Она пошла из ТЦ домой, мигом забыв, что ей там было нужно, и по пути повторяла шёпотом, обращаясь к себе:

- Дура! Нет, ну не дура ли? Слепая. Вообще слепая! Нет, ну надо же? Нет, ну не дура ли?

Дело оказалось в следующем: Маша упустила из виду, что она ищет детскую площадку. Зачем спрашивать о ней одиноких мужчин и бездетных женщин агентства? Площадки хорошо знают мамы и папы с детишками-дошколятами!

Рассказав Гектору, какая она, по её мнению, недалёкая дурочка, и получив от него на это достаточное количество опровержений, она попросила так и не придумавшего пока ничего Онассиса о возможности размещения фото с площадкой на доступных БИМПу рекламных площадках семейных сайтов (с условием вознаграждения за правильную наводку).

Маша начала уже думать, что Шерлок Холмс или Эркюль Пуаро из неё никакой, и надо искать другие способы разобраться с неведомыми ответственными за глобальную катастрофу будущего, но Ищущая внутри не давала ей уйти с пути. "Похоже, на этом пути меня и похоронят", - решила агентесса, но судьба смилостивилась над ней.

Роль судьбы исполнил Гектор, который сделал не только то, что от него требовалось. Маша попросила своего ненаглядного разослать фото площадки известным ему семейным спиритионикам, и Гектор разослал фото по двадцати или двадцати пяти адресам. Одна мама из старых знакомых в итоге сказала, что она видела эту площадку - на заднем дворе дома Гордона.

Вдобавок же Гектор в свой обеденный перерыв прошёлся по другим отделам и показал фото паре семейных агентов Лунного БИМП. И мама трёхлетнего пацанёнка, работающая в отделе обслуживания программирующих установок, невозмутимо сказала - конечно же, я знаю эту площадку, только... Какая-то она на фото не такая.

Гектор ухватился за этот след, и в итоге оказалось, что площадка, описанная мамой из БИМПа, находится - где бы вы подумали? - в недрах Лунной базы! Оказывается, она там находится уже лет сто и используется для подмоги семейным парам БИМПа: детишки не должны болтаться у родителей под ногами во время ответственной работы.

- Но откуда Вильгельм Гордон знает о детской площадке на Лунной базе? - отчаянно жестикулируя, высказалась Маша Гектору, но в следующее мгновение ударила себя ладонью по лбу: ну конечно! Ведь она сама говорила недавно ему, что Гордон выходил из носителя и исследовал способы депрограммирования спиритиоников! Конечно, он был на базе - просто инкогнито, без носителя.

И совсем неудивительно, что о ней не знали ни Онассис, ни коллеги в офисе - у них своих проблем хватало и без всяких детских площадок, которые ни с какой стороны стратегически важными объектами не являются.

Утром следующего дня Маша уже стояла на детской площадке Лунной базы. Только теперь она поняла, почему она так привлекла внимание, почему Вильгельм Гордон был так очарован ею. Стеклянный купол со звёздами был не декорацией - верхний колпак площадки действительно выходил в космос, и все, стоящие под ним, могли наблюдать сквозь него созвездия и россыпи светил, недоступных взгляду на Земле - они светили мощно и не мигая, разными цветами. Небесный карнавал заставлял минутами забываться и глядеть в глубины вселенной даже привыкших к этому родителей.

Чудеса на этом не заканчивались. Боковые башенки не имели железных горок, как в копии Гордона на заднем дворе, и оказались ничем иным как трансферниками в тела синтетических животных, что стояли рядком внизу - единорога, оленя, кошку. Такое решение Маша видела вообще впервые - обычно трансфер проводился в подменные человеческие тела. Но дети, видимо, не знали, что с этим может быть что-то не так. Маша спросила об этом у одной из отдыхающей на скамеечке мам, и та сказала, что не знает, как это всё устроено, но знает, что это не настоящие бионосители животных, а куклы со вполне человеческим управлением. Маше оставалось только дивиться. Дети, попадая в кошечек и единорогов, вполне сносно ходили на четырёх лапах.

Аэротруба, где дети подлетали на потоке воздуха, была не такой уж и экзотикой, электронные аттракционы - тоже. А вот центральная башенка с шарообразным утолщением в конце оказалась морально устаревшей кабинкой трансферника: такие модели производились полвека или век назад и отличались от современных тем, что сейчас для трансфера кабинка не требовалась.

И конечно же, над входом висела табличка "Альтаир", которая вовсе не была бутафорией: вторая часть детской площадки находилась на Альтаире, на четвёртой, единственной пригодной для жизни планете, которую и посещала до этого Маша. Детки мотались туда-сюда, будто из комнаты в комнату. В каких носителях они находились там, Маша уже и не спрашивала.

В расследовании опять наступил тупик. Следующая неделя Маши, раздумывающей, что к чему в этих странных поисках человека без личностных характеристик, прошла впустую.

Тем временем северная весна, уже растопившая последние чёрные остатки сугробов в городе, но оставившая белые снежные шапки на вершинах сопок, превратилась в нежаркое северное лето.

Гектор уже разобрал завалы на своей новой работе и стал приходить домой мало того что каждый день, так ещё и на час раньше обычного. Маша, заполняя рабочее время, попросила снова класть ей папки с делами на рабочий стол и работала как обычный сотрудник, ласковыми пинками загоняя несчастных вывалившихся из носителей обратно. В свободное время по вечерам и Маша, и Гектор занимались ещё одним любимым общим делом - они гуляли по городу, каждый раз выбирая всё новые маршруты, каждый раз замечая что-то новое в местах, где они жили уже много лет и, казалось бы, знали о которых всё.

Прогулки перемежались рассказами о прошлом города, и экспертом здесь выступал Гектор.

- Видишь вот эту развалину, - показывал он, например, Маше, на неказистое здание из грязного камня на улице Траловой, что торчало чужеродным объектом между линиями железной дороги и более современными портовыми сооружениями, - как ты думаешь, чем примечательно это здание?

- Не знаю, - отвечала, например, Маша, - но здание знакомо, мы сюда однажды рации возили в мою прошлую логистическую жизнь.

- Какая организация здесь сегодня базируется, я не знаю, - отвечал ей, например, Гектор, - но этот склад уникален: он является самым старым каменным зданием города. Как видишь, стоит до сих пор. Вон, и пятиэтажки стоят недалеко: вроде бы и старые, а этот склад - древний и мхом поросший, как прадед рядом с ними.

Оба любили такие разговоры, и некоторое количество дней спустя именно такой разговор заставил Машу вспомнить то, что она должна была вспомнить, и раскрыл ей глаза.

Шли они тогда по центральной части города, по улице Ленинградская.

- Вот что ты видишь? - задал тогда Гектор вопрос Маше, показывая на ремонтирующееся здание кинотеатра в стиле советского ар-деко. Высоко-высоко над дверями, что казались такими маленькими по сравнению с громадой фасада, тускло выделялись, будто забытые всеми, буквы "Родина".

- Кинотеатр "Родина", - с готовностью ответила Маша, - я его хорошо знаю. В детстве бегала сюда на фильмы, пока не закрыли.

- А вот сейчас я покажу тебе его снимки прошедших лет, - сказал Гектор, порылся в телефоне и предъявил Маше снимок номер один.

- Да, это он, видно сразу, - глянула Маша на чёрно-белое фото, - только... Что-то здесь не так... Старинные трамваи! - Удивлённо она глянула она на Гектора, - В нашем городе отродясь трамвайной сети не было! Как это?

- А сейчас смотрим на другой снимок, - довольный Гектор продолжал свой спектакль. Он снова порылся в телефоне и показал Маше ещё один снимок.

- Да, это наша "Родина", только уже наши дни, когда ... - начала она, и вдруг возбуждённо затыкала пальцем в экран, - Что это? Почему? Тут написано не "Родина"! Тут написано "Кинотеатр Звезда"! Как это? Это что, поддельные фотографии? Я ведь не помню, чтобы наша "Родина" когда-то называлась "Звездой"! Не было такого!