— Вот, прям, сюда? — спросил Фома. — У вас там указатели с записками что ли стоят? — усмехнулся он.

— Нет. Просто дорога одна. От зоны сюда идёт. Вот они и приходят каждый год. Но обычно, мы высылаем группу в помощь. Так больше выживает.

— И что, много иммунных? — Кир присел на корточки, вытирая свою обувь.

— Много. Если помогать отбиться, то больше десяти точно. Там же матёрых нет, только пустыши, и кластер долгий. Почти неделю обращённых нет. Всё веселье потом, а поначалу — только непонятки и буча. Мы обычно ждём, пока зомби полезут, потом отстреливаем их и забираем иммунных.

— Почему ваш Академик дохнет так часто? Идиот что ли? — спросил Фома.

— Не, просто он тут не фартовый. Его то закажут, то другие муры на стрелке вальнут, то мутанты сожрут. Если бы меня всегда с собой брали, то долго бы жили, но это же западло — шныря рядом держать. Вот, я уже шесть лет живу, а они — меньше года.

Хорёк тогда нам очень много чего рассказал, потому и опоздали в рейд за Василисой. Но эта информация была слишком ценной, чтобы пренебречь ею.

Вчера мы всё это обсуждали и думали, как быть с этим, регулярно обновляющимся гадюшником. Решили стаб прибрать себе, заселить нормальными людьми и обязать их каждый год делать полную зачистку обновлённой зоны.

Вспомнили, кто такой этот Бузан. Раньше его звали Базис. Год назад его и ещё одного выгнали за педерастию, предварительно прогнав голыми по всему городу с баннером «Я ПИДАР». Обкидывали всякой гадостью и отрезали гениталии. Толерантность к гендерным меньшинствам и тому подобной братии в Парадизе явно не в чести. Вот один из них и объявился мстить. Интересно, куда делся второй…

— Леший, вот скажи, я вроде нормальных мужиков набираю, с опытом военной боевой службы, а мне постоянно какие-то пидоры попадаются, а?, — жаловался изрядно подпитый Прапор своему другу, повиснув у того на плече. — Ну, вот как у тебя так получается принимать гражданскую зелень и делать из неё таких бойцов, ну, скажи?

— Да, просто, вы, вояки, все контуженные на голову, — вставил Манчестер свои три копейки.

Не любил он военных, хоть и понимал, что без них никак в этом мире, где брюлики и золото не котируются совсем.

— В душу надо смотреть, сынок, а не на погоды и медали, — добродушно улыбнулся другану Леший.

— Ты представляешь: я — и предатель… — вздохнул пьяненький Прапор, продолжая сетовать на судьбу. — Вот завалю тебя, потом Манчестера… Нет, этого хомяка надо первым валить, — погрозил он Манчестеру кулаком, — потом с Седым и Киром порешу, и буду один править, как король. И лямки ваши один тянуть буду… угу.

— Пупок не развяжется? — рассмеялся Кир. — И чего это меня самым последним валить собрался? Что, думаешь самый безобидный⁈ — скорчив злую рожу, спросил Кир.

— Ой, да не кривляйся ты, и так в глазах всё плывёт, — заныл Седой. — Молодёжь уже вся в дрова, а мы всё сидим.

— Я ещё тут! — поднял я руку, обозначив своё присутствие в сознании, лёжа лицом в чём-то мягком и, кажется, съедобном.

Вот и мысли, вроде, ожили… ещё бы вспомнить, кто меня баиньки уложил, и, вроде, провалов в памяти больше не осталось. О! Прапор подъехал! Вовремя. Кофе как раз закипает.

— Привет алконавтам! — в дверях показалась упаковка пива «Будвайзер» и только потом — лысая голова Прапора.

— Ты на кофе приехал или бухать? — усмехнулся я, глядя на двадцать четыре банки пива, выставленные на стол.

— Опохмеляться, конечно! Кто же кофеем похмелье снимает, тундра! Пивом надо! — Прапор плюхнулся на стул напротив меня и потянул носом поднимающийся из чашки аромат.

— Ага и рассолом. Но у меня нет ни того, ни другого. Вот кофе есть и очень хороший. Да и чувствую я себя уже отлично. Тут вообще как-то быстро это дело выветривается. Неужели тебе так плохо?

— Мне очень даже хорошо, — Прапор отпил немного горячего бодрящего напитка — М-м-м и вправду хорош, — и чуть подавшись вперёд, спросил:

— А что там у вас за девахи вчера, в машине которые, сидели? Там одна такая была — тёмненькая, смазливая на мордаху, — Прапор плотоядно оскалился.

У меня по позвоночнику пробежала толпа мурашек, неприятно шлёпая босыми лапками.

— Что? — спросил Прапор, заметив эмоцию на моём лице.

— Никак к твоей улыбке не привыкну, — ответил я, усмехнувшись.

Прапор ухмыльнулся криво, напирая на психику:

— Так, что с девчонкой-то? Ты мне скажешь?

— Понятия не имею. В больничке, у Батона, наверное.

— Да я не о том, это-то я найду. Могу ли я подойти к ней и спросить, Донна Роза, я старый солдат и не знаю даже слов любви… Трям-трям, ну в общем, ты меня понял?

— Понял, понял, — ответил я, отсмеявшись. — Иди смело! Беленькую, вроде как, Арман застолбил, Нина пока свободна, насколько мне известно. А собственно, чего это ты ко мне припёрся, с этим вопросом, м-м? — посмотрел я на товарища, прищурив один глаз.

— Да-а-а… шепнули мне, что вроде как ты на неё глаз положил, — заёрзал Прапор на стуле.

— Кто это тебе такое шепнул⁈ Слов на них нет, одни эмоции. — Услышанное меня очень повеселило. — Не ожидал, что если пару раз помогу девушке донести тяжёлые вещи, её тут же припишут ко мне. Вот же, жуки колорадские.

— Ну что, по пиву? — сияющий от счастья Прапор потянулся за банкой. Открыл первую, протянул мне. Открыл вторую, приложившись к ней от души, выхлебав не меньше половины. — Всё хотел у тебя спросить, Док, что там с твоим мутантом? Ты его ещё не пристрелил?

— С чего бы? Он вполне обучаемый и совершенно не агрессивный по отношению к людям. Не видел его чуть больше недели, а уже соскучился. Да не ржи ты так!

Прапор хохотал, раскачиваясь на стуле:

— Вот скажи мне кто другой такое, не поверил бы! Надо было его Мурзиком назвать! — не унимался старый солдат. — Нормальные люди котов заводят, а он мутанта. Да ещё и не одного, как я слышал, да?

— Остальные — это свита Умника, но они такие же разумные, как и мой. Он убивает своих подчинённых, если видит, что они тупят или не исполняют приказ. Так что, дурных не держим-с, — я усмехнулся.

— Хороший способ воспитания, мда… — отпив пива, поставил банку на стол. — Надо взять на заметку, а то расшишели мои орлы, совсем.

— Я сейчас тут с делами быстренько разгребусь. День, два, да поеду туда. Хочешь, поехали со мной, посмотришь на него, — я отхлебнул пива. — Может, и мнение своё изменишь.

— Что я, мутантов не видел?

— Таких, навряд ли. Поехали.

— Да чёрт с тобой, поехали. Где у тебя тут пепельница? — закрутил он в поисках окурницы головой с торчащей в зубах сигаретой.

— Можно с вами на остров? — спросила Рыся, присаживаясь на подлокотник кресла. — Я так скучаю по тёте Тамаре… и по Микробу тоже, — девочка улыбнулась.

— И лисятам там раздолье! — добавил сидящий на собственных ногах в кресле Аби.

— Нет. Пока нет, — обломал весь настрой детям Леший. — Слишком опасное время, посидите ещё немного дома.

— А если он совсем не придёт⁈ Если он тогда просто мимо проходил⁈ — возмутился мальчик.

— Аби, в тот раз на острове было три элитника. Он дал им вырасти, потом пришёл и съел. Пока только Умник дорос до элиты. Борзя и Разбой руберы, Моня кусач, а Микроб вообще ещё топтун. Так что, он может прийти в любой момент. Может и сегодня, а может и через месяц, кто знает.

— Но Леший… — начал снова канючить Аби.

— Я дважды терял своих детей. Аби, не делай так, чтобы я прошёл через это в третий раз.

Мальчик осёкся, не договорив, чего хотел. Опустил голову. — Прости…

Серый Ниф запрыгнул на кресло, молниеносно всё обнюхав, ткнулся острой мордочкой в лицо Абирона и лизнул длинным языком. — ФУ-У-У! Ниф! Что ты ел⁈

Лисёнок тут же юркнул под диван. Аби рукавом вытер лицо.

— Я бы, на твоём месте, умылась, — усмехнулась Рыся. — У тебя всё лицо в крови. Кажется, он снова соседского кота поймал, или птичку.