Несколько шахтеров решились подойти к алтарю и один из них взял в руки этот предмет. Он так и стоял, держа его в руках, пока кто-то не попытался отобрать у него эту штуку. Началась драка. Те, кто был ближе к алтарю, избивали друг друга, как будто они злейшие враги. Спустя некоторое время в зал ворвался Хенликс с охраной.

Устроивших драку успокоили оглушающим пистолетами. А этот цилиндр передали Хенликсу. Он посмотрел на него и велел вывести всех из зала, а сам остался там. Всей смене приказали молчать под страхом штрафов и суда.

Шенлиб замолчал и тяжело вздохнул. Он сделал глоток эля, и продолжил:

— Но сыновья рассказывали все мне. Меня они боялись больше, чем судов и даже Хенликса, — печально улыбнулся старик. —- Спустя какое-то время многие заметили, что Хенликс стал все больше времени проводить на шахте. Он спускался в этот зал, запрещал кому-либо входить туда и торчал там часами. Никто не знал, что он там делал, но порой, когда он покидал то место его видели одетым в рабочий комбинезон. Весь изможденный, он постоянно, что-то шептал. Так длилось несколько месяцев,а потом несколько смен сняли с добычи и перевели на новую работу, с более высокой оплатой. Мои сыновья оказались в одной из таких смен.

Хенликс действительно хорошо платил, даже слишком хорошо. Так длилось несколько месяцев. Однако, я стал замечать, как меняются мои дети. Они начали отдаляться от меня, стали более замкнутыми, их словно подменили. Стоило мне однажды поинтересоваться, чем они там занимаются, как мои мальчики впервые отказывались говорить. Заявляли, что не могут потерять доверие господина Хенликса, что служат его великой цели и больше ничего не скажут. Этот выродок промыл моим детям мозги, вы понимаете?

Старик внимательно посмотрел на охотника и замолчал. Дейн вдруг вспомнил поведение людей на площади Арн - Милета, когда перед ними выступал Хенликс. Они были как будто заворожены его выступлением. Казалось, что стоит ему взмахнуть рукой, и они падут на колени перед ним.

— Что было дальше? — спросил Дейн.

— Дальше...произошла авария. Выброс газа, как заявил Хенликс. Старший сын там и остался, а младший...младший умер спустя пару дней. Он мне все и рассказал, перед тем как… — старик едва сдерживал слезы, но, глубоко вздохнув, он продолжал свой рассказ. — Они работали там, в этом зале. Как оказалось, там был запечатанный проход. Хенликс им на него указал. Проход вел в другой зал, а оттуда они попадали в следующий. И однажды они нашли новый зал. Он был заполнен конструктами и одним богам известно, чем еще. Иногда Хенликса навещал его сын. Они постоянно спорили и ругались. И вот в один из таких дней, его сын снова пришел к нему. Мои парни работали в том же помещении. Им приказали уйти, а Хенликс с сыном снова принялись за старое. Ругались. Мои дети собирались уходить. Старшего что-то задержало, а младший был уже на пути к лифтам, как вдруг все задрожало. И прогремел взрыв. Тело старшего сына так и не нашли, а младший...умирал у меня на руках. Его доставили в лазарет. Я его с трудом узнал. Я не раз видел ожоги. Сам сорок лет на шахте, от заката до рассвета. Но то, что я увидел, ужасало. Он продержался два дня, и все это время бормотал в бреду. Говорил, что словно пелена спала с его глаз. Он сказал мне, что не было никакого выброса газа. Взрыв был, но это был не газ. Не было сирены, оповещающей о выбросе. Последнее, что видел там мой сын, это волну черного пламени, пожирающую все на своем пути. А потом у сына больше не было сил говорить. Вскоре он умер.

— Спасибо за ваш рассказ, Шенлиб. Сочувствую вашей потере, — искренне произнес Дейн. - Вы сможете повторить сказанное Утвердителям.

— Если это поможет отправить Хенликса в тринадцатое пекло, то я готов, — смело заявил старик.

— А это поможет? — засомневался Льюв.

Едва Дейн успел ответить, как его наруч замерцал. Кто-то пытался связаться с ним по комтору. Дейн включил его и услышал знакомый голос.

— Господин Дейн, — Геда говорила тихо, но по голосу понятно, что она очень напугана.

— Геда?! — удивился Дейн. — Что случилось?

— Здесь какие-то люди о чем-то спорят с Утвердителями. Им нужен..

— Слушайте меня, Геда! Попытайтесь уйти...

Звуки выстрелов не дали Дейну закончить фразу. Охотник вскочил с места.

— Геда! Геда!

Связь оборвалась и ответом Дейну была тишина.

— В чем дело? Что с Гедой? — запаниковал Льюв.

— Не знаю, — сказал Дейн и поспешил к квик-байку.

— Постой! — закричал Льюв ему вслед, но Дейн даже не обернулся. Охотник сел на квик-байк, и выжав газ, рванул с места. Льюв решил взять свое старое ружье и последовать за ним.

Когда Дейн вернулся в Арн - Холт, небо уже заполнили звезды. Он быстро двигался по освещенным улицам, не стесняясь подрезать квик-кары и заезжать на то, что здесь называли тротуарами. На возмущенных прохожих Дейн и не думал обращать внимания.

Он остановился неподалеку от товирна. У входа собралось несколько десятков людей. По настроению толпы он понял, что опоздал. Он встал с квик-байка и медленно направился к товирну. Завидев его, люди расступались в стороны и начинали перешептываться, но Дейн не обращал внимания. Он почувствовал, как где-то в глубинах его сознания нарастал скребущий звон. Словно прикованный цепями узник пытался выбраться из своей темницы. С каждым шагом это звон нарастал. Дейн уже много лет его не слышал и не хотел слышать вновь.

Дейн медленно зашел в здание. Внутри был полный бардак. Мебель разбросана, повсюду следы стрельбы. Окна разбиты, а входная дверь прожжена лазерами. У входа лежали два тела. Утвердителей застали врасплох, но законники выполнили свой долг. Охотник посмотрел в дальний конец зала, туда, где была стойка.

Леон сидел на полу, а рядом с ним была его невеста Элия. По ее щекам текли слезы, пока она пыталась успокоить и хоть как-то помочь своему возлюбленному. Лицо Леона было в ссадинах и синяках. Правый глаз заплыл, а из разбитой губы все еще сочилась кровь. Он пытался, что-то сказать, но его губы лишь беззвучно шевелились. Одной рукой он держался за бок и смотрел на свою мать.

Геда лежала на полу. Две раны в районе груди. Голова повернута на бок, и остекленевшие глаза смотрели на сына.

Дейн молча подошел к ним. Увидев его, Элия начала что-то ему говорить, но он не слышал. Звон цепей в глубинах его сознания заглушал все, голос Элии и даже его собственные мысли. Он смотрел на безжизненную Геду и ее сына. Он понимал, что сейчас чувствует Леон и через, что ему еще предстояло пройти. Понимал слишком хорошо. Звон становился все громче и Дейн невольно рухнул в пучины своей памяти. На годы назад, в тот самый день.

Он помнил, как вернулся домой и его встретила гнетущая тишина. Обычно мама принимала пациентов дома, но сегодня был выходной, и тишина не должна была быть чем-то необычным. Однако, даже в выходной день в доме было слишком тихо. Дейн несколько раз позвал ее, но ответа не было. Его охватило беспокойство, и он направился в ее кабинет. С каждым мигом беспокойство мальчика росло и в какой-то момент он сорвался на бег. Добравшись до кабинета и матери, он распахнул дверь и замер. Она лежала там, на полу. Две раны в районе груди. Ее безжизненный стеклянный взгляд был устремлен на сына. Он мало помнил о том, что было дальше. Кажется, он начал кричать или же этот крик внутри него.

Дейн собрал всю свою силу воли и загнал воспоминание, как можно дальше в свою память. А потом заглушил нарастающий звон цепей. Не стоит освобождать то, что заковано в его сознании. Наконец, взяв себя в руки, он посмотрел на Элию:

— Что произошло?

— Я не знаю. Я была в гостях у знакомой, а когда возвращалась, увидела, несколько квик-каров и как какие-то люди выходят из товирна. У них было оружие, — несмотря пережитый стресс, Элия держалась изо всех сил. — Я спряталась неподалеку и наблюдала со стороны. Потом они вывели господина Корде и заставили сесть его в квик-кар. Он пытался сопротивляться, но ему угрожали. Когда они уехали я поспешила сюда и увидела...