Пол понял, что возражать бесполезно. Но он не мог примириться с тем, что Таня подвергнет себя такой опасности. Марк чувствовал, что происходит в душе у отца, но не видел другого выхода.

— Давайте помолимся, — предложил он, — а потом примем окончательное решение.

Таня посмотрела на экран и оценила расстояние, отделявшее их от преследователя.

— Самое большее — у нас пара минут.

Наступила тишина. Марк закрыл глаза и страстно призвал Бога быть с ними. Почувствовав снизошедшую силу, он всем существом воззвал к ней.

— Что ты предлагаешь? — переспросила Таня.

Марк посмотрел на Саатчи. Ее губы еще шевелились, она молилась, закрыв глаза.

— Я чувствую поддержку, — сказал он, — но затрудняюсь сказать что-то определенное.

Тревожную тишину нарушила Саатчи.

— Вести машину должна Таня. В этом я совершенно уверена.

Может быть, потому, что она сказала это твердо и решительно, а может быть, еще отчего-то, но они поняли, что Саатчи права.

Пол неохотно присоединился к общему мнению.

— Возможно, вы и правы.

Таня не стала тратить время на объяснения и повернулась к экрану, на котором появилась карта города.

— Встретимся здесь, в этом здании, — показала она.

— Я понял, — коротко сказал Пол.

Саатчи и Марк достали из-под сидений вещевые мешки. Машина, сделав несколько крутых поворотов, резко затормозила, и они выбрались из кабины.

Пол немного задержался и заметил, что Таня смотрит на него. Он был поражен решимостью, мелькнувшей в ее глазах.

— Пол, ты должен помочь мне: молись за меня, — проговорила она сдержанно, но ее голос все же выдавал волнение. — Найди Наташу. Вы двое — самое дорогое, что у меня есть на Земле. Прощай.

Он вышел, и машина стала набирать скорость. Таня посмотрела на свои пальцы, побелевшие от напряжения, и прошептала: «Вот я, Господи». На глаза навернулись слезы, но она с досадой смахнула их рукой и, закусив губу, прогнала сжавший сердце страх. Тьма объяла ее и тут же отступила, пораженная верой, которая непостижимым образом дала Тане понять, что победа будет на ее стороне.

Пол выпрыгнул из машины в тот момент, когда Марк и Саатчи благополучно добрались до здания и укрылись в тени арки. Вдруг они услышали едва различимый шум двигателя — это приближался преследователь, а Пол, словно загипнотизированный, стоял посреди дороги. Марк окликнул его, но отец не сдвинулся с места. Тогда Саатчи крикнула громче, но отец даже не пошевелился. Марк хотел выбежать из своего укрытия и силой убрать его с дороги, но шум приближающейся машины становился все отчетливее.

Пол стоял, охваченный необъяснимым чувством тревоги. Он думал о Тане и о том, что она, вероятно, уже не надеется увидеть их, иначе не сказала бы таких слов на прощанье. Полу вдруг показалось, что холодный ночной воздух приобрел отвратительный привкус.

Марк видел, как возле отца мелькнул луч прожектора, и зажмурился, ослепленный ярким светом.

Этот свет привел Пола в чувство, он как будто очнулся и со всех ног бросился прочь с дороги. Добежав до арки, где спрятались Марк и Саатчи, он тоже прижался к стене. Мимо них в свете прожекторов с ревом пронеслась машина. Пол проводил ее взглядом.

Марк потрогал отца за плечо, и тот обернулся.

— Пойдем или подождем?

Пытаясь сосредоточиться, Пол искал правильное решение. Он мысленно представлял путь, который они проделали сюда, и смотрел на силуэты зданий, отыскивая то, которое было указано на карте, пока не нашел три знакомых ориентира. В конце улицы он узнал угол дома, за которым машина Тани свернула влево. Примерно в ста метрах стояло здание, которое им было нужно.

Они ждали.

— Лучше пойдем.

Ночь без следа поглотила обе машины, словно бы их и не было. Между тем туман рассеялся, что позволяло видеть на достаточно дальнее расстояние. Все это время Пол беззвучно молился о Тане.

— Готовы? — спросил он.

Они кивнули в знак согласия, и Саатчи тихо позвала собаку. Феникс выскользнул из укрытия, как тень, и они пошли вдоль стены.

Вдруг снова вспыхнул прожектор. Через несколько секунд после вспышки послышался треск, а потом как будто барабанная дробь. Они напряженно всматривались и вслушивались, но кругом было тихо.

До здания было совсем недалеко, Саатчи побежала первой, за ней — Марк и Пол.

Они очутились перед запертой дверью. Внутрь им пришлось влезать через разбитое окно. Включив карманный фонарик, они осмотрелись. Внутри здание почти не пострадало. На полках ровными рядами стояли книги, на некоторых из них еще сохранились наклейки «Уценка» для распродажи, которая должна была состояться двенадцать лет назад, но так и не состоялась. Теперь ни цены, ни сами книги уже не имели никакого значения.

Пол первым услышал шум двигателя. Он подошел к окну и увидел яркую точку — это прожектор машины наемника ощупывал крыши соседних зданий. Луч словно вонзился в сознание Пола и всколыхнул все его чувства. Он вдруг испытал такой прилив ненависти, что, казалось, она существует в его сердце помимо воли. Как только эта жажда мести проникла в сердце Пола, он почувствовал, что Господь, всегда бывший ему Помощником, как будто отвернулся от него.

Саатчи сидела на полу, прислонившись спиной к стене и упираясь ногами в стеллаж с книгами. Собака лежала рядом и тоскливо поглядывала на хозяйку. Девушка что-то тихо говорила на только ей понятном языке; она давно отбросила тревожные мысли и свободно беседовала с Богом, исполняясь внутренним покоем и уверенностью в том, что Он управляет всем. Феникс, узнавая знакомые фразы, время от времени настораживал уши. Правой рукой Саатчи гладила его по голове, и животное терлось о ее ногу.

Марк лежал на полу, ему хотелось спать, но сон не приходил. Изредка он открывал глаза и смотрел в потолок. В темноте казалось, что высокие стеллажи, отгораживающие место, где они сидели, наклонились в их сторону и в любой момент были готовы упасть. Хотя Марк понимал, что это иллюзия, вызванная слабым освещением, он все равно не мог чувствовать себя в полной безопасности. Были и другие причины, почему он не мог уснуть.

Прислушиваясь к голосу Саатчи, он думал о Тане, стараясь увязать ход событий с чувством уверенности, которое возникло у него еще в машине.

— Марк, — позвала его Саатчи.

— Что?

— Ты хочешь спать?

— Не очень.

— Думаешь о Тане?

— Стараюсь не думать, — сказал он и добавил: — Но не получается.

После небольшой паузы снова.

— Марк, я хочу кое-что сказать тебе.

— О хорошем?

Саатчи помедлила.

— Да.

— Что?

У Марка появилось чувство, будто он знает, что сейчас скажет Саатчи. Он попытался даже представить, что именно, и уже заготовил для ответа нужные слова.

— Я думаю, мы их найдем.

Он открыл глаза и пристально посмотрел на нее, потом снова уставился в потолок.

— Я тоже.

То, что она сказала дальше, было для него полной неожиданностью.

— Мне страшно, — призналась она.

— И мне немного.

Она посмотрела на импровизированную баррикаду, которую они соорудили между стеллажами и стеной. Пол, сидя спиной к ним, настороженно всматривался в темноту за окном.

— Я не уверена, что твой отец справится с заданием, — сказала Саатчи задумчиво.

— Почему ты так думаешь?

— Ну, наверное, потому что твоя мама и Таня — близнецы. Если Таня, — медленно проговорила она, — умрет (Это слово она произнесла как-то брезгливо, словно не желая, чтобы оно пачкало ее губы.), я не знаю, что с ним будет. Это все равно что потерять Наташу во второй раз.

Марк представил себе состояние отца. Ему, наверное, так же тяжело, как и одиннадцать лет назад, когда он должен был, спасая его, оставить маму. Но все же Бог дал ему силы выжить и привел их сюда.

— Он справится, — Марк успокаивал ее и в то же время себя. — Все будет хорошо, он знает, что делать.

После этого разговора каждый задумался о своем. Вдруг собака подняла голову, встала,