— Нет, это ты — нудист. Нудишь и нудишь. А если я не хочу просыпаться? Если я не хочу вспоминать, кто я? Если я, с твоих слов, решила покончить с собой, значит, на это есть очень серьезные причины, и я не хочу их вспоминать и портить окончательно прекрасный вечер.

— Прекрасно. Не хочешь просыпаться? А чего же ты хочешь?

— Тебя.

Рита посмотрела своими ясными, холодными и удивительно прекрасными глазами на Эмобоя, и он тотчас же потерял контроль. Ее тело, едва прикрытое тонкой простыней, притягивало его, как Солнце Землю и все, что есть на ней. Это космическое чувство поглотило его, и он не мог с ним бороться.

— Мне кажется, что я тебя хорошо знаю, хотя не могу вспомнить. К тому же я вижу, что ты тоже весь дрожишь от желания. Ну а если мне действительно суждено сейчас умереть, я хотела бы, чтобы это произошло в твоих объятиях. Поцелуй меня. Нет, вижу, ты не ангел — ангелы бесполы.

Рита откинула простыню, обняла замершего и вконец утратившего разум Эгора за шею и потянула к себе. Вкус ее сладких губ наполнил голову Эмобоя, как веселящий газ, и он покорно провалился в черную дыру любовного водоворота. Тело Риты плавилось под его руками, одежда Эмобоя сгорела от соприкосновения с ее пылающей кожей, а все его тощее жилистое и костистое тело превратилось в единый орган — генератор удовольствия госпожи Ритуал. Он даже не заметил, как оказался в ней, и айсберг заходил ходуном вместе с кроватью, а балдахин сорвало от немыслимой амплитуды, и он улетел в океан. Хорошо хоть кровать прочно вплавилась в лед из-за жара их тел, которые сплелись, как гуттаперчевые плети. Их стоны лились ариями адских опер страсти, они сливались в поцелуях каждой порой тел. Эгор, о миссии своей подспудно помня, пытался Риту разбудить могучими ударами о лоно изнутри, но в результате он забылся сам, опомнившись от страшного рычания, сопровождавшего теперь его оргазм. Конвульсии под ним вдруг прекратились, он руки расцепил и в ужасе смотрел на бледное и мертвое лицо. «Убил ее, — подумал он. — И Ритку я не спас, и Кити изменил. Но это ж только сон». И сразу вспомнил, что кульминация у Риты и раньше завершалась только так. Из глаза Риты побежала по бледному лицу ее предательская жалкая слеза. «Жива! — возликовал Эгор. — Еще минуток десять есть у нас. Успею разбудить во что бы то ни стало!»

— Егор, — не открывая глаз, сказала грустно Рита, — спасибо, что пришел. Спасибо за любовь. Теперь могу уйти от вас спокойно.

— Нет, только не теперь! О чем ты говоришь! Так ты меня узнала, Рита?

— Сразу! Я ждала тебя. Хотела еще раз хотя бы я с тобой побыть. И ты пришел, и, значит, ты простил! — сказала Рита, все так же не открывая глаз, из которых бежали медленные круглые слезы. Она положила бледную ладонь на руку Эмобоя и крепко стиснула ее.

— За что тебя прощать мне, что за бред? Рита открыла глаза, села и отвернулась от Эгора, не отпуская его руки.

— Ты погиб из-за меня! Из-за моей жадности, трусости и похоти. Я давно должна была сказать Кити про нас. Вы поссорились бы, и ты не пошел бы встречать ее после этого чертова концерта. Ты был бы жив, а Кити поревела бы немного, но пережила и не превратилась бы в немого овоща, как сейчас. Мое сердце разрывается, когда я вижу свою веселушку Кити безмолвной старушкой, оно обливается слезами, когда я вспоминаю тебя, твою дурацкую улыбку и белый ежик. Я одна во всем виновата, и я себя наказала, свершила правосудие. Я очень сильная, но жить без вас, с разбитым сердцем и чувством вины не хочу.

— Отлично. А теперь послушай меня. Да, Егора Трушина убили, и его действительно не вернуть. Но ты передо мной ни в чем не виновата. Вот если б ты меня спалила Кити, я бы тебя никогда не простил, а она тем более. Уж я-то ее знаю. Я спас ее, и она больше не овощ. И думаю, сейчас она названивает тебе. Говорить тебе, какую страшную глупость ты совершила, я не буду, некогда. Ты думаешь, я тебе снюсь?

— Да, конечно, так же как и все. — Рита повернулась к Эгору и покачала головой с жалостью.

— А вот и нет. Я настоящий, просто теперь я в другом мире и по-другому выгляжу, но это я. И я вытащу тебя отсюда, даю слово. Потому что, если ты умрешь, я никогда себя не прощу. Веришь? — Эгор с силой сжал ее белые плечи и встряхнул, глядя в глаза.

— Уже почти верю. А что за другой мир? Там хорошо?

— Ага, офигительно. Меня принуждает к сожительству здоровенная бабочка, которая хочет поработить Вселенную.

— Большая черная бабочка. — Рита встала на колени, в глазах ее проснулся страх. — Я видела ее сегодня во сне, она так странно посмотрела на меня и что-то говорила, но что — я не могу вспомнить, а потом я проснулась, взяла таблетки… О господи, я и правда это сделала. — Рита заревела и прижалась к груди Эмобоя.

— Так просыпайся! — Эгор опять тряхнул ее за плечи.

— Не могу, я не знаю как. Стараюсь, но не получается.

— Чертова лгунья Маргит, играет со мной в свои подлые игры! — Эгор с силой ударил кулаком по кровати. — Ритка, я вытащу тебя, но ты обещай мне, если и правда хоть чуть-чуть меня любила, что никогда, никогда не будешь больше сводить счеты с жизнью. Потому что я уже не смогу тебя спасти. И еще потому, что я отдал бы сто вечных жизней в Эмомире за одну лишь ночь с любимой в Реале.

— Со мной? — тихо спросила Рита.

— С тобой, — тихо соврал Эгор.

— Обещаю, — твердо сказала Рита, — я хочу жить!

Эгор обнял ее и прямо с кровати головокружительным прыжком нырнул с Ритой в океан. Пенистая пучина с радостным хлюпом поглотила их. Вода вокруг айсберга была ледяной, и обнаженные любовники окоченели. Медленно кружась и не расцепляя объятий, они опускались на дно. Из их легких вырывались пузыри и убегали вверх. Последнее, что увидел Эгор, были переполненные ужасом глаза Риты.

Клоун стоял перед кроватью Эгора, слегка наклонившись и приблизив рыжую кудлатую голову к его лицу. Час, который Маргит отвела Эмобою на спасение подруги, только что истек, но юноша не возвращался из сна самоубийцы, и это очень пугало Тик-Така. Королева, как только вышло отпущенное время, тихо взмахнула шерстистыми крылами и беззвучно улетучилась, за ней бесконечно длинной тенью-шлейфом последовали ее усатые чешуй-чатокрылые фрейлины. У кровати Эмобоя остались только клоун — по дружбе, Кот — по работе и Мания — по зову кукольной души. Прошло еще несколько минут тягостного ожидания, и вдруг Эгор так резко сел на кровати, что бедный Тик, получив серьезный удар лбом в лоб, отлетел, перевернувшись через голову, на соседнюю кровать. Эмобой, словно не почувствовав удара, сидел, тяжело дыша, с болезненной тревогой в краснеющем глазу, и смешно, как тюлень ластами, перебирал длинными руками.

— Я успел. Я успел?! — Эгор с надеждой смотрел на понурых куклу и Кота, которые предпочли промолчать.

— Успел… чуть не убить меня своей чугунной башкой, — сказал Тик-Так, поднявшись на коротенькие ножки и потирая здоровенную шишку на лбу. — Не Эмобой, а долбобой какой-то!

— Черт, _да скажите же скорей, я уложился в час? И где эта черная невеста, лгунья Маргит? Я же видел ее здесь.

— Боюсь, Эгор, что чуда не случилось. Час закончился пару минут назад, — развел лапами участливый Кот. Мания понуро кивнула головой.

— Королева улетела, сказав, что завтра ждет тебя во дворце.

— К черту дворец! Маргит подставила меня. Решила показать мне свою силу. Ну ладно, я уверен, что успел. Я уже выбирался из сна мертвого человека, и это было совсем иначе. Рита проснулась, я знаю. Я просто слишком глубоко нырнул в ее спящее сознание и поэтому так долго выбирался, может быть, как раз эти пару минут.

— Хорошо бы это было так, — сказала Мания. — Мне всегда так жатко этих глупых самоубийц из-за любви. Убить свою живую душу — это так ужасно.

— Эгоистичные твари, — сказал клоун, — хотят свои страдания перенести на мир. А мучаются прежде всего самые их близкие люди.