Жигуль пожал плечами и достал из сумки бутылку воды, чтобы смочить разодранное кашлем и горящее горло.
— Я могу последить за ним, Гарик, — предложил Радист, снова нагнувшись к столу.
— Нет. Ты будешь со мной, когда я буду говорить Отцом.
— Тогда Купец? — перебил Радист командира.
— Нет. В любом случае, дальше администрации Кипарис не выберется. Нужно ждать ночи.
— Думаешь, он робот, Гарик? — продолжил Радист. — Я не знаю ни одного человека, который весь рабочий день сидит в офисе.
— В любом случае, он под охраной.
— Он человек. И человек расслабленный. А расслабленные люди не заботятся о собственной безопасности.
— У него Отец под боком. Думаешь, он не ожидает от него удара?
— Мы говорим о Кипарисе, а не о нашем Федьке, — Купец усмехнулся словам Радиста, — если бы он не чувствовал себя в безопасности, он бы как минимум отогнал Отца подальше от Нилосска, как максимум — закопал бы его уже давно. Но нет, он держит его рядом.
— Ну, некоторые "московские" до сих пор верны Отцу.
— Чушь, — уверенно сказал Радист, — они его просто уважают и не более. У Отца нет сил выступить против племянника в открытую, поэтому он хочет от него избавиться вовсе. Серьёзный шаг, но ему нужны люди. Ни один "московский" не пойдёт на это.
— Ладно. Сегодня в деревню должен приехать Бобр, насколько помню. Нужно бы не проморгать и побеседовать с ним, — переключился на другую тему Жигуль.
— Давно пора, — одобрительно покивал головой Радист и отодвинул стул от стола. — Я сейчас вернусь.
Купец с Жигулём кивнули ему.
— Ты встречался с людьми на рынке. Что слышно?
— Говорят, "киповские" меняют мула.
— На машину они так и не накопили?
— Нет. Говорят, с наёмной машиной намного проще.
— Это они только тебе так говорят, — улыбнулся Жигуль. — Про Володю ничего не слышал? Про "стеклянных" там?
— Нет, Гарик. Что такое?
— Лёша сказал, что "стеклянные" отловили на своей территории одиночек.
— Когда?
— Неделю назад. Не-де-лю.
— Думаю, я бы об этом обязательно знал.
— Ты даже про группы зелени не знал, — отбивая каждое слово, высказал Жигуль. — Проверь.
Радист вышел за дверь и обратился к охране:
— Я скоро вернусь. Надеюсь, я смогу войти бесплатно?
— Да, отход до туалета бесплатный, — один из охранников выругался с улыбкой на лице.
Он отошёл к двери и оглянулся, выискивая глазами кого-нибудь "стеклянных" и Лёшу Словаря конкретно. Никого не было.
До туалета вела неприметная дверь в углу здания. Через неё можно было попасть на перестроенный огороженный забором из профнастила задний двор, в дальнем углу которого, фактически, на чужом участке, располагался переделанный из сарая или небольшого гаража туалет. Дом на участке был огорожен ещё одним забором.
На заднем дворе также была крытая площадка для отдыха со столом и лавками, которая не пользовалась спросом у местных. Сейчас на лавке сидел "московский", на столе лежал автомат, стояла бутылка воды, упаковка какого-то печенья. Постовой держал в руках какую-то книгу и лишь мельком взглянул на Радиста.
Выход с этого двора был ещё один — запертая на ключ дверь рядом с туалетами.
Как только Радист закончил и открыл дверь, чтобы выйти, услышал за забором чьи-то торопливые шаги, будто кто-то торопился и хотел срезать, пройдя вдоль клуба поперёк улицы. "Московский" тоже услышал это и, пододвинув автомат ближе, перелистнул страницу.
Радист, иногда оглядываясь на звук и дверь, ведущую наружу, зашагал по тропинке быстрее обычного. Постовой поднял голову и положил руку на рукоять автомата, поглядывая то на Радиста, то в сторону источника звука. В конце концов, шаги проходящего мимо отдалились настолько, что их перестало быть слышно с заднего двора. Переглянувшись с охранником, Радист вошёл обратно, в здание клуба.
Обратно, к своим собеседникам, Радист вернулся без проблем.
— ...и поспрашивай его насчёт телевизоров. Может, сможем организовать какой-нибудь экспорт, их в каждом доме полно, — заканчивал Жигуль, глядя на зашедшего Радиста. — Всё путём?
— Да, Гарик. Что насчёт Бобра? Уже обсудили? — про недавнее событие, заставившее его насторожиться, он рассказывать не стал.
— Тебя ждали, — пояснил командир. — Бобр, думаю, прибудет после обеда или вечером. До этого, думаю, говорить с Отцом не имеет смысла. Прошвырнёмся по базару, может, найдём чего. Да и в лагерь нужно бытовых расходников закупить.
— Вы прошвырнётесь, — Купец поочерёдно указал пальцем на собеседников. — У меня дела есть.
— Да, Купец будет искать заказы, — пояснил Жигуль.
— Я могу сходить к зелёным, разузнать, что да как.
— Я что сказал? — протяжно и немного разочарованно задал риторический вопрос Жигуль. — По одиночке не ходим.
— Думаешь, там опасно?
— Думаю, если Лёша всё же начал охоту, первым делом он связался со своими шестёрками в лагерях зелени и сообщил им, какая за нас награда.
Радист пожал плечами.
— По базару, так по базару.
В Нилосске Писарь отчитался очередной раз в рацию. С Жигулём он так и не связался — посчитал повод пустяковым. Связь с деревней требовала больше телодвижений, чем связь с кем-то ближе.
Он закончил первый дом. Добра, по его меркам, было немного. Обычный норматив он давно перевыполнил благодаря паре удачных квартир, но свою личную норму ещё не добил.
— Иду в следующий по очереди дом, приближаюсь к границе со Стеклом, приём.
— Это Рыжий. Вижу тот дом отсюда, приём.
— Лодочник, приём, Писарь Лодочнику, приём.
— Это Лодочник, — послышался ленивый голос из рации.
— Что-нибудь слышно по каналам?
— Да они говорят, не затыкаясь, Писарь, — сматерился Лодочник.
— И ты только сейчас об этом говоришь?
— Успокойся, Писарь. Они с утра болтают, как и вы.
— Ладно. Можешь сказать, где "стеклянные"?
— Нет. В городе у них две группы по 3 человека. Вроде бы, двое в деревне, но не могу сказать точно. Получается, четверо в лагере.
— Я про улицы спрашивал, Пётр. Но ладно. С Солей всё путём?
— Да, сидит, слушает их бредни.
— Что-то необычное слышно?
— Говорили что-то про кота с мышью, но, это про старый случай, вроде, месячной давности.
— Будет что, говори, Пётр. Конец связи.
Перебежками забравшись в открытую парадную другого дома, Писарь припал к стене спиной. Он почувствовал лёгкую щекотку в горле и его чуть не разодрал кашель — Писарь сдержался; неужели, приступ кашля не мог подождать, пока он не проверит хотя бы окрестности дома.
Приведя автомат в боевую готовность, он осторожно осмотрел коридор, периодически полностью задерживая дыхание, не позволяя себе даже поперхнуться. По пути к запасному выходу он останавливался и прислушивался. Сейчас даже "жигульских" слышно не было.
Обойдя дом, соблюдая излишнюю осторожность при каждом движении, Писарь начал подниматься и только на лестнице позволил себе прокашляться. Для этого он поднял противогаз, уставился ртом в ткань одежды и сдержанно несколько раз глухо кашлянул, до боли в горле.
Новый отчёт. 15 минут пролетели незаметно. Писарь отчитался последним, назвав номер дома, в котором он был и этаж.
Несмотря на отсутствие меток, эта пятиэтажка выглядела разграбленной: куча непонятных бумаг, личных вещей и непонятных щепок и осколков на полу, местами выбитые или выломанные ломом двери — о своих наблюдениях Писарь высказался, выйдя на связь вне очереди.
— Одиночки, наверное, — послышался голос Рыжего.
— Надеюсь, не "стеклянные", — парировал Лысый.
— Да мне всё равно, кто. Жаль, Жигуль не слышит. Он после метки в ступор на 5 часов ушёл, после такого — на сутки потеряется из жизни, — заключил Писарь с лёгкой иронией в голосе.
Писарь всё-таки зашёл в одну из квартир на последнем этаже, но удивлён не был: проваленный пол, бардак, поломанная мебель. Что-то ему казалось неправильным в этой квартире. Он осторожно обошёл пару комнат, перед тем, как понять, что же это за деталь. Не было ни труб, ни проводов.
