Телефон висел на стене. Я взяла трубку и набрала номер Стива.

— Это не о нас, — сказала я, услышав его голос. — Это о собаках. Дело очень срочное. Собери все клети, какие у тебя есть, погрузи в фургон и приезжай сюда. Быстрее. Дверь будет открыта. И захвати висячий замок. — Я объяснила ему, как ехать и повесила трубку.

В ожидании Стива я сидела на полу перед клеткой Реджи, не сводя с него револьвера.

— А теперь давай разберемся, — сказала я. — Эд Николз поручил тебе сходить в аптеку с рецептом. Ты это сделал. Ты выполнял все его поручения. Ты отправился в аптеку Квигли. Тебе следовало бы пойти в «Гурон», но там могли запомнить рецепт. Итак, ты пошел к Квигли, куда ни сам Николз, ни его жена никогда бы не пошли. Тебя обслуживала Сиси, и она решила, что у тебя аллергия. Правильно? Отвечай, ублюдок. Правильно?

— Правильно.

Реджи выглядел нелепо в тесной клетке, но ведь и собакам в клетках приходилось не легче.

— Но ты не знал, насколько ей это интересно. Ты решил, что она больше никогда тебя не увидит, а если и увидит, то не вспомнит. Но она вспомнила. Во-первых, она страдала ипохондрией, у нее была — или ей казалось, что была, — аллергия на пчел и она хотела создать группу помощи людям, страдающим этим заболеванием. Во-вторых, она всегда запоминала, какие рецепты ей приносят, поскольку интересовалась чужими секретами. Как в случае с Либби. Ты об этом знаешь?

— Припадки, — сказал он.

— Приступы. Это более подходящее слово. Урок этикета тебе будет не лишним. Например, отвечая мне, следует говорить: «Да, мисс Винтер». Можешь сейчас и начать.

— Да, мисс Винтер.

— Очень хорошо. А теперь о том, что случилось на выставке. Ты подумал, что Сиси скажет Мими про рецепт. Рано или поздно. И Мими поймет, что это значит. Старая аптечка Эда Николза была дома? И Мими ее там нашла. Она думала, что он ее вообще не брал.

Реджи кивнул.

— А теперь расскажи об Остине. Здесь мне еще не все ясно. Тебе в голову взбрела безумная мысль, будто я за тобой слежу, тогда как я всего-навсего искала пропавшую собаку. Ты подумал, что я хочу о чем-то расспросить Остина? О чем бы я могла его спросить? Минуту. Давай вернемся назад. Отправляясь с рецептом к нему, а не в «Гурон», ты это заранее спланировал? В противном случае зачем бы тебе было идти туда? В «Гуроне» Николзов знали. Квигли их не знал. Значит, ты, должно быть, спланировал это до поездки на рыбалку. Или, может быть, поехал уже подготовившись.

— Это был несчастный случай, — сказал он.

— Только не рассказывай мне сказки. Ты все продумал до того, как уехать из Кембриджа.

— Нет. Послушай. Я все тащу на себе, и тут мы наталкиваемся на одного моего приятеля. Глаза у него залиты, вот он и начинает нести всякую чушь. Пошло с собак.

— С пойнтеров? Они были с вами? Да нет. С твоей торговли собаками. Так вот когда это началось. До того, как Шейн сюда приехал. Когда Эд Николз еще был жив. Твой приятель знал, чем ты промышляешь в Кембридже. Ему было известно и про Мэн. Эд Николз ведь ничего об этом не знал. Я, кажется, догадываюсь. Ты грабил дома в отсутствие хозяев. Что еще?

— Стрелял оленей. Этим все промышляют. Немудреное дело.

— Но Эд Николз так не считал. И он доверял тебе. А тут встречает пьяного парня, который все ему разболтал. Не слишком приятно узнать, что ты нанял вора, который в твоем собственном дворе держит краденых собак.

И тогда, и потом Реджи упорно твердил, что не собирался убивать Эда Николза. Он также заявлял, что при жизни Эда Николза ничего не воровал в его доме и даже пробовал отрицать, что воровал потом. Я всегда подозревала, что пьяный приятель Реджи сказал нечто такое, о чем тот никогда не говорил ни мне, ни другим, и это нечто окончательно укрепило подозрения Эда Николза. Или он что-то сам увидел. Может быть, Реджи украл муху или удочку и продал тому, с кем они встретились. Этого я так никогда и не узнала.

Дверь в коридор широко распахнулась. Стив никогда не выглядел лучше, но я все-таки еще не простила ему Леди.

— Не надо ничего говорить, — сказала я. — Войди в эту дверь. Там на столе черная собака.

Я не уверена, что она жива, но хочу, чтобы ты проверил.

Он почти сразу вернулся.

— Я ничего не могу для него сделать. Он мертв.

— Ну что ж. Тогда давай заберем отсюда остальных. Ты принес замок?

Стив сунул руку в карман потертых джинсов и достал висячий замок для велосипеда.

— Дай мне, — сказала я.

Я навесила замок на задвижку клетки с Реджи, и мы стали выводить собак. На это ушло немного времени. Прежде всего я вывела Рауди и Клайда и устроила их в «бронко»: Рауди — в одной из клетей, которые привез Стив, а Клайда на свободе. Клайд так и не издал ни одного звука. Затем мы вывели столько собак, сколько могло поместиться в фургон Стива: золотистого ретривера, который пришел на мой зов, помесь овчарки с колли, бигля и двух коричневых собак.

— А акита? — спросила я Стива.

— Ты хочешь открыть эту клетку?

— Нет. У тебя с собой ничего нет? Чего-нибудь успокоительного? Надо что-нибудь сделать. Тем или иным способом оглушить его и вынести отсюда. Нельзя же его оставлять.

— Холли, подумай хорошенько. Когда-то он был красивой собакой. Слишком поздно.

— Проклятие! Я позвоню Кевину, — сказала я. — И уедем отсюда поскорее.

До моего дома мы добрались мгновенно. На углу Конкорд и Уолден Рауди заметил сенбернара, который тащил через улицу маленькую женщину, и зарычал. Клайд не издал ни звука. На его шее я не нашла ни выбритых участков, ни каких-либо других следов операции и стала расспрашивать Стива, что это может значить. С ним все в порядке? Или Шейн провел операцию не оставив видимой на глаз раны или шрама? Свернув на Уолден, я расплакалась, и, когда мы подъезжали к дому, меня всю трясло от рыданий.

— Глас вопиющего в пустыне, — возгласила миссис Деннеги, — приготовьте путь Господу прямыми сделайте стези Его.

Для миссис Деннеги в начале всегда Слово. Со временем вы понимаете, что для нее цитирование Библии одна из форм приветствия. Затем следует отыскать ключевое слово фразы, а все остальные пропустить мимо ушей. Пустыня? На нас обеих капал холодный весенний дождь, пропитавший и защитную шерсть, и подшерсток Рауди. Пес выскочил из клети, стоявшей в «бронко», и с таким восторгом пустился бежать по подъездной дороге, словно вернулся с прогулки вокруг Фреш-Понд. Глас вопиющего? Я уже перестала рыдать, а в приглушенном свете, падавшем из окон дома, моих слез не было видно.

— Возможно, у него уже вообще нет голоса, — с некоторым раздражением сказала я. — Он ничего не может выкрикнуть. Я думаю, что ему удалили голосовые связки. Его надо ввести в дом и осмотреть, но Рауди должен войти первым.

— А он целое утро все не унимается, просто ужас, Алисия едва жива от переживаний. И откуда ей было знать, почему он не унимается? Лает, воет, так что мертвый проснется, говорит она мне, и как узнать, в чем тут дело, пока Кевин не пришел и не рассказал мне, а Алисия звонит и говорит, что боится оставаться одна, когда по соседству бродит убийца. Ее муж в отъезде, а он живет за углом и вот уже несколько лет косит ее лужайку. И кто бы мог подумать? Сперва мать, потом отца.

— Это не он. Кто-то другой. А с собакой все в порядке. Она у моих друзей. Но сейчас со мной собака моего отца, и я не уверена, что с ней тоже все в порядке. И мне бы хотелось уйти из-под дождя.

Миссис Деннеги была в плаще. Я нет.

— Он повелевает солнцу своему восходить над злыми и добрыми, — сказала она, — и посылает дождь на праведных и неправедных.

Возможно, то был лишь ее комментарий по поводу погоды, но слова эти довольно долго не выходили у меня из головы. Я ввела Рауди в дом, заперла его в спальне, сняла мокрое пончо, схватила фонарь и вернулась к Клайду, который тем временем успел заползти в клеть.

— Эй, это я! — сказала я ему. — Давай-ка выбираться отсюда.