- Да зови как хочешь, егоза! Только под руку не лезь, а то полотенцем по заднице выхватишь!

На том и порешили.

Надо было видеть выражение лиц родителей, когда они в середине дня, вернулись всем табором домой! Маменька Виктория Андреевна, едва не прокляла Мелинду, когда узнала, что омолаживающая косметика, стоявшая бесполезным грузом под лестницей у входа в лабораторию - с её помощью, благополучно убыла в Питер.

- Да если бы я только знала, что своими руками передаю этому полковнику чудодейственную мазь! Я бы эти руки, сама себе поотрывала! И голову тебе! - обрушилась она на Оленькину сестрицу.

- Успокойся, Вика, - Мэл на маменькины проклятия не обращала ровным счётом, никакого внимания, - Для вас с Виком мы тоже кое-что оставили.

- Да? - тут же притихла Виктория Андреевна, - Показывай!

Через час, спустившийся с мансарды Лёха, который жил, со вчерашнего вечера - как выразилась по телефону баба Ира - "в семье", не узнал ни бабу, ни маменьку ни папеньку. Долго удивлялся и восхищался красотой и стройностью маменьки с бабушкой. Недоверчиво ощупывал мышцы на руках и "кубики" пресса у батюшки. Охал и вздыхал, но на себе опробовать чудо-крем отказался наотрез!

- Я сейчас визуально самый старший в нашей семье. Надо же кому-то выглядеть авторитетно, среди толпы малолеток! - заявил 25-летний оболтус. А омолодиться я тепреь всегда смогу!

- Надо нам всем, новые паспорта выправить, - сказала баба Ира, - и повторно пройти тест ДНК, чтобы подтвердить свою сущность.

- Что подтвердить? - не понял Вик.

- Что мы, это мы! Иначе сюда припрутся органы опеки и нас раскидают по детским домам и приютам. Иди потом - доказывай!

- Я не выгляжу как малолетка, - маменька с упоением который уже час, крутилась перед ростовым зеркалом в холле особнячка, - мне на вид лет 17-20!

- Вот-вот, - баба Ира от неё не отставала, любуясь на себя заглядывая через маменькино плечо(она была немного повыше и выглядела чуть постарше 19-22), - А согласно паспорту, тебе 36!

- Н-да, - подтвердил папенька, - С этим надо что-то делать. Иначе возникнут проблемы. И на работу в таком виде не выйдешь. Не поймут-с.

- Вот выправим паспорта. И поймут-с, - не унималась баба Ира.

- И как это практически сделать? - спросил Вик.

- А на, что нам Милли? - бабуля взглянула на "внучку", - Отдадим ей "материал", ну там волосы повыдергаем или слюну в баночке, хе-хе. И отправим в лабораторию при вашей же больнице. Доплатим если надо, за срочность. Глядишь ко вторнику, всё будет готово. В среду съездим в паспортный стол. Объясним ситуацию. Если понадобится, то и паспортистке пробник дадим. А там и документы новые получим. В чём проблема-то?

- Ирка, я смотрю ты как лет семьдесят скинула, так сразу деловой до невозможности стала. Может действительно к нам в концессию юрист-консулом устроишься?

- Может и устроюсь, - хитро усмехнулась Ирина Михайловна, - А может и в Москву, на кафедру вернусь.

- И нас горемычных оставишь прозябать в глуши? - патетично воскликнула Мелинда.

- Вот будешь кривляться, тебя одну и оставлю.

- Меня? Такую беззащитную и одинокую? - Мэл потёрла под глазами в попытках найти хоть одну слезинку.

- Не паясничай, Милли. Просто сделай то, что я говорю. У тебя ведь остались в Вятке кой-какие связи? Или я неправа?

- Где у меня только не осталось связей? - риторически вопросила девушка, - Эх, вы. Эксплуататоры трудового народа. Сатрапы. Ладно, - вздохнула она, чуток подумав, - Собирайте свой "материал". Я пока вас сфотографирую на память и завтра с утра пойду в управление. Поклонюсь в ножки барону фон Леманну.

"Та-ак", - подумала Оленька выходя со школьного двора, - "Сейчас на трамвай до конечной, потом на 4-й троллейбус или на 28 автобус, если раньше придёт. Было бы неплохо, тогда и пересаживаться с троллейбуса не понадобится. А так-то, на троллейбусе, через шесть остановок, придётся сходить и ждать тройку или тот же 28-й. Суета. Ну а потом, через четыре остановки, десять минут пешком и дома. Главное Фейку вовремя заметить. А то она уже наготове. Затаилась где-то в лесопосадках. Так и норовит носом в снег меня опрокинуть. Вот ведь вредная старушенция. Десятый год пошёл, а ведёт себя как котёнок. Всё ей прыгать и скакать."

"Хорошая девочка" - пробормотал сонный голос деда Сидора. Непонятно обращаясь то ли к ней, то ли к Фейке.

В четыре часа пополудни в здание вятского филиала модного журнала "Элегия" вошла...Барби. Натуральная ожившая кукла Барби! Охранник на турникете, так засмотрелся, что даже забыл проверить пропуск. Не обращая ни накого внимания, кукла подошла к лифту и нажала кнопку вызова. Через минуту двери лифта приветливо с лёгким звоном раскрылись и мимолётное видение скрылось в зеркальной кабине. В холле осталась тишина, еле заметный флер её духов и полное смятение чувств посетителей. А главное вопрос: Что это сейчас было?

Поднявшись на пятый этаж высотки, девушка вышла в просторный коридор ведущий куда-то в неведомые дали. Но ей нужно было отыскать третью дверь слева от входа, что она с успехом и проделала. Постучав в оббитую натуральной кожей дверь, она спросила: "Можно"? - и не дожидаясь ответа вошла.

За дверями же творился полный кавардак. С десяток потенциальных моделей, под руководством какой-то тётки, по всей видимости помощницы, то ли режиссёра, то ли главного фотографа - пытались выстроиться в ряд. По росту. Но сделать это никак не удавалось. То одна, то другая девушка старалась пролезть вперёд, чтобы выставить себя пред очи какого-то мужика, всего обвешанного камерами и ведущего у дверей в другое помещение - где очевидно и проходил кастинг - неспешный разговор с красивой девицей с профессиональным мейкапом на милом личике. Светка оценила работу визажистов. Сама она присела на кресло в уголок и старалась не отсвечивать, волнуясь и переживая за своё будущее выступление. Пытаясь успокоить бешенный стук сердца и постоянно повторяя про себя ответы, которые ей должны будут задавать на кастинге, согласно полученной ранее анкеты.

- Иванова! Кто из вас, Светлана Иванова! - раздался громкий и чуть визгливый голос, помощницы то ли фотографа, то ли ещё кого-то.

Девушка поднялась с кресла.

- Я Иванова, - сказала она.

И опять, ставшая уже чуточку привычной, после использования косметики белобрысой - тишина.

- А...а... - начала заикаться тётка, посмотрев на девушку.

Фотограф забыл про девицу и пристально глядя в глаза Светки, заколотил кулаком в двери, не оборачиваясь и не отрывая взгляда.

- У-у-у, - тихо разнеслось по комнате.

Дверь резко распахнулась и в проёме показалась голова ещё одной женщины. Блондинистые волосы, были уложены в замысловатую причёску, только две прядки у висков, свободно спадали на высокие скулы. Вся она была какая-то ухоженная и на вид очень строгая.

- Федорцов, что случилось? - низким голосом спросила дама.

Федорцов, не отвечая, некультурно тыкнул пальцем в направление Светки. Туда же и повернулась голова из двери. Глаза у дамы слегка расширились и она безаппеляционным тоном, припечатала.

- Федорцов, Астра - заходите. Галина Петровна, остальных - вон! - фотограф и "милое личико", протиснулись вовнутрь. Дверь закрылась.

От такого тона, все девушки, включая и Светку мигом прыснули на выход. У бедной Светланы Ивановой от испуга дрожали все поджилки!

Дверь вновь распахнулась и голова отыскавшая взглядом дрожащую, пытающуюся выскочить наружу Светку, вдруг совсем другим, мягким и вкрадчивым голосом, позвала.

- Иванова? А вы куда направились?

- Так... - девушка совсем запуталась, - Так вы же сказали - вон.

- Тебя это не касается. Галина Петровна? - голова укоризненно закачалась, - Что ж вы, голубушка?

- Простите Эвридика Полония, - помощница состроила кислую мину.

Тем временем, Светка вошла в большое помещение, уставленное софитами на стойках, софитами на потолке в обрамлении зеркальных экранов и занавешанное белым материалом по всему периметру. Из освещения горели только несколько ламп дневного света.