— Да я вот о чём говорю. Жигуль, они же нам на горло наступают. Мы и так сидим, как памятник терпению...

— Помолчи уже, — Лодочник перебил его, перевернул страницу и смерил толщину оставшихся страниц в книге, но Соля не останавливался.

— ...сколько ещё можно ждать? А завтра зелень придёт к нам? А Володя...

— Заткнись, — гаркнул подходящий к ним Писарь. — Ты всех достал. Завтра всё выяснится.

— ...Володя, говорю, тоже хорош. Да нужно прийти к ним, по стволу в каждую руку и тра-та-та, — он изобразил ножом автомат, несмотря на то, что тот был мал в размерах. Свою Сайгу он оставил в палатке.

— Это не твоё дело. Я поговорю с Кипарисом. Уймись, — спокойно сказал Гарик.

— А какой толк? — сматерился Соля, — Жигуль, даже Писарь готов на решительные действия. Если мы ничего не сделаем, я поставлю твоё лидерство под сомнение.

Жигуль, сидящий рядом, не выдержал, выбил одним движением нож из рук Феди, затем взял его одной рукой за шею, а второй за грудки и навис над ним, поднявшись с бревна. На лице нарисовалась страшная гримаса злобы. Соля тут же захрипел от боли, а рот неестественно раскрылся. Одну рук он положил на предплечье Жигуля, а вторую отвёл в сторону.

— Откуда наглости набрался? — покрыл его матом Гарик. — Ты кто такой, чтобы выступать? Сегодня уже прикончили троих таких, как ты, — почти через каждое слово Жигуль продолжал обзывать Солю матом, переодически потрясывая его за шею. Соля переставал хрипеть и уставился в глаза Жигуля. — Да я тебе голову сниму и дело с концом.

— Ладно-ладно, извини. Да, ты главный, без вопросов, — просипел Соля.

— Вот именно. Я главный. Пересчитать бы тебе зубы.

Жигуль оттолкнул всё ещё сидящего на бревне Солю на землю. Тот, держась за шею, поднялся на ноги.

— Скрылся к себе в нору, чтобы глаза мои тебя не видели, — сматерился Жигуль, сверля взглядом парня.

Соля сделал неуверенный шаг к палатке, надеясь, что кто-то из группы за него заступится, но не нашёл поддержки. Жигуль, видя сомнения Феди в его приказе, поторопил его, сматерившись. Для пущего эффекта он сделал вид, что хочет побежать за ним. Это подействовало и Соля побежал к палатке, споткнувшись по пути.

— Парень заслужил, — высказал витающее в воздухе общее мнение Писарь.

— Где они там? — Жигуль указал рукой в сторону дороги в город.

— На полпути, Гарик, — сказал Лодочник, перелистывая страницу.

— А ты по звуку опеределил что ли? — на повышенном тоне спросил Жигуль, кивнув Лодочнику. Тот спокойно указал на поднимающуюся в воздух пыль.

Жигуль встал и, похлопав Лодочника по плечу, удалился в палатку. Вскоре к Жигулю подошёл Соля и попросил разрешения войти, заглядывая через вход. Получив разрешение, он залез внутрь и прочистил горло. Командир в это время сидел, рассматривая маленькую карту на открытке, на которой уже сделал несколько пометок.

— Слушай, Жигуль. Насчёт того раза, — Соля смочил губы, пересохшие от волнения и посмотрел на Гарика. — Я погорячился. Не знаю, что нашло.

— В другой раз — "другого раза" не будет, — Жигуль повернул голову в сторону Соли.

— Да, разумно. Наверное, это от неизвестности. Хочу сказать, кто знает чем закончится твой визит на базар? — Соля развёл руками и замялся.

— Хочу, чтобы ты уяснил, — Жигуль развернулся в полоборота и поднёс указательный палец к груди Феди. — Если в ход пойдёт оружие, не выиграет никто, и ты это знаешь. Ситуация может сложиться разная, но даже в самом плохом случае мы не будем даже пытаться перебить всю его группу.

— Я понимаю, Жигуль.

— Те времена прошли, Соля, — он наконец ненадолго прислонил палец к нагрудному карману куртки Феди. Наверное, попал в него случайно, — и я хочу, чтобы ты это усвоил, как "Отче наш".

— Понял, — кивнул Соля, едва оскалившись. Он терпеть не мог подобные тычки, однако, сейчас приходилось.

— Надеюсь на это, — Жигуль убрал руку от него. — Это ответственность, — обычным голосом сказал Жигуль и сматерился.

— Ну, а если всё же они? Если всё же самый худший вариант?

— Тогда Стекло и самые преданные его люди должны пропасть в городе, не вернуться. Дима Лапоть и Лёша Словарь. Думаю, этого и хватит, все остальные разбегутся.

— Словарь? Да он же старше Лодочника, а его все за щеку трепали, насколько я помню. Даже Писарь с Олегом подтвердили. Он — никто.

— Тогда, — Жигуль выгнул указательный палец через плечо. — А сейчас у него боевого опыта больше, чем у Радиста, причём и в Нилосске он в людей тоже стрелял. Вон, у "московских", Одуван и Платина — инвалиды оба, но башка варит похлеще, чем у Кипариса. А у этого даже руки с ногами на месте.

Соля задумался. Братьев лидера "московских", Одувана и Жору Платину, он почти не знал. Слышал, разве что, про их увечья, полученные в ходе разборок чьих-то с кем-то, чтобы на пепелище двух группировок появились "московские".

— А Лапоть? Доктор же, не боец.

— Они с Володей, почитай, друзья детства. Остальные там либо как наёмники, либо слишком зелёные. В любом случае, нечего пока думать.

— Жигуль, у нас гранаты ещё остались? Не все продали?

— Одну приберёг. А что, лагерь их подорвать хочешь? — он неслышно усмехнулся, искоса глядя на Солю.

— Нечего пока об этом думать, Жигуль, — он похлопал Гарика по плечу и усмехнулся в сторону подножья холма. — Вон, наши приехали, — Жигуль посмотрел пару секунд в пол. Соля тут же скрылся и пошёл встречать прибывших. Гарик усмехнулся. Может, из парня когда-то и выйдет толк.

Машина остановилась в привычном месте. Захлопали на всю округу двери, затем багажник. Купец остался укрывать девятку, остальные пошли в холм, обходя импровизированный шлагбаум.

— А вы времени не теряли, — начал Лысый, кивая на баррикаду, возведённую на холму.

— Когда тебе говорят, что в центре твоей территории были чужаки, а потом на границе ловят одиночек — ты и не такое выдашь, — ответил Жигуль и поздоровался с прибывшими.

Писарь поморщился. Жигуль преувеличил, но поправлять его ему не хотелось.

— Пойдём в лагерь, покажете добро, — кивнул в сторону палаток Жигуль.

— Тебе понравится, — усмехнулся Лысый.

— Ну, парни, чем порадуете?

— Кое-что есть, — ответил Лысый, почти синхронно стаскивая с Рыжим уже привычные их телу рюкзаки. Весило добро не очень много, поэтому было не в тягость. Послышался звук расстёгивающихся молний, затем самые ценные вещи оказались на пеньке. Он быстро заполнился чаями разного ценового диапазона, непочатой бутылкой водки, вина и виски. Галет, крекеров и пряников тоже было много. В какой-то момент с импровизированного стола начали падать вещи, лежащие по краям.

— Разбирайте, парни, — дал команду Жигуль, сам же отвёл разведчиков. Все всё понимали, поэтому допытывать не стали. Рыжий с Лысым приготовили деньги и золото.

— Тысяч 250 всего взяли наличностью, по 20 из них оставим себе за "сверх план". Ещё вот сто от "бобровских", за помощь. Золота около 40 грамм, хотя не могу сказать точно, — Лысый передал деньги и драгоценности Жигулю. Уже тянул руки с украшениями и купюрами Рыжий. Из группы Соля, Писарь и Радист мельком поглядывали за руками Жигуля, будто прикидывая, сколько из этого достанется им.

— Несколько квартир с людьми нашёл, — всё-таки вставил Вася.

— Выпейте сегодня за них, помяните, — кивнул Жигуль. — Им-то добро уже ни к чему.

— А ты сам куда, Жигуль?

— К "московским", на базар.

Рыжий пару раз кивнул. Когда на пеньке осталось добро только для разведчиков и Жигуля, командир группы подошёл к остальным и откашлялся, привлекая внимание.

— Друзья, небольшое объявление, — все замолчали, ожидая сводку новостей и важных объявлений от командира. — Вчера Купец ездил на базар и привёз оттуда вам подарочки.

— Зарплата!

— Хорош.

— Давно пора.

Парни перебивали в несколько голосов Жигуля. Самая любимая часть их пребывания здесь, раздача жалования, эквивалента в золоте потерянного здесь здоровья.