…КОНОВЯЗЬ – укрепленное горизонтально на вкопанных в землю столбах бревно или толстая жердь для привязывания лошадей. Высота коновязи – 100-120 см, длина – разная, из расчета 150 см на каждую лошадь.

…КОСЯК – в табунном коневодстве группа из 20-25 кобыл и жеребца, выпущенная на пастбище. Для очень молодых и старых производителей в косяке должно быть не более 15 кобыл. Формируют косяк ранней весной. Так, как когда-то это происходило с дикими лошадьми. После окончания случной кампании жеребцов отгоняют, а маток с жеребятами объединяют в табуны.

…КОСЯЧНЫЙ ЖЕРЕБЕЦ – глава косяка, так сказать хан, владелец гарема и одновременно отец семейства. Должен обладать высокими племенными качествами (породностью, хорошим экстерьером, достаточным ростом), выносливостью, крепким здоровьем и особым волевым характером, позволяющим и подчинить косяк, и в случае опасности его защитить. А как это положено в дикой природе , где нет табунщика, косяк отобьет другой жеребец, или кобылы разойдутся. Жеребцы заводских пород, так сказать, «дети культурной конюшни», малопригодны для роли косячных вожаков. Ценных производителей даже выпускать в косяки опасно. Их там могут и кобылы покалечить, и косячные жеребцы, как соперников, забить, и даже насмерть.

…ОВОДЫ Хуже нет на пастбище напасти! Крупные двукрылые насекомые, похожие на очень больших мух. Мало того, что они, жаля, могут довести лошадь до гибели: (искусанная лошадь катается по земле, несется против ветра, пытаясь сбить оводов¸ впадает в исступление, слабеет и не годится ни к какой работе), их личинки паразитируют, вызывая болезни в теле животных! Оводов несколько видов. Лошадей терзают желудочно-кишечные овода 9 видов. Они откладывают яйца на поверхность тела лошади или на окружающие лошадь предметы. В яйцах созревают личинки, попадают лошади в рот. Она их проглатывает, и личинки прикрепляются к стенке ее желудка или кишечника, вызывая гастрофилез. Созревшие ЛИЧИНКИ выделяются наружу с навозом, превращаются в куколок, из них через 25-35 суток вылетают взрослые овода. Туркмены, спасая коней от оводов, покрывали их стегаными попонами, протирали кормовое зерно в ладонях, чистили коней и сжигали навоз, чтобы там не расплодились паразиты.

…АРКАН 1.Веревка с петлей, затягивающейся на конце, для ловли табунных лошадей и скота. 2.Недлинная веревка для увязывания и переноски сена и соломы (фуражный аркан). 3. Веревка с петлей, обшитой войлоком, для привязывания лошади при транспортировке.

…УКРЮК – арканная петля на длинном шесте – урге, позволяет с большой точностью и быстро заарканить любую лошадь в табуне. Такой же традиционный инструмент табунщика, как лассо у гаучо или чепига у чабана.

…УКРЮЧНАЯ ЛОШАДЬ – на ней ездит табунщик. Она должна быть выносливой, резвой и сильной, чтобы в течение многих часов нести на себе всадника, догонять и заворачивать отбившихся от табуна лошадей, помогать хозяину удерживать, пойманную укрюком табунную лошадь.

Табунные лошади – полудикие. Человеку в руки не даются. Даже если их заарканили или заукрючили, работать с ними невозможно. Из глубины веков к нам пришло замечательное сооружение, изобретенное древними кочевниками – РАСКОЛ. Это тесный коридор шириной 70-100 см, длиной 2-3 м для отбивки из табуна отдельных лошадей. Сначала из просторного база-приемника лошадей небольшими группами перегоняют в предраскольный базок, ограждение базка на одном конце постепенно сужается, образуя раскольную воронку. В нее направляют по 5-8 лошадей, которых затем по одной или по две загоняют в раскол. Как только лошадь вошла в тесный раскол, его закладывают жердями-задвижками. Задвижки у входа и выхода удерживают лошадь в расколе. Его ограждение из прочных гладких брусьев делают достаточно высоким, чтобы лошадь не могла ни выпрыгнуть из него, ни даже повернуться или ударить. И коневодам или ветеринарам удобно с ней работать. В расколе на лошадей надевают недоуздок, после чего проводят осмотр, прививки, взятие крови, таврение, расчистку копыт и т.д.

Я учился в конюшне! Это не в переносном, а в прямом смысле. Наша школа на окраине Ленинграда, куда я в первый класс пошел, размещалась в перестроенной конюшне драгунского полка. Узнал я об этом совсем недавно, когда пересматривал архивные документы и старые городские карты. А когда учился – мне это и в голову не приходило. Мы очень гордились своей школой, особенно огромным физкультурным залом, подобного не было ни в одной школе в округе. Недаром в нашей школе устраивали районные спортивные соревнования. Невдомек нам было, что наш физкультурный зал – бывший крытый кавалерийский манеж. Громадное одноэтажное красного каленого кирпича здание весной тонуло в кустах сирени и черемухи. В плане оно напоминало букву «Ш», где центральным «зубцом» и был наш физкультурный зал – манеж. В первом «зубце» располагалась роскошная пионерская комната и громадная библиотека, а в третьем – квартиры учителей, тех, что жили при школе. Много непонятного, почти что волшебного таилось в нашей школе, на школьном дворе и в строениях, окружавших ее.

За школой стоял двухэтажный, выше школы кирпичный сарай, до второго этажа закопанный землей. Мы по этим откосам зимой на санках катались. Вероятно, это был «сенник», где хранился фураж для целого кавалерийского полка. Однажды я попал во внутрь. Мама моя работала в школе медсестрой и брала меня с собою, потому что не с кем было оставить дома. В школе шел медосмотр перед новым учебным годом, а я мыкался без дела, зашел за школу и увидел, что створка ворот сарая приоткрыта! Конечно же, я заглянул вовнутрь и оказался в совершенно сказочном месте. Огромный сарай был набит всякими удивительными вещами и выглядел еще необычнее оттого, что его полумрак прорезали спицы и снопы солнечного света, пробивавшегося сквозь дырявую крышу. Кругом горами лежали какие-то необыкновенные решетки, окованные бревна, со стен свисали цепи с кольцами, а в углу громоздились горами одинаковые окованные железом и выкрашенные зеленой краской колеса. Я услышал голоса и пошел на них. Две девчонки – дочки учителей, я их знал, играли в куклы в огромной бричке без колес. Через несколько минут я стал кучером – подергивал невидимые вожжи и взмахивал кнутом, и почти наяву видел шестерню! Шестерню! (Никак не меньше! Как в любимом моем фильме «Золушка»). И мы ехали в неведомые дали, ну совсем как композитор Штраус и Дина Дурбин в фильме «Большой вальс»…

Мне здорово попало! Потому что я заигрался до вечера, и маме пришлось меня долго искать! Но чувство, что я прикоснулся к чему-то таинственному и прекрасному, не оставляло меня несколько лет! Оно вернулось, когда я попал в настоящую конюшню, где перетаптывались и пофыркивали в денниках настоящие живые кони, где стоял удивительный запах сена, хорошо вычищенных лошадей, кожи…

Я многое узнал! И самое удивительное! Понял, как перестроили нашу школу! Как растесали шире окна в толстенных каменных стенах, как снесли денники, поставили стены, разделившие конюшню на классы. Я словно бы увидел свою школу, когда она еще оставалась конюшней кавалерийского полка, то есть тем, для чего ее и строили. Настоящая, старинная конюшня – как правило, памятник архитектуры! Строили их основательно, и как при строительстве дворцов или церквей думали не только о задачах технических, функциональных, но и о красоте. Поэтому конюшни создавали в том архитектурном стиле, что был моден во времена их строительства. Есть они в стиле классицизма, есть в стиле барокко или в стиле модерн.

Есть конюшни, в плане напоминающие букву «Ш», как наша армейская конца XIX – начала XX века, где прекрасно поместилась средняя школа на 700 учеников. Есть построенные «покоем» – то есть буквой «П». Есть в виде звезды, где от центрального зала с мраморным фонтаном для поения коней лучами расходятся длинные коридоры с денниками. Но в какое бы время ни строили конюшню, есть незыблемые правила, какие нарушать нельзя. Человек-то в неудобном для него доме, в конце концов, приживется, приспособится. Произведет перепланировку, «евроремонт», так сказать. Конь ничего по себе перестроить и приладить не может. Он – погибнет!