Карл Готтфрид Роберт Ефраим:
Сии бы имена дать можно четверым,
Но так один мужик саксонский назывался;
Однажды с сыном и с женой,
В день праздничный – зимой,
Он басни Геллерта* читал и восхищался!
В иных он басенках смеялся,
В других же находил полезнейший урок;
Жене – чтобы иметь короче язычок,
Ребятам – матери, отцу повиноваться,
А для себя – в коры̀сть и в скупость не вдаваться.
Вот как саксонски мужики
Воскресны дни проводят!
И, как москалик, в кабаки не ходят, –
Чтоб там буянить, горло драть,
Своё здоровье потерять.
(ХД № 4).
Пчёлка
(Из Глейма)*
Пчёлка маленька летала
Со цветочка на цветок,
И с жужжанием вбирала
В свой желудок сладкий сок.
___
«Пчёлка, ты неосторожна! –
Так Лизета говорит. –
Цвет сосать не всякий должно:
Яд в иных цветах сокрыт».
___
«Это я довольно знаю, –
Пчёлкин Лизе был ответ, –
Яд в цветах я оставляю,
А себе – беру лишь мед».
(ХД № 4)
Воззвание к коням одного Коня
«Друзья, товарищи, доколе
Носить вы будете ярем?!
Жить у разбойника в неволе,
И слушаться его во всем?
Неужли будут нас во веки
Постыдно угнетать жестоки человеки?» –
В конюшне барской так младой ржал бодрый Конь:
К свободе лошадей хотел подвигнуть он.
«3абудем рабство мы, свободу воспомянем,
В дремучие леса, в пространны степи грянем,
И там по-прежнему, в блаженной тишине,
Как в век златой, пастись одне,
И жить, как предки наши, будем!
Забудем хищников, тиранство их забудем!
Покажем свету мы достойнейший пример,
От власти варварской как должно свобождаться!
Тогда, конечно, каждый зверь
Начнёт обороняться,
И вольность древню сохраня,
Почтёт всей славою почтенного Коня:
Явите, лошади, достойными себя!..
Чем хуже мы людей? – скажите, –
Иль, может быть, мы их слабей?
Нет, мы их в сотеро сильней. –
Так что ж, товарищи, вы спите?..
Неужли можете спокойно вы смотреть,
Как вас с презреньем запрягают,
Как мучат вас, и как стегают?
Довольно, лошади! Нет, нет! –
Нет больше сил к терпенью!
Свобода – наш сигнал к сраженью!..
Неужели ещё кричать я принужден,
Что вольность лучше, нежель плен? –
За дело правое пусть льются крови реки –
Да здравствуют конѝ и гибнуть человеки!»
Сим кончил речь второй сей Цицерон,
И с благородством каждый конь
«Свобода!» закричал и начал рвать удѝла...
Тут не могло ничто противиться их силе.
Им возвращён их век златой,
Блаженство и покой!
֍
Злодей в сей басне – галл*, а лошади суть – немцы,
Младой же, бодрый Конь –
Которого послушались соземцы.*
(ХД № 4).
Овен и Пёс
Не знаю именно я – в городе каком,
В Черкасске ль, Харькове, в Екатеринославе,
В Чернигове или в Полтаве... –
Пёс разговор завёл с овно̀м,
Иль лучше – псом овѐн достойно укорялся:
«Как можно вам так низку быть,
Позволить мяснику, чтоб вами он ругался,
И чтобы смел он вас и резать и душить?
Как быть без гордости, без мести,
О собственной не думать чести,
Дать волю мяснику обид вам делать двести?»
Баран укоры пса довольно понимал,
Вздыхал,
И взор потупя вниз, – молчал.
֍
Мясник – подьячие; Пёс – немец; а Баран…
. . . . . . . . . . . . . . . . .
(ХД № 5).
Эзоп
Эзоп играл с детьми в орехи:*
Отвсюду колкости и смехи,
И даже брань и крик!
«Мальчишка, ученик!» –
Так проходящее кричали,
«Глупец!» – педанты прибавляли…
Эзоп предолго брань терпел,
Но после, потеряв терпенье,
Сказал такое изреченье:
«Зачем мне не мешать безделья между дел?
Зачем с невинными детьми не забавляться?
Коль слишком лук тянуть, он может изломаться!»
(ХД № 5).
Орангутанг и Лисица
