защита, о которой ты говорил, может иметь разные формы. Зависит от могущества эхф’вилейна и какие приказы запечатаны в ферролит. Астерион владел великой силой. Уверена, его умбриат великолепен во всех смыслах.

— Значит, умбриат - это место для хранения тени. Это что-то вроде духа? Ты ведь тень, верно? Там, на Угарите, я видел воспоминание, где ты говорила Астериону, что в умбриате упокоится твоя тень. Ты и есть эта тень?

— Я Ориадна из Нового Гелеспиона, дочь его величества короля Талкота Первого. Будучи низшим существом, я переродилась и была посвящена в Sentum Ehf’Filain. Я отдала частичку себя, часть своего могущества для создания собственной тени и поместила её в умбриат на Угарите. Я думала, что если мне суждено погибнуть, то Астерион возьмет моё тело, отнесет в умбриат и вернет к жизни. Но этого не произошло. Он мертв. Теперь я вынуждена полагаться на слабого, безвольного раба, настолько жалкого, что даже превратить тебя в хишшдин было бы расточительством!