– Fi donc!* Как варварский язык сей груб, нескладен!

Французский au contraire* божествен, деликатен.

Когда бы нам монарх издал такой закон,

Чтоб по-французски врал всяк русский du bon ton,*

Чтоб ѝначе болтать не смели бы дворяне!

А если б свой язык забыли и мещане,

И самый, наконец, преподлый наш мужик

Французский полюбил пренежный толь язык:

Какие б времена блаженные настали!

Мы, офранцузившись, гугнявить все бы стали.

И в просвещении явили тем успех,

Что в вышней степени была б у нас у всех

Французская и жизнь, и нравы, и химеры,

То есть, ни верности к царям, ни к Богу веры,

Ни глупой совести, ни робкого стыда

У новых россиян не стало бы тогда!

Не то ли самое, жеманясь по-французски,

Насвистываешь ты, Мерзилкин, про себя?

Не часто ль ропщешь ты, что твой отец был русский,

И что не санкюлот пустил на свет тебя?

Послушай-ка, мусье, не господин, Мерзилка!

Не лай на русских ты, французить позабудь:

Ты вспомни, наконец, что есть в России кнут,

Что не минёт тебя в Париж Камчатский ссылка.

На лыжах щеголять как станешь по снегу:

Скажи тогда себе: «Коман-ву-портеву?»*

_____________

*

Парик сей редкий, дорогой,

Имеет весу четверть пуда,

Он сделан хитрою рукой

Из нежных волосков верблюда;

Затылок, брови и виски,

Большой парик сей покрывает,

Как печь, плешь в стужу нагревает

И жмёт её так, как тиски.

Приделан к парику широкий

Французский назади пучок,

А на средине превысокий

И пышный вьётся à la coq.*

Но что ещё милей и краше

Всего, о нём что молвил вам:

Огромны пукли* в три эта̀жа

Навѝснули по сторонам!

К тому ж, напѐреди устроен

Последней моды лавержет:*

Он удивления достоин!

Сим кончу парика портрет.

_____________

Пускай иной, потея годы,

С надсадой тру̀бит страшны оды

Ручьям, озёрам и морям:

Не море, лужу воспеваю;

Грязь в жемчуг я преобращаю,

Ударив лиры по струна̀м.

___

Судѐб 6лагоугодно воле,

Чтоб, лужа, ты в несчастной доле

Была других всех ниже вод:

Ручьи нас веселят струя̀ми,

Моря приводят в страх волна̀ми;

А лужей брезгует народ.

___

Но насекомы неисчетны,

Для гордых взоров неприметны,

Зрят в луже дивный океан,

И в подлых жабах – страшных кѝтов!

Четвероногих сибаритов*

Ты вместе ванна и диван:

___

Пашѝ, украшены щетиной,

Презренною твоею тиной

Не променяются на пух;

За бархат грязь они считают

И в роскоши такой не чают,

Что их готовят под обу̀х.

___

Ни пред ручьём, ни пред рекою

Ты ни похвалишься водою;

Но страннику в несносный жар

Вода твоя в степи ливийской,

Или в пустыни аравийской

Небесный кажется нектар.

___

Пространством море пусть гордится,

Шумит волна̀ми и стремится

Достигнуть грозной высоты:

В обширности неизмеримой,

Одним Всесильным обозримой,

И море – лужа, как и ты.

___

Хотя б на дне его лежали

Блестящи бисер и кораллы,

Приманчивы для алчных глаз;

Но что ж, пред мудрыми очами

Столь почитаемые нами

Коралл и бисер – та же грязь!

___

Нет, лужи я не презираю,

Я в луже пользу обретаю:

Наставник лужа для меня –

Читает мне урок прекрасный,

С которым опыты согласны,

Сию нам истину глася:

___

Чей дух ленивый дремлет вечно,

В том мысль и чувствие сердечно,

Как в луже мутная вода;

И праздности его в награду

Пороки в нём, подобно гаду,

Плодятся – множатся всегда!

_____________

Народы храбры африкански,

У нас зовомы саранчой,

Как орды прежние татарски

Страшат Укра̀ину собой.

Повсюду грабят, разоряют:

В ожесточении таком

Поля в минуту поглощают