— Проходите.

Шлагбаум медленно ушёл вверх. Вопреки ожиданиям Мухи полицейский не поехал дальше на служебной машине, а оставив её рядом с блокпостом потопал дальше пешком.

— А не боишься свою тачку вот так запросто бросать? — поинтересовался Муха, уныло плетясь следом за участковым.

— Не боюсь! — ответил Гопстопов. — Эдди свой в доску парень и за машиной присмотрит. Я с ним давно знаком. Рассказывал вот мне однажды что родился без рук, ног и туловища.

— Колобок что ли?

— Ну типа того… и вот на шестнадцать лет родители сделали ему воистину королевский подарок — целое рабочее туловище.

— Ага, а я хорошо знаю эту историю, — сказал Муха. — Он сперва подумал что в подарок они подарят ему очередную дурацкую шляпу. Эту басню часто рассказывал журналистам барабанщик «железной девы» Нико Макбрэйн. Он сам сейчас на этого Эдди с возрастом стал похож. Да и молодой был довольно страшный и я всегда думал что этого Эдди как раз с него в прошлом и лепили.

— Всё то ты знаешь, всё то ты видел, — передразнил парня полицейский. — У тебя одни твои металлисты всё время на уме. Можно подумать другой музыки в мире и не существует. Слушал я твою «железную деву» по мне так бессмысленный шум с дикими воплями. Громыхают как сталелитейный завод. А что касается их вокалиста… Не помню кто именно из культовых рок музыкантов это сказал… но звучала та фраза примерно так: «Неплохой был бы певец этот Брюс Дикинсон, вот только если бы он так сильно всё-время не орал…».

— Охренеть! — подавлено выдавил из себя Муха. — Антон Гопстопов слушал Iron Maiden. Теперь я точно видел всё. Остановите мир — я сойду!

Участковый в ответ лишь добродушно рассмеялся.

— Ага! Вот и он восемнадцатый ангар!

Серое сильно вытянутое трёхэтажное бетонное здание без окон и в самом деле имело на своём фасаде большую нарисованную жёлтой краской цифру восемнадцать.

Участковый невозмутимо остановился у запертой двери ангара и, вытащив из кармана полицейской куртки зелёную пластиковую карту, сунул её в прорезь электронного замка. Горящая красным лампочка над прорезью тут же сменилась на изумрудно-зелёную.

— А откуда у тебя ключ-пропуск? — удивился Муха.

— А меня инопланетяне в детстве похищали, — ответил Гопстопов, заталкивая арестованного в автоматически открывшуюся дверь.

— Опыты, наверное, ставили?

— Ага, ставили…

— На мозгах?

Полицейский не ответил и лишь хлопнул в ладоши, включая звуком хлопка в ангаре яркий дневной свет.

Муха зажмурился, а когда глаза таки привыкли к резкому сиянию с изумлением уставился на стоявшую посередине белоснежного просторного помещения стальную летающую тарелку. Тарелка стояла на телескопической треноге, а её шарообразная стеклянная кабина была тонирована зеркальным покрытием.

— Офигеть! — выдал Муха, ошалело таращась на космический корабль пришельцев. — А вовнутрь можно заглянуть?

— Можно! — кивнул участковый. — Но только после этого мне придётся тебя застрелить. Как свидетеля секретных государственных тайн.

— Нами тайно управляют пришельцы?

— А как же ты думал? — усмехнулся полицейский. — У самих-то ума не слишком много только и делаем что размножаемся да убиваем друг друга. Собственно пришельцы так развлекаются, стравливая нас и делая ставки. Мы для них что-то типа смеси зоопарка с ипподромом. Чёрт… таки сболтнул лишнего…

Вытащив из кобуры служебный пистолет, Гопстопов быстро передёрнул затвор и очень грустно посмотрел на Муху.

— Давай, что ли прощаться… если честно, то буду по тебе иногда сильно скучать…

— Эй, Антон, ты чего? — испугался парень. — Вальнуть меня решил?

— Ладно, живи пока, одноклеточное, — с огромным трудом победив внутри себя хладнокровного расчётливого убийцу, участковый с явным сожалением спрятал оружие обратно в кобуру. — Живи, но только не размножайся. Плодить таких недоумков как ты только многострадальное небо зря коптить.

Подойдя к массивному железному люку в дальнем конце ангара полицейский, постучал по ржавой крышке каблуком ботинка. Люк тут же открылся.

— Чего вам надо? — спросила забавная рожа очень похожая на пресловутого Хранителя Склепа из знаменитых киношных баек.

— Да вот клиента на страшный суд привёл, — ответил участковый.

Забавное существо брезгливо поморщилось:

— Все страшные суды сейчас сильно загружены. Гражданский борт вот недавно грохнулся с сорока восемью папскими легатами. Их сразу же в ад забрали, быстро просмотрев списки прижизненных деяний.

— Черти уже и в Ватикане, — сокрушённо покачал головой Гопстопов. — Дожили… войны, однополые браки, легализация наркотиков, торговля человеческими органами… Что только дальше-то будет?

— Что будет? — удивлённо взметнул густые брови Хранитель Склепа. — Конец Света будет, ясное дело.

— И скоро?

— Да вот на днях. Точно тебе говорю. Я вот только вчера гороскоп свежий смотрел.

— Короче это особо опасный преступник, — полицейский небрежно ткнул пальцем в Муху с огромным интересом слушающего занимательный разговор. — Наркоман и серийный убийца.

— Чего? — тут же возмутился Муха. — Это я-то убийца? Ох, Антоша, ответишь ты за свои слова перед метал братвой, ох и ответишь.

— Ладно, шут с вами, — кивнул Хранитель Склепа, — заходите…

Внутри непонятного подземелья было очень душно и жарко, словно в котельной атомного ледокола. Служебная куртка под мышками у слегка полноватого участкового сразу же потемнела. В многочисленных мрачных коридорах выкрашенных болотной казённой краской преобладал преимущественно красный электрический цвет.

— Зал заседаний там, — сообщил угрюмый гоблин в чёрной футболке с портретом Эрнесто Че Гевары. — Ваше дело будет рассматриваться под номером 38729.

Гопстопов кивнул и, расстегнув ворот рубашки, поволок брыкающегося Муху к окованным железом непонятным дверям. Дверей было две. На одной блестящая табличка гласила: «Справедливый суд», а на второй было криво от руки написано чёрным фломастером «Несправедливый суд».

Полицейский немного подумал и потянул на себя ту дверь, которая была к нему поближе.

— Эй!!! — заорал Муха. — Ты что это за беспредел творишь, а как же справедливость?

— Будет тебе сейчас божья справедливость, — зло процедил Гопстопов и за шиворот поволок задержанного в помещение суда. — По самые гланды!

Попав в судебный зал, Муха с удивлением отметил, что вторая дверь также вела в него. Таким образом, в какую из них заходить, особого значения не имело.

В достаточно привычного вида казённом помещении как раз слушалось дело под номером 38728. За судейской трибуной можно было разобрать только гигантские ступни титанических судей в чёрных лакированных ботинках. Всё остальное терялось где-то в клубящемся вместо потолка густом молочном тумане.

Невозмутимые исполины безразлично взирали на маленького, нелепо копошащегося где-то внизу под ними подсудимого, подчёркивая своими размерами его жалкое смертное ничтожество.

— Не крал я права на название группы, ну не крал же, — кричал круглолицый молодой человек, сжимая под мышкой плетёную корзину со свежими даже слегка дымящимися беляшами. — Здоровьем Тобиаса Заммета клянусь, ну не крал я.

— Защита, — прогремело откуда-то из заоблачной выси и стены зала мощно содрогнулись. — Что вы можете сказать в поддержку обвиняемого?

Толстый пожилой человек в неопрятном фраке и с залепленным грязным пластырем лбом резко встал со стула:

— Обвиняемый не виновен, ибо часто спал в ванной наполненной беляшами, — хриплым голосом сказал он, после чего устало плюхнулся обратно на стул.

Повисла зловещая пауза. Судьи, судя по всему, усиленно совещались. Затем раздался звук падающего на наковальню молота и громовой голос торжественно протрубил:

— Подсудимый признан невиновным.

Круглолицый парень на скамье подсудимых, радостно заголосил, подбрасывая в воздух свою корзину.

Однако звук опускающегося на наковальню молота вдруг повторился.