На самой свадьбе Севель её не увидела, рядом были только девушки из Азиттии, служанки и Агна с Утой в новых платьицах, воодушевлённые и восторженные. Новой супруге императора пришлось проехать в открытой машине через полстолицы, демонстрируя себя и свой обрисовавшийся под платьем животик. Потом был приём во дворце, но с него Севель довольно быстро отпустили. А вот Ованес вернулся только под утро. Он, должно быть, от души наслаждался новыми возможностями, в том числе и правом вращаться в верхах совершенно на равных – это позволял ему его новый титул. Он веселился вдоволь, авансом, потому что ему скоро нужно было возвращаться в школу.

А дальше всё пошло как всегда. С императором Севель виделась не так уж часто, и всё-таки хоть раз в неделю, но он появлялся. Он оказывал ей внимание, то и дело с ней ужинал или гулял и демонстрировал большой интерес к её положению. Иногда заглядывал в её покои и неожиданно, без предупреждения. Однажды он появился, когда Севель усаживала младших сыновей обедать, и, остановившись в проходе, с улыбкой наблюдал, как она наливает Славенте суп. Севель, заметив его, дёрнулась было перепоручить детей нянькам, но император успокаивающе помахал рукой, и сбитая с толку женщина продолжила своё дело.

Когда Славента взялся за ложку, а Держен надулся, разглядывая полную тарелку, государь подошёл поближе.

– Ты сама готовишь? Я думал, моя кухня нормально работает.

– Там замечательно готовят. Но Слава и Держе привыкли к тому, как готовлю я. У здешней поварихи получилось очень вкусно, но по-другому. И мальчики отказались. Мне проще готовить самой.

– Понимаю. Дети консервативны. – Император с любопытством смотрел на Держена. – Любопытно. А для меня порция найдётся?

– Ох… Ваше величество, конечно, но…

– Кридан.

– Да, конечно… Кридан. Боюсь, вам не понравится.

– Я бы попробовал. – И он уселся за стол между мальчиками. Славента, помедлив, решительно положил ложку и вручил императору кусок хлеба. – Благодарю.

– Господи! Ну Славушка, ну как же так! Гостю нужно предлагать не обмусоленный кусок! – Севель поспешно заменила ломтик и наконец решилась поставить перед гостем тарелку с жиденьким овощным супом-пюре. Задумалась – и подала ещё и соль. – Я для детей делаю почти совсем не солёное.

– Да, слышал, что им так полезнее. Ваше здоровье, виконт. – Государь решительно попробовал суп и принялся с удовольствием вычёрпывать его.

Завороженно глядя на то, с каким аппетитом ест мужчина, оба мальчика тоже налегли на еду, и даже Держен, обычно капризничавший за обедом, съел почти всё без единого протеста. Слуги, маячившие на периферии, подали детям морс, а государю налили вина. Вино тот отверг, и ему принесли напиток из сока и сиропа.

– Спасибо. Очень вкусно. Именно так кормят детей в народе?

– О… Народ – он очень разный. Те, кто победнее, не могут так баловать своих детей.

– Но ты ведь из самых низов, я прав?

– Да.

– Я думал, привычки, приобретённые в детстве и молодости, остаются с человеком на всю жизнь, и ты заботишься о детях так, как заботились о тебе самой.

Севель помедлила, прежде чем ответить. Ей стоило усилий не содрогнуться зримо. Чтоб с её сыновьями обращались так же, как с нею и её сверстницами в приюте? Ни за что!

– Нет. Многие женщины очень гибки и быстро приспосабливаются. Я рада, что могу воспитывать детей совсем иначе, чем росла сама.

– О… Любопытно. Но ты права. Твой старший сын очень хорошо освоился в школе Восхождения. Ему, думаю, предстоит хорошая военно-магическая карьера, ничто этому не мешает. Пока ему дают отличные характеристики и отмечают усердие.

– Я буду счастлива.

– Всё зависит только от него. – Его величество с интересом оглядел кухонный закуток. – А знаешь, мне любопытно: в пятницу приготовь для меня ужин, такой, какой ты приготовила бы для работающего мужа. Мне действительно очень интересно.

Конечно, для него это всё было игрой, а заодно и иллюзией, что он приобщается к жизни простых людей. Однако в пятницу он действительно явился к Севель, самостоятельно снял китель и даже попытался повесить его на спинку стула (но вмешался слуга и забрал одежду). Женщина же, трепеща, подала ему салат и гуляш собственного приготовления. Поглядывая, как мужчина с удовольствием принялся за еду, дети, сидевшие за тем же столом, охотно последовали его примеру, как и в прошлый раз. Так что няньки, дежурившие рядом, лишь помогали самым младшим. Держен, глядя на императора, вообще сидел как птенец дрозда – с широко разинутым ртом, куда Севель только успевала запихивать ложку с супом.

– Ну всё, закрывай ротик, – скомандовала она с облегчением, когда его тарелка опустела. Ребёнок удивлённо посмотрел на мать, а потом и на государя – разочарованно.

Тот коротко рассмеялся, опустив вилку.

– Наверное, он хочет ещё.

– Сомневаюсь. – Севель задумчиво посмотрела на младшего сына. Тот тёр лицо краем салфетки, повязанной ему на грудь, и в результате размазывал по щекам суп, который накапал на ткань. – Слушай, ты, конечно, красавец, но лучше бы вытереться как следует… Вот так.

– Виконт хорош, – одобрил император. – Буду вспоминать эту его перемазанную мордашку, когда он будет приносить мне присягу… Ты сама готовила всё это?

– Да. Вы сказали, что хотите домашнего.

– Именно так. А тебе не трудно ли? В твоём положении.

– Нет. Мне приятно. Я готовлю понемногу, и мне помогают.

– Ладно, раз так. Но только не переутомляйся… Мне нравится. Нальёте мне морс, молодой человек? – обратился правитель к Радовиту. Тот подскочил, схватил кувшин и очень ловко подал государю полный стакан. – Благодарю. – И, обернувшись к свите и прислуге, его величество вдруг бросил ворчливое: – Слушайте, выметитесь отсюда, будьте любезны. Все.

– Я заберу малышей, – пробормотала одна из нянек, выдёргивая Держена из детского стульчика. – Не волнуйтесь, госпожа. Мы прогуляемся. Идёмте, господин Славента.

– Я пирожное хочу, – возмутился тот, но со стула слез. – Я же всё съел! Нечестно!.. Мама, ты потом дашь мне пирожное?

– Обязательно, детка, – пробормотала Севель.

– Не волнуйтесь, госпожа, я позабочусь, – заверила нянька, утаскивая возмущённого мальчишку.

Радовит проводил взглядом братьев и тоже неуверенно поднялся.

– Я пойду… Если позволите.

– Конечно, – вежливо отпустил император. – У тебя хорошие мальчишки.

– Спасибо, ваше величество.

– Может, начнёшь говорить мне «ты»? Хотя бы наедине… Уф… Ты не представляешь, как иногда хочется простого разговора, простого времяпровождения. Нет, я понимаю, моё положение диктует определённые правила. Но хотя бы время от времени хочется их нарушать.

– Сбегать? – улыбнулась Севель.

– Ни в коем случае. О безопасности всегда нужно помнить. Но вот так расслабиться… Это хорошо.

– Сделать вам чаю? Тебе…

– Тебе. Сделай. И себе тоже… Слушай, я бы ужинал так раз в неделю. Ты же не против?

– Нет, конечно. Это так приятно.

– С тобой и детьми. Мне нравится… А я давно хотел спросить – ты всегда занималась только семьёй, никогда не пыталась ни в первой семье, ни во второй добиться чего-то большего. Почему? Мне кажется, твои интересы простираются дальше, чем только забота о детях.

Севель смотрела на него задумчиво, словно пыталась угадать тайный смысл вопроса. На самом деле, она ни о чём таком не думала. Она пыталась понять, каков же в действительности ответ на этот вопрос. Где лежат её интересы? Сложно понять, даже если уже год этим занимаешься, а до того целую жизнь и не пыталась.

– Я не только семьёй занималась. Я училась шить, вышивать. Думала, что, может быть, попробую научиться счёту. Перечитала все учебники Вани. Но теперь уже начинаю думать, что даже продавщицей меня бы не взяли.

– А ты бы хотела?

– Всегда спокойнее, когда есть тыл, какая-то профессия, уверенность в себе. Невозможно радоваться жизни, всё время балансируя над пропастью.