‒ В том то и дело, что в Нилосске только. Получается, первый? Из второго поколения-то.

‒ Фильтры, небось, экономили, ‒ оглядел отряд Писарь, затем кивнул на сумку. ‒ Чё притащил-то?

Группа пошла к палаткам, а по пути Купец начал пересказывать все слухи, услышанные им ранее.

‒ Лёшу Гирю повязали и весь отряд его. С народниками, вроде сцепились, а дальше по наклонной. Перестрелка была даже. Говорят, показательная порка.

‒ А Володя Стекло ещё троих набрал. Говорят, с родины брата подтянул и ещё двоих зелёных с базара подобрал.

‒ Это сколько у него людей? 12? ‒ перебил подостывший Писарь.

‒ 12, ‒ подтвердил Купец под неодобряющие покачивания головы Вити Писаря. ‒ С "московскими", тоже, поговорил на эту тему, говорят неприятно, а делать нечего. Беспризорной зелени всё больше, в одиночку ходят в город. Это, Жигуль, нам тоже расширяться надо.

‒ Нехер сейчас об этом. Что ещё слышал?

Новичков Жигуль брал в отряд уже дважды, в общей сумме 3 человека, оба раза они не приживались и гибли. Палка была о двух концах и количество участников группы не всегда могло перерасти в количество прибыли на голову.

‒ Говорят, ещё один слой брони над лабой построили. Ещё лет 10 дают мору, затем можно будет Нилосск заселять.

‒ Скорее всего, лет 20 здесь ещё никого не будет, ‒ отмахнулся Писарь, ‒ побоятся возвращаться. Вон, как в Припяти, будет. И фона нет, и людей нет.

М-MОрК-09 ‒ кодовое название утекшего реагента. Здесь его назвали "мор". Достоверно не известно назначение его разработки, однако, в мировом сообществе практически в один голос заявили, что разработка не иначе, как военная. Россия и дружественные страны заявляли об ошибке на стадии реализации, а также заверяли, что в конечном итоге соединение не должно было представлять угрозы человеку. Несмотря на разногласия, свою помощь придложили многие страны.

Карты оперативно вернулись в коробку, а вместо них на пенёк Купец поставил сумку и расстегнул её. Новые тактические костюмы, несколько броне пластин отдельно лежащих в сторонке, продовольствие, в том числе алкоголь, фильтры, несколько коробок патронов разного калибра, чёрный пакет на самом верху, рядом с ним пистолет, завёрнутый в ткань и другие бытовые вещи.

‒ Опа, ‒ улыбнулся Рыжий и выхватил пистолет из сумки, не спеша разворачивая ткань, ‒ это мой?

‒ Твой-твой, ‒ улыбнулся Купец и дал пройти от пня Васе.

Рыжий до сегодняшнего дня оставался единственным безоружным членом отряда, разве что с ножом.

‒ Ты нахера ему Наган-то взял? ‒ потирая брови, спросил Писарь.

‒ Пацан просил Наган, не шуми, ‒ отмахнулся Купец и продолжил разбирать сумку.

‒ Делайте чё хотите, я в дозор, раз кроме меня не кому, ‒ смахнул Писарь и взяв от палатки свой АК-74М и пошёл в сторону пригорка, по пути забрав у Рыжего бинокль.

‒ Что с ним такое? ‒ тихо спросил Купец, оглянувшись на Витю.

‒ В разветку сходил неудачно. Не заморачивайся, ‒ встрял Радист, тоже осматривая содержимое сумки. Происходящее напоминало раздачу подарков на Новый год.

Следом из сумки Купец достал банку консервированных персиков и сгущёнки и отставил на край ‒ это был гостинец Писарю. Затем он раздал продукты и вещи каждому из отряда, по списку купленные на базаре, затем обратился к Олегу Лысому:

‒ Разгрузки для тебя не нашёл, все разобрали. Подвезут на следующей неделе.

‒ Фильтров привёз, на том спасибо, ‒ огорчённо сказал Олег, взял причетающиеся ему 2 фильтра и пошёл в свою двухместную палатку, которые они делили Федей.

В конце Купец достал чёрный пакет и передал его Жигулю. В нём в маленьких пакетиках, зип-локах, лежали небольшие, с ноготь, золотые слитки, примерно одинакового размера, разве что в зип-локе Васи Рыжего было меньше всего золота. Зарплата. Пакет Жигуль убрал в карман камуфляжной куртки.

‒ По 9 грамм на брата. 1250 рублей за 999-ю, 740 за 585-ю, ‒ чуть тише сказал Купец капитану. Тот кивнул.

Ночь была тихая. Редко в какую ночь были слышны выстрели, крики или рёв двигателя. На пост, сменив Писаря, в полночь должен был встать Федя Соля, а затем ‒ Радист. Где-то вдалеке виднелся костёр другого отряда. Скорее всего, это были "бобровские". Никогда не угадаешь, чей отряд ты видишь, если только не подойдёшь слишком близко. Ни охотники или военные ‒ на том спасибо.

Рыжий всё никак не расставался с пистолетом. Пропитанное маслом железо приятно ложилось в руку, а заряжать барабан было как ни что другое приятно. Каждый новый звук будоражил сознание Васи, а воображение рисовало одну невероятную сценку за другой:

"Вот он идёт в разведку, например, с Олегом Лысым. Олег, как обычно, отвлекается на какую-нибудь безделушку, а Рыжий идёт дальше по коридору. И тут на них выходит целый отряд Кипариса, "московские", то есть. Все в полном обмундировании, тащат кейсы с золотом. Да нет, что "московским" в городе делать?.. Тогда "стеклянные", все 12 человек. Но именно Наган Рыжего всё решит и перевесит чашу весов на нужную сторону", ‒ подобные мысли у Рыжего рано или поздно вызывали стыд, будто кто-то из отряда их обязательно прочтёт и поднимет Васю на смех. Рыжий поджал губы и, ещё раз осмотрев пистолет, зарядил его и убрал в промасленную тряпку. Кобура к нему в подарок не шла. Он перевернулся на бок и провалился в сон, стараясь забыть чувство стыда. На полпути, в полусне, у него получилось забыться. Засыпал Рыжий с мыслью, что именно он занимает наиболее приятное место в команде ‒ самый зелёный, а получает денег как все. Стажировка с полной оплатой.

Каждая выдача зарплаты ‒ сакральное, почти интимное дело. Пересчитать слитки, взвесить их на руке, попробовать на зуб ‒ ритуал был один на всех за редкими исключениями. В эту ночь Жигуль тоже почти не спал, всё рассматривал чужое золото и только когда услышал смену поста, успокоился и засопел в ожидании сна. Причин для беспокойство было несколько и всё те же, что и всегда, порождённые людскими пороками. Благо, ни об одной банде слышно не было и вооружённого налёта едва нужно было опасаться. Опыта Жигулю было не занимать и он, как думал, нашёл ему идеальное применение. Держать собственный отряд, кормиться с капитанской должности ‒ престижная и завидная участь для большинства сталкеров. Беззвучно хмыкнув, не осознавая и половины мыслей, Гарик отключился.

Ночью постовой, как правило, предоставлен сам себе. В округе не было зверей, а визит чужака в лагерь был редкостью. Пить на посту строго запрещалось, да он сам на посту не стал бы. В голову лезли мысли разной паршивости, и он по характеру останавливался на гнуснейших. Матеря про себя всех вокруг, Писарь сошёл с пригорка и двинулся к лесу, чтобы проверить ловушки. Свет включать было неразумно, поэтому заходить вглубь он не решился.

Капканы, волчья ямы с кольями и их миниатюры с гвоздями, которые вмещали в себя только ступню ‒ лишь на это хватало фантазии и сил команде. Сейчас, когда на весь город может и 5 команд не набраться, всерьёз нападений на лагерь можно было не опасаться.

Писарь усмехнулся, наконец найдя западню и дальше не пошёл. Угловатое лицо разобрала зевота, и он вернулся на пост. К месту, выбранному для лагеря, у него тоже были претензии и он в тайне ждал момента, когда новоприбывшие бандиты или простая зелень нападёт на них в погоне за лёгкой, куда легче добываемой, чем сталкерством, наживой. Виктор был готов поставить свой дом, оставшийся в миру, что детские пакости, называемые Жигулём ловушками, не удержат хоть сколько-нибудь серьёзно настроенных людей. И грела его этой прохладной летней ночью только одна мысль, что когда случится что-то серьёзное, к Жигулю возникнут вопросы, но сам капитан не сможет на них ответить.

Желание покурить, успокоить нервы, всплыло в сознании. Поправив на плече ремень автомата, закреплённый одним концом за мушку, Писарь закурил в полную грудь. После второй затяжки его разобрал дикий кашель.